Екатерина Белецкая - Утро черных звезд
Ими-ран, не стыдясь выступивших слез радости, все слушал и слушал песню, восхвалявшую Единого Неделимого Создателя…
Пространство
Дорога в темноту
Таенн играл.
Гитара в его руках была как живое существо, то поющее от радости, то вскрикивающее от внезапной боли. И музыка, которую он сейчас играл, была как дорога. То эта дорога шла городом, и слышался в ней шум голосов и рокот незнакомых машин, то вдруг птицей взлетала она к небу, силясь объять его целиком взмахами крыльев, то взрывалась криком толпы на площади, то сворачивала к одинокому ручью в ущелье, и слышно было лишь, как вода спорит с камнем о вечности. Музыка оборачивалась морским прибоем, ленивым, медленным, то вдруг прорастала танцем, горячим, как кровь, и яростным, как дикий зверь. Но одно в ней не менялось – вся мелодия, от начала и до конца, была насквозь пропитана тревогой, и тревога эта то гнала птицу прочь с небесного свода, то заставляла кричать толпу, то обрывала едва начавшийся танец.
Тревога и грусть.
Все слушали. Слушал Ри, сидевший за столом и опустивший тяжелую голову на руки, слушали Морис и Леон, слушал Ит. Слушал даже искин, до того сервировавший стол к ужину и забывший о том, что делал, – над столом неподвижно зависли пустые тарелки, а в воздухе повисла наполовину материализовавшаяся бутылка с красным вином.
Наказанный Скрипач, до этого сидевший, съежившись, в дальнем углу зала, выбрался из угла, заулыбался от восторга и начал было танцевать, но потом, словно устыдившись, сел на пол рядом с Итом и прислонился головой к его колену. Тот сперва напрягся, но потом взял и невесть зачем погладил Скрипача по длинным спутанным волосам.
Таенн играл. Он играл так, словно сейчас он и его гитара стали единым живым существом, и существо это, отчаянное и повинующееся не разуму, а страстям, стремилось вырваться из плена, обрести свободу, но что-то мешало, и снова брело оно по бесконечной дороге, которая и свобода, и тюрьма, и плен, и воля.
Когда музыка стихла, все почти минуту сидели, словно оглушенные. Первым молчание нарушил Морис.
– Спасибо, – тихо, словно боясь спугнуть уже отлетевшие звуки, сказал он. – Таенн, это… я правильно понял?
– Да, – кивнул Таенн. Гитара растаяла, но руки его словно бы еще помнили ее очертания и продолжали обнимать пустоту. – Это Сеть.
– Спасибо, – повторил Морис. – Ты великий композитор…
– Импровизация, – пожал плечами Бард.
– Импровизация – лучшее, что придумано в музыке, – заметил доселе молчавший Леон. – Это было что-то… неимоверное. Могучее что-то. Но, Таенн, ведь это у тебя получилось на смычке. Такую музыку может понять любой. И Бард, и… человек. Может быть, смерть пошла тебе на пользу?
Скрипач всхлипнул, вытер нос рукавом платья и на четвереньках заполз под стол. Все проводили его заинтересованными взглядами, но он из-под стола не вылез, снаружи торчали лишь ноги в весьма потрепанных ботинках.
– Ладно, пусть сидит, – смилостивился Ри. – Чего с дурака взять.
– После того что этот дурак с роботами сделал, я его скоро бояться начну, – заметил Леон. – Дурак-то он дурак, да вот только руки у него – дай бог каждому.
– Надо мной теперь полгорода ржет, – печально констатировал Ит. – Пока вы там совещались, я такого натерпелся, что рассказывать стыдно. В следующий раз я его привяжу.
– Развяжется, – заверил Леон. – Решит, что ты с ним играешь.
– На сегодня я точно наигрался, – проворчал Ит. – И не кормите его со стола! Пусть приучается нормально есть, со всеми! Ри, прекрати, а! Он же не собака!!!
Из-под стола, там, где сидел Ри, высунулась рука и щелкнула в воздухе пальцами. Ри взял с тарелки маленькую булочку и положил в протянутую ладонь. Рука скрылась. Ит вздохнул и тоже полез под стол. С минуту стояла тишина, затем созидающий вылез, сел и невозмутимо принялся есть.
– Как там дела? – поинтересовался еле сдерживающий смех Таенн.
– Прекрасно, – ледяным голосом сообщил Ит. – Мне предложили огрызок булочки.
– А ты? – спросил Ри.
– А я отказался. Вы лучше расскажите, что было на совете? Какая-то новая информация появилась?
Таенн с опаской покосился под стол, но отодвигаться не стал.
– Главное решение, которое там было принято, – это сбор информации, начал он. – В том числе – определение физических границ пораженной области. Аарн считают, что поражен значительный фрагмент галактики, в которой мы находимся. Весьма значительный.
– Галактики? – с ужасом повторил Ит. – Да что же это… ничего себе, масштабы…
– А ты как думал, – развел руками Леон. – И процесс продолжается дальше, хотя он, конечно, сейчас замедлился. Не знаю, откуда байки про всемогущий Контроль, но пойми, что даже для нас масштабы несоизмеримы. Сэфес в стадии Энриас могут держать под контролем триста тысяч обитаемых миров максимум. Простой экипаж, вроде нашего, около двухсот тысяч. А в галактике, конкретно в нашей – триллион звезд. И миллиарды из них – имеют обитаемые планеты. Миллиарды. Понимаешь?
Цифры оставались цифрами, пустыми закорючками и ноликами, но Ита вдруг словно мороз продрал по коже. Нет, конечно же, он понимал, что случилось что-то действительно ужасное, из ряда вон выходящее, но состыковать реальность и ощущения никак не получалось.
«То ли еще будет, – прошептал в голове голос Эрсай. – Это ведь только начало. Прошло всего несколько дней. Для Вселенной это – секунда, даже меньше».
«Что я могу сделать? – в отчаянии выдохнул Ит. – Как я могу этому помешать, я же всего лишь человек, слишком маленький и слабый, и как…»
«Человека создал Бог, – с усмешкой шепнул Эрсай. – Мне кажется, он это сделал не просто так».
– Леон, я и понимаю, и не понимаю, – признался Ит. – Вот Ри сказал, что идет зачистка территории. А я не понимаю, от кого эту территорию зачищают. От таких, как вы? От людей? Это нелогично. Я читал… – он запнулся. – Не знаю, я ли это читал, но я помню что-то такое. Во время войны территорию зачищали от солдат противника. Но мирное-то население не трогали! Зачем этой силе уничтожать таких, как, например, Миани? Зачем кому-то понадобилось губить несчастную Террану, которая никого не способна обидеть… да, какой, к черту, обидеть, она даже противостоять никому не сумеет! А эта сила давит всех, без разбора. Люди, эгрегоры, Контролирующие… то, что Альдо говорил, ужасает – миллиарды разумных без всяких на то причин отправлены в небытие!
– Если бы кто-то что-то понимал, все было бы гораздо проще, – грустно сказал Сэфес. – Мы пока что ничего не знаем ни о природе этой силы, ни о ее целях… Скрипач, а ну пошел оттуда вон, кому говорю! Ит, уйми эту рыжую тварь, иначе я за себя не отвечаю!
Ит взял со стола еще одну булочку, вытащил, крепко взяв за руку, слегка упирающегося Скрипача наружу, сунул ему булочку и молча указал пальцем в направлении панорамного окна. Скрипач насупился, но все-таки цапнул булочку и пошел в указанную сторону, что-то недовольно бурча себе под нос.
– Вот мерзавец, с толку сбил, – пожаловался Леон. – О чем я?.. Ах, да. У нас пока что есть лишь набор бессвязных на первый взгляд фактов, и ничего конкретного. Сначала мы думали, что удар был нанесен только по Контролирующим. Это оказалось не так. Удар, как выясняется, нанесен по всей современной вселенской организации в целом. Можно сказать, он нанесен по самой структуре мироздания. Наименее пострадали те, кто от этой структуры отличен, вы заметили?
– Аарн не пострадали, – подтвердил Таенн. – Вот только, боюсь, это явление временное. Они не пострадали… пока. Что будет потом, неизвестно. Они слишком необычны, чтобы можно было найти к ним путь сразу, но и они не являются неуязвимыми.
– Разве? – прищурился Морис.
– Разве. Эта структура имеет центрированную систему, и она не гомеостатична. Расправься с центром – что останется в итоге?
– Ну, положим, с центром там так легко не справишься, – усмехнулся Таенн. – Суперкрейсер и двархов в деле вы уже видели. Но все равно и для них опасность существует. Пусть не сейчас, но существует. И сами они эту опасность прекрасно осознают.
– А Адай Аарн? – вспомнил Ит. – Он что-нибудь интересное сообщил?
Контролирующие дружно скривились. Затем Морис недовольно проворчал:
– Отговорился тем, что сам ничего толком не знает. А затем все время молчал.
– А кто они вообще такие, эти Адай?
– Да пес их знает! Известно только, что это одна из самых древних структур мироздания, но что она собой представляет, никому в точности не известно. Только то, что физических тел они не имеют, воплощаются по мере необходимости и на короткое время. Сами они утверждают, что не Контролирующие, что они нечто иное, но что – опять же не говорят. Работают на каких-то иных принципах. Цели неизвестны. Только однажды, во время инцидента с молодежью из Сфер Творения, они вышли на контакт с Бардами, недолго работали с ними вместе, но ничего по поводу Адай так толком и не прояснилось. Достоверно мы знаем лишь то, что они есть, – и это все.
