Роман Афанасьев - Охотники ночного города
— Я думал, тебе каюк, — признался Кобылин, пыхтя от натуги. — Хотел к тебе пробиться, но не смог.
— А я думал — тебе, — засмеялся Борода. — Меня сразу в оборот взяли, едва я только на чердак сунулся. Отрезали от лестницы. Я на крышу, они за мной… Вот я и полез в альпиниста играть.
— Меня тоже отрезали сначала, а потом я пробился.
— Все-таки гнездо, — Борода выругался. — Это ж надо так влететь! Я как этот дом увидел, сразу и подумал — гнездо.
— Чего ж молчал?
— Да не молчал я, Женьке шепнул про это. А он башкой мотает, мол, все под контролем, тут везде камеры… Ох, получит у меня люлей кое-кто из наблюдателей в нашем волшебном автобусе…
Когда напарники выбрались на освещенную площадку перед крыльцом, им навстречу выбежал Виталий — водитель «Скорой». Без лишних слов он подхватил Григория с другой стороны, и Кобылин с облегчением вздохнул. Вдвоем тащить Бороду было намного легче, и до машины охотники добрались в мгновенье ока. Виталик распахнул задние дверцы и вместе с Алексом помог Григорию забраться в кузов, на приготовленную кушетку. Откинувшись на ней, Борода тут же подгреб под голову клеенчатую подушку и шумно вздохнул. Кобылин, обессиленный, опустился рядом с ним — на откидное сиденье.
Виталий быстро захлопнул дверцы, вернулся за руль и запустил мотор.
— Куда? — спросил он, оборачиваясь к охотникам.
— Давай Леху домой, — скомандовал Григорий. — А потом займемся мной.
Водитель кивнул, и «Скорая» тронулась с места. Когда она выезжала со двора подстанции, раздался глухой взрыв, и машину подбросило. Кобылин сорвался с места, бросился к оконцу в задней двери и приник к нему.
Подстанция пылала — из окон первого и второго этажа вырывались длинные языки алого пламени. Выбитые окна блестящей россыпью усеяли снег вокруг здания, а над крышей собирался клуб черного дыма.
— Гриша, — сдавленно позвал Кобылин. — Гриш!
— Не боись, — откликнулся охотник. — Все по плану. Взрыв бытового газа. Понимаешь?
— Ага, — прошептал Кобылин. — Газа. Да.
Он успел заметить, что рядом с крыльцом, по которому гуляли огненные волны, стоят черные фигуры охотников. Потом машина вырвалась на шоссе, свернула, и от пылающей подстанции осталось только светлое зарево над крышами ближайших домов.
Кобылин отлип от окна и вернулся на свое сиденье рядом с Григорием. Тот лежал на спине, закинув руки за голову, и что-то насвистывал себе под нос. Алексей зажмурился и вновь, словно наяву, увидел белое женское лицо с закатившимися глазами.
— Григорий, — тихо сказал он. — Надо поговорить.
* * *Разбудил Алексея резкий лающий звук. Кобылин, сладко спавший на диване в гостиной, раскрыл глаза, вскочил с постели и замер посреди комнаты, сжимая пистолет, вытащенный из-под подушки. Из коридора снова донесся хриплый лай простуженной болонки, и охотник опустил оружие. Прошлепав босыми ногами по ламинату, он вышел в коридор, положил пистолет на тумбочку и осторожно поднял трубку старого дискового телефона.
— Да? — сказал он.
— Привет, Алексей, — раздался в трубке смутно знакомый голос. — Не спишь?
— Уже нет, — сухо ответил охотник.
— Ну, прости, если разбудил. Ты телефончик-то магазина не вспомнил?
Кобылин собрался ответить, что, мол, ошиблись номером, но тут же узнал, чей это голос, и нахмурился. Протянув руку, он пошарил в ящике тумбочки и вытащил заранее разысканную визитку одного из продавцов мебельного магазина.
— Записывайте, Сергей Палыч, — сказал он и продиктовал телефон.
— Вот спасибо, — отозвался участковый, шумно сопя в трубку. — Выручил. Как настроение?
— Бодрое, — откликнулся Кобылин, разглядывая в зеркало, висевшее на дверце шкафчика, огромный синяк, растекавшийся по левому плечу. — А как там дела у вас?
— Дела идут, — ответил участковый. — Слыш, Алексей… Нашли мы нашего покойника.
— Ну? — насторожился Кобылин. — И как, правда сатанисты утащили?
— Точно не знаем, — участковый замялся, словно не решаясь быть откровенным до конца. — Знаешь, нашли в соседнем квартале. Случайно. Слесари в подвал полезли, ну и наткнулись на него.
— И что? — осторожно переспросил охотник, боясь услышать историю о том, что трупов прибавилось.
— Да ничего, — отозвался участковый, — нашли да позвонили в дежурную. Ну и забрали его. Никаких повреждений, все на месте у покойничка. Такое ощущение, что просто тащили его куда-то, да не дотащили, бросили. Сейчас ломают голову, возбуждать дело о хулиганстве или нет.
— Нес, нес да не донес, — задумавшись, пробормотал Алекс.
— Что? — переспросил участковый.
— Ничего, Сергей Палыч, я говорю — спасибо, что рассказали, интересная история. А откуда старичок-то был?
— Из тридцать второго дома, того, что у шоссе. Василий Головин его звали, из сто шестой квартиры. Мирный такой старикан был, на лавочке сидел, с соседями дружил. А оно вон как. Теперь хоть можно его дочке в Питер отстучать, чтоб, мол, забирали труп. А то как-то неудобно даже было ей звонить, мол, батя умер, а куда делся — не знаем.
— Теперь-то можно, — отстраненно отозвался охотник, думая о том, что до соседнего дома рукой подать.
— Ладно, Алексей, — сказал участковый, почувствовав, что разговор закончен. — Спасибо тебе за телефончик, пойду я посмотрю, что это за магазин такой.
— Удачи, — пожелал ему Кобылин. Потом, немного помедлив, добавил: — Звоните, если что… странное будет.
— Куда уж страньше, — отозвался участковый и ухмыльнулся в трубку. — Ну, бывай, Кобылин.
Алексей медленно положил трубку на телефон, посмотрел на пистолет, лежавший рядом с аппаратом. Он совершенно искренне надеялся, что участковому действительно не придется столкнуться ни с чем более странным, чем пропавший труп. Потом вздохнул, развернулся и пошлепал в душ.
Нежась под теплыми струями воды и с наслаждением пофыркивая, Кобылин думал о старичке, что после смерти так взбудоражил милицию. Слава богу, что так, а не как вчерашние гости подстанции «Скорой помощи». Кобылин досадливо поморщился, коснувшись болевшего плеча. Ему еще повезло. И не только ему, просто чудо, что все охотники выбрались из этой ловушки целыми и невредимыми. Пара ушибов и вывихнутая нога Григория — не в счет. А в том, что это была ловушка, Кобылин не сомневался.
По дороге домой они долго говорили с Бородой, обсуждая произошедшее. Грише тоже не нравилось, что наблюдатели от Двух Нулей прощелкали такое большое гнездо. Похоже, в это здание зомби начали собираться еще пару дней назад — и тайно, словно скрываясь ото всех. А когда явились охотники — атаковали, да не сразу, а выждав удобный момент. Такое разумное поведение было для зомби нехарактерно — по словам Бороды. И у него, и у Кобылина возникло такое ощущение, что действиями покойников кто-то руководил, но кто и как — насчет этого идей у них не было. Как, впрочем, и у Вещего, которому Борода позвонил прямо с кушетки. Тот выслушал отчет Григория, — как отчет старшего двойки, что возвращалась с дежурства, — но разговор не поддержал и на вопросы не ответил. Обещал разобраться с наблюдателями, прошляпившими гнездо, но и только.
После этого Кобылин рассказал напарнику о том, что случилось с ним внутри здания. И о Инге. Борода сначала поднял друга на смех. Он не верил, что зомби могут вести себя так, как люди. С жаром принялся доказывать, что процессы разложения, что идут в теле после смерти, необратимо уничтожают мозг и прекращают высшую нервную деятельность. И что неразумный кусок мертвого мяса, который подняли из могилы, — это одно, а красивая мертвая девушка, что может поддержать разговор, — это уже совсем другое. Нечто из области темной романтики. Кобылин пожал плечами и рассказал все подробно, по минутам. Тут призадумался и Григорий. В конце концов сошлись на том, что Кобылин как раз застал процесс преображения, когда едва умерший человек превращался в зомби. Как умерла Инга, охотник догадывался — он видел рану у нее на боку и думал, что тот человек, которого она пыталась спасти, ее и поцарапал. Или это случилось раньше, а она, вытаскивая уже мертвого товарища, даже не заметила этого. Борода совершенно серьезно посоветовал Алексею все это записать и отправить отчет Вещему. О механизме, прекращавшем обычный труп в зомби, известно было преступно мало, а Кобылин, по словам напарника, оказался свидетелем очень редкого явления. И нельзя было допустить, чтобы эта информация пропала. Алексей вновь завел разговор об общей базе данных охотников и об архивах, но Борода отшучивался. Потом они приехали к дому Кобылина, и он отправился спать.
Сейчас, греясь под душем, Алексей заново оценил все то, что видел вчера. Свежая голова работала лучше, и Алексей задал самому себе новые вопросы, на которые не мог ответить. Бледное лицо Инги все еще преследовало его. С затаенной внутренней болью Алекс думал — а мог ли он поступить иначе? Что, если Инга так и не превратилась бы в кровожадного разрушителя, а осталась бы доживать свой краткий век ожившего покойника. Быть может, если бы не охотники, она так бы и существовала, пока не разложилась бы плоть? Но нет. В последние минуты она вела себя так же, как другие — пыталась накинуться на живое существо, разорвать его в клочья. Но при этом она пыталась говорить. «Не могу». Что это значило? Не могу удержаться? Или не могу нападать? Что заставило ее наброситься на человека, спасшего ей то, что с некоторой натяжкой можно назвать жизнью? Что вообще происходит, почему появилось столько зомби и почему они вдруг стали устраивать засады на охотников?
