Алексей Бессонов - Алые крылья огня (Охота на страх)
– Еще бы, – вяло отреагировал Лок.
Валерия сочла необходимым криво улыбнуться. Ее отношения с Локом носили характер вооруженного нейтралитета – попросту говоря, пока они старались не замечать друг друга, но Кай боялся, что это может закончиться неприятностями. Он уже понял, что леди Валерия – совсем не та стальная дама, которую он знал когда-то. Жизнь порядком пожевала ее, и она может сорваться в любую секунду. Она могла успешно скрывать свои неврозы от столичного командования, но Кай сумел распознать их за довольно короткий срок. С первых же дней пребывания в Италии она показалась ему непривычно поспешной и даже какой-то издерганной; события вчерашней ночи окончательно убедили его в том, что леди Валерия не без труда контролирует свои эмоции. Глядя на нее, он испытывал чувство легкого злорадства. Ему ничего не грозило, она же – в случае малейшей неудачи – могла загреметь в отставку, чтобы вернуться на свою ненавистную захудалую планетку, с которой еле вырвалась в далекой юности.
Кай уже знал, что он будет делать, когда все это закончится. В Европе ему искать было нечего; война прекратится еще не скоро, а воевать он уже устал до чертиков. Следовательно, нужно отправляться куда-нибудь в ту же Аргентину, а потом, пользуясь послевоенным бардаком, перебираться в Штаты. Там его ждали нормальные автомобили, симпатичные девушки и какое-то подобие покоя.
В том, что жуткая охота закончится для него благополучно, Кай был уверен на все сто. В конце концов, говорил он себе, я не какой-нибудь котенок, чтобы меня топили всякие уроды! Ему оставалось жить лет шестьдесят – следовательно, их нужно было прожить с максимальным комфортом.
«Деляж» зафыркал мотором, и Кай машинально повернул голову. В автомобиль садились Лизмор, одетый в дорогой серый костюм, и его миниатюрная пассия с белым зонтиком.
– Он замечательно приспособился к эпохе, – с некоторой досадой заметила Валерия.
– Знаешь, – негромко произнес Кай, – мне все время кажется, что он не совсем тот, за кого себя выдает. Для кирклендского фермера в нем слишком много лоска. Настоящего лоска – такого, который приобретается за столетия. Ты не обращала внимания?
– Наверное, я его мало знаю, – усмехнулась Валерия, – потому что мне так не кажется. Ты что же, хочешь, что бы я проверила его прошлое?
– Скорее всего ты узнаешь, что пехотного лейтенанта по имени Лизмор Кимбол никогда не существовало в природе, – задумчиво улыбнулся Кай, провожая взглядом удаляющийся в долину автомобиль. – С ним что-то не так. И, как говорит Лок, с его подругой тоже.
– Если она играет, – хмыкнул с другого конца стола Больт, – то эта игра не выглядит дешевой. Но Локу, как я понимаю, виднее.
Зорган поднял на него свои меланхоличные темные очи и медленно провел по губам острым алым языком. Заметно смутившись, Больт поспешил наполнить свою рюмку коньяком и отправить ее в глотку. Кай не в первый раз видел, что глаза Лока действуют на летчика подобно глазам кобры: Больт испуганно прятался в себя, но, завороженный, начинал незаметно улыбаться, старательно скрывая лицо от посторонних. Не будь гауптман таким, как сам он выражался, «ученым червем», Зорган уже добился бы своего – впрочем, Каю казалось, что это и так неизбежно…
Кай пригубил вино, крепко стиснул зубами сигару и с довольным видом откинулся на спинку легкого кресла. Горный воздух действовал на него умиротворяюще, хотелось просто сидеть, потягивать вино и ни о чем не думать. Он не отказался бы от хорошей книги или хотя бы парижского журнала, но не знал, есть ли в доме что-то подобное. Спрашивать Марианну ему почему-то не хотелось.
Резной хрустальный графин на столе влажно светился красным вином. Кай сделал еще глоток, бросил в рот пахучую пластинку мягкого сыра и обвел взглядом сидящих рядом с ним. Валерия, подтянутая, словно в строю, с запавшими вдруг щеками, стеклянно глядела на густо-зеленый плюш лесов, укрывший склоны вокруг дворца. Кай поймал себя на мысли, что сейчас в ней отчетливо виден настоящий генерал – властный, вросший в свою власть и ответственность за дело, но стоит ей повернуться, посмотреть на кого-либо из них, и она снова превратится в прекрасную, нездешне лощеную женщину без намека на груз прожитых лет.
Лок безразлично потягивал дымчатый скотч, заедая каждый глоток тонким ломтиком сырокопченой, с белыми вкраплениями жира, лоснящейся на солнце колбасы. Сидевший напротив него Больт почти физически ощущал изредка скользящие по своему лицу взгляды и непритворно ерзал худым задом по креслу, не зная, куда деть свои глаза. Кай грустно улыбнулся и подлил себе вина из графина. «Нас четверо совершенно разных людей, – сказал он себе. – Практически невозможно понять, что же в самом деле нас объединяет, но именно здесь, на лужайке перед этим древним, по-германски горным дворянским гнездом, мы представляем собой единую, довольно организованную силу. Случись нам вступить в сражение, мы будем драться друг за друга, ни разу не вспомнив про ту пропасть противоречий, которая разъединяет нас в другой, нормальной жизни».
Кай не удержался от негромкой усмешки. Ответом ему был твердый вопросительный взгляд резко повернувшейся к нему Валерии.
– Легион потерянных душ, – сказал он на саргонском диалекте. – Мы, все. Да, нет?
Валерия коротко дернула уголками губ.
– Сегодня, – ответила она. – Потому что завтра – уже нет. Завтра снова придется делать выбор.
– Я сделал давно.
– Тебе так кажется – сейчас. Потом все будет иначе.
– Мне уже не придется. Ты сама знаешь. Нет?
Валерия отвернулась. Кай победно хмыкнул, потянулся к своему бокалу. Он не был уверен, что в финале она откажется от добавочного приза. Этим призом был он, лорд Кай Харкаан, беглец и отступник, ставший вдруг героем. Или нет, не ставший? Салазар Бесконечный непредсказуем, как гравитационные ветры в центре галактики. Он всегда может казнить того, кто заслужил высочайшие почести: просто так, чтобы остальные не смели расслабляться и полагать, будто какие-либо заслуги способны защитить от параноидальной ярости хохочущего вседержца. Валерию следовало держать на коротком поводке, хотя бы для того, чтобы она не тешила себя несбыточными надеждами. Странное дело, но Каю не хотелось расставаться с ней на скандальной ноте. Он знал, что не выдержит и обрушится на нее с обвинениями; это было нелепо, Кай должен был выиграть вчистую, потому что только такой выигрыш давал надежду освободиться от задавившего душу груза, который он волок все эти годы.
Удача, казалось, была почти невероятна. Им, горстке беззащитных букашек, предстояло сокрушить ужасную мощь древнего и непостижимого монстра, способного вершить судьбы целых миров; фактически они бросали вызов черному богу Бездны, мечущему по своему капризу невидимые, но страшные молнии смерти! Они не были титанами древних легенд, но Кай хорошо понимал, что даже весь императорский флот, случись ему оказаться здесь, не смог бы добавить им силы и уверенности.
«Никто из нас, – придавленный вдруг налетевшей усталостью, подумал Кай, – никто из нас не знает истины, даже я не знаю, насколько опасна эта жуткая охота на воплощение ужаса, пришедшее к нам из холодной тьмы тысячелетий. И никто не знает, насколько же высоки наши ставки. И уж точно, один только я понимаю, до чего же мы бессильны и ничтожны в этом странном бою…»
Часть третья
Глава 1
Его императорского величества вспомогательный крейсер «Кромвелл» имел чуть более ста лет от роду. Сокрушительную кашу Симеонских войн он пережил в ремдоке, ибо в первые же дни боев получил ужасные повреждения, которые заставили командование навсегда отказаться от мысли использовать его в сражении. Пройдя через почти десятилетний вялотекущий ремонт, «Кромвелл» был навечно переведен в резерв, а чуть позже – превращен в летающую базу связи и наблюдения. Дряхлым антиквариатом, вряд ли способным выдержать даже средний по мощности удар, командовал такой же полуразвалившийся офицер – стодвадцатилетний майор Брембер, прославившийся тем, что вот уже три императора, пытавшихся выгнать его в отставку, благополучно почили в бозе по причине всякого рода невоздержанности, а он, старый постник, с хихиканьем отпраздновал сто лет выслуги… Брембер давно потерял способность чему-либо удивляться, но нынешняя миссия все же заставила его недоуменно поскрести пергаментно-желтый затылок. Непонятно зачем на борту его корабля смонтировали хронопередатчик мингского производства, да еще и приказали доставить на забытую всеми Землю чью-то именную алую «Дельту». Брембер молчал; когда же он не выдержал и тихонько поинтересовался у штабных, сколько еще времени ему предстоит болтаться на орбите почти вымершей планеты, майору почтительнейше посоветовали заткнуться.
