Ярослав Коваль - С тенью в душе

— Проблема заключена именно в том, что проверка — единственно надёжная проверка — сопряжена с серьёзной опасностью для проверяющего. Те или иные действия с твоей стороны могут быть санкционированы демоном, который тебя контролирует, с целью добиться свободы и даже легализации. Это если ты всё-таки одержим. Разумеется, я, к примеру, мог бы войти с тобой в ментальный контакт и просто посмотреть характер твоих взаимоотношений с айн. Однако, если твои утверждения соответствуют действительности, в ходе этого контакта я смогу оказаться объектом ментального нападения со стороны демона, и ты никак не сможешь ему помешать.

— Хм… Ну, может быть, кто-нибудь посильнее решится.

— Посильнее? — Логнарт снисходительно усмехнулся. — Сомневаюсь, что в Мониле найдётся кто-нибудь, кто окажется сильнее меня в этих вопросах. Однако вступать в контакт с айн подобного уровня я не рискну. Демоны того типа, к которому принадлежит айн Эйвидлоу (таково полное название этого артефакта), с веками становятся только сильнее. Ещё триста лет назад введение его в состояние консервации стоило пяти жизней. Причём я имею в виду лишь тех магов — сильнейших магов, лучших мастеров своего дела в те годы! — которые занимались именно процедурой консервации. Борьба с кейтахом, одержимым айн Эйвидлоу, тогда стоила больше двух миллионов человеческих жизней. Ты понимаешь, насколько важен вопрос, который мы решаем?

— Да. Я это понял ещё тогда, когда айн принялась откровенничать. Я не святой, нет. Пожалуй, даже та ещё сволочь. Но мне было жутко. Я бы искренне ненавидел эту тварь, если бы мог себе это позволить.

— Почему же не можешь? — с искренним интересом и даже как-то поспешно спросил меня тот из монильцев, кого я не знал по имени. Ловил на слове, что ли?

— Потому что, как понимаю, я к этой суке привязан если не навсегда, то очень и очень надолго. Всерьёз возненавидеть существо, с которым слит, — так недалеко и до сумасшествия. Отделаться-то от неё я не могу. Верно?

— Насколько понимаю, верно. Только твоя смерть разорвёт эту связь.

— О чём я и говорю. Получается, ненавидеть её для меня всё равно, что желать всего самого худшего своей печёнке. Или селезёнке. Или сердцу. Во-первых, без толку, а во-вторых, опасно для психики.

— Пожалуй, — медленно проговорил Логнарт. — Ладно, давай попробуем сначала. Ты надел айн. Не зная, что это такое, столкнулся с попыткой тебя подчинить — и что?

— Она далеко не сразу вышла со мной на контакт. Несколько дней я носил браслет и даже спал в нём, не чувствуя ничего особенного. И даже медитировал — пытался учиться магии по книгам. По вашим учебникам. А потом она мне привиделась. Во сне. В самом, как можно сказать, соблазнительном виде. Трудно было отказаться. Я отказывался от предложения несколько дней. Чувствовал опасность.

— А потом?

— А потом не отказался. Допустил с нею интим.

Логнарт буквально подался вперёд. Да и остальные оживились и насторожились, прямо как молодые люди социалистического прошлого, когда секса не было, на показе зарубежного фильма с полуголыми бабами.

— И?

— После случившегося никаких изменений не ощутил. А вот она была в ярости. Долго мне тыкала в нос, что не станет ничего подсказывать, раз я не желаю ей подчиняться. Пользовалась тем, что я на тот момент не мог правильно составить запрос или требование.

— А потом?

— Пришлось научиться ориентироваться. Правильно составленное прямое требование она не игнорировала ни разу. Иногда лишь возражала, что то-то или то-то не способна сделать, а может другое или третье. Мне кажется, сейчас она уже смирилась с ситуацией. Говорит, что предпочитает жить так, как живёт. Лишь бы не возвращаться на консервацию.

Монильцы переглянулись и снова вышли из комнаты. Слуга, озираясь на безмолвного охранника, подал мне следующую порцию мяса. Угощение отменное, но в меня больше не влезало. Как-то так, в задумчивости, в ходе напряжённого разговора я стрескал намного больше, чем обычно, и настолько нагрузился едой, что, пожалуй, с места не смогу двинуться. Ну разве что по очень большой необходимости.

На этот раз они совещались ещё дольше и, вернувшись, выглядели более растерянными, чем когда уходили. Усевшись напротив меня, Логнарт какое-то время молчал.

— Так. Ситуация обстоит следующим образом. В соответствии с уложениями я, безусловно, должен уничтожить тебя. Собственно, я должен был это сделать в самом начале, но ты без возражений сдался, и это меня удивило. Да, за всю историю Мониля не было случая, чтоб кейтах отдался на волю властей сразу и безоговорочно. Что вполне логично, поскольку его поступками управляет демон, а в демонических мирах нет понятия «государство» или «централизованная власть».

— Да и если бы было, — вмешался другой монилец. — Нет понятия «правосудие», с этого надо начинать. Собственно, кейтах никогда не апеллировал к правосудию и в Мониле, потому для них его и у нас не было.

— С последним кейтахом мы имели дело триста лет назад. С тех пор многое изменилось.

— Неважно, что изменилось с тех пор. Мы должны решить, имеем ли мы дело с обычным кейтахом, либо же к нему применимы какие-то иные мерки.

— О том, что нужны какие-то иные мерки, чем раньше, никто уже не спорит, так ведь? Прежде ни один кейтах не сдавался в плен и не готов был всех заверять в своей законопослушности и лояльности.

— А ты готов?

— Я? Готов. Зачем, собственно, я и сдался. Ребята, вот клянусь, и готов доказать — хочу только одного: жить спокойной жизнью, заниматься общественно полезной деятельностью, больше никуда не убегать и не прятаться. Налоги платить. Понимаю, что это сложная задача — доказать мою искренность. Готов рассмотреть варианты. Только не в демонический мир, пожалуйста.

— Что, Хастарет не пришёлся по вкусу?

— Хастарет как раз вполне себе ничего. А вот чисто демонический мир — жесть.

— Ты именно там провёл больше года? — Логнарт смотрел вдумчиво.

— Да.

— Почему решил укрыться именно там?

— Я слишком плохо ориентировался в ситуации. Тогда идея айн поучиться магии у кого-то из демонических властителей показалась мне дельной. Я ведь не знал, с какими реальными рисками это связано. Сама айн явно желала попасть в руки кого-то, с кем сможет справиться — в отличие от меня. Именно для того, чтоб затруднить ей осуществление этого плана, я и направился в Ишниф. Рассчитывая, что ей не захочется попасть в руки своего врага, и она будет лояльнее ко мне.

— Ты оказался прав в своих расчётах?

— Да. Мне кажется, в те моменты, когда она пыталась овладеть моим сознанием, я начинал чувствовать её. Её настрой, желания, страхи. Она мне тоже открывалась. В общем, долго объяснять, но она не хотела попасть даже в руки того властителя, который перенял власть над Ишнифом из рук предшественника. Типа — ненависть у демонов тоже наследуется. Вместе с именем предшественника, кстати.

— Да, известная особенность мироощущения высших демонических существ, — произнёс ещё один монилец, до сего момента почти не открывавший рта. — Беллию эту подробность узнать было не у кого, только у природной демоницы… Почему властитель стал обучать тебя, а не убил?

— Хотел подготовить для себя фактотума. Или материал для нового артефакта.

— Что скажешь, Коинеру?

— Вполне соотносится с их образом мыслей. Похоже на правду.

— Долго ты там учился? — спросил Логнарт.

— Не знаю. Как догадываюсь — что-то около года. Потом был вынужден бежать. Снова повезло. Иначе бы меня, конечно, не выпустили.

— Конечно, — подтвердил Коинеру.

— И после этого стал выбираться в человеческие миры?

— Да. Я понял, что там больше не смогу жить. Айн как раз настаивала, чтоб я остался в демоническом мире, присмотрел себе область поуютнее, захватил её и там жил.

— Так-так… Но помогать тебе стала?

— Я потребовал — она выполнила.

— А почему вывела тебя именно в Хастарет?

— Так понимаю, вывела туда, куда смогла. Она отыскала ближайшую пространственную аномалию и воспользовалась ею.

— По этой же причине воспользовалась пространственным смещением в области Явора, когда выводила тебя сюда?

— Всё именно так. Я велел ей обеспечить мне перемещение в Мониль. Айн отговаривала, но выполнила приказ.

— Что ты планировал делать здесь?

— Как-то устраиваться. Предполагал, что магия на том уровне, на котором я сумел её освоить, позволит мне хоть как-то зарабатывать. Потом надеялся обучиться большему, лучше устроиться уже у себя на родине…

— Не более того?

— В той ситуации, в которой я оказался, мне хотелось только одного: устроиться хоть более или менее сносно в человеческом мире, чтоб было что есть, где спать и во что одеться. Не более того.

— А айн?

— Я пообещал ей, что со временем у меня будет значительное влияние у себя на родине, и ей придётся этим удовольствоваться. Она помешана на власти, это я понял.