Вадим Денисов - Генетический дрейф
Как осталось и стойкое желание стать другим.
* * *День начинался неплохо.
На посту меня сменила Одинцова, а я честно постарался выспаться. И всё равно проснулся ни свет ни заря, на часах было всего полседьмого. За окном где-то вдалеке кричал петух, уцелел, будильник ходячий! Хорошо! Не подозревал, что утренний петух может так поднять настроение. Рядом с Анькой в три дырки сопела и Светка. Эх… А если супостат? Не буду ругаться, сложно от простого обывателя требовать армейской дисциплины. Устали все, как сволочи.
Есть не хотелось, а вот кофе приготовить надо, это святое.
Тем не менее я потупил под спальником ещё минут десять, сладко перекатываясь с боку на бок, пока малая нужда не заставила выскочить на свежий воздух. Что, летим? Пора бы… И уже с энергией человека проснувшегося подумал: а ждать-то и действительно нечего, надо сваливать. Быстренько вскипятив на компактной газовой плитке большущую кружку, растормошил подруг:
— Рота, подъём!
Рота покидать тёплые коконы не торопилась, девчата окончательно проснулись лишь тогда, когда на дороге появились старые знакомые. Традиция передвижения не изменилась, Дончо ехал на «Рено», а Оливер плёлся рядом на велике. Наверное, македонский Боливар двоих не вытягивает.
Братовья презентовали дубового пива и очередную корзинку с пухлыми горячими булками, мы отдарились так и не доеденными китайскими пирожками. Удивились македонцы, но ответный презент приняли — китайцев у них тут ещё не было! Ничего, прибудут, надо же кому-то с албанцами справляться… Процента выживших подданных Поднебесной вполне хватит, чтобы заново заселить всю Землю.
Напоследок Дончо сообщил нечто важное. Уже приспособившись к языку, половину из сказанного понял сам, кое-что транслировала Ани.
— Вы же полетите через Болгарию и Румынию?
Я кивнул, а как же ещё.
— Над Болгарией будет нормально, однако возле Дуная будьте осторожны, люди рассказывают, что там стычки на границе.
Вот это новости!
— Откуда сведения, Дончо?
— Родня у меня живёт в Болгарии. Я ведь и сам наполовину болгарин, когда-то Струмица была болгарской землёй.
— А кто с кем? — поторопилась уточнить Одинцова. Лучше бы я об этом спросил…
— Румыны что-то не поладили с украинцами. — Мы ошалело смотрели друг на друга, а он продолжил нас добивать: — Начали из-за какого-то островка неподалёку от устья, так что теперь там неспокойно.
На Светку было страшно смотреть. Какие-то межгосударственные стычки у ворот родного дома… Нормально так в Одессу слетать по наиву? В зону военных действий, ага.
— Не о чем пока говорить, птица, — поспешил я. — Да и где их нет теперь, стычек приграничных и внутренних! Одна, между прочим, чуть не случилась сегодня ночью! При чём тут страны, странам не до этого… Свет, ты успокойся. В сухопутном варианте вероятность попасть под замес куда как выше. Лучше уж по воздуху, над схваткой.
Одинцова, отмахнувшись от утешений, согласно шмыгнула. Тем не менее Анька, дождавшись, когда я, сообразительный такой, отвалю в сторонку, ещё с полчаса успокаивала одесситку — крепко расстроилась девчонка, ужалила её тяжёлая весть. Давай, Анечка, старайся, пилот не должен перед взлётом отвлекаться на догадки, не имеющие отношения к лётному делу.
Когда мы выкатили аэроплан из ангара и Светка уже запустила двигатель на прогрев, стоя против ветра, Дончо неожиданно сообщил:
— Уважаю русских! И даже знаю фразу на вашем языке, товарищ Гош!
— Ну-ка, ну-ка… — я заинтригованно повернулся к нему.
— Сейчас… «Chto eto za parasha tut u vas, blya?!»
Вот это реально огненный крутяк! Чувствовался просветительский труд соотечественников, изредка заезжающих в Струмицу.
— Да, Гош, это были очень образованные и состоятельные люди, простые и дружелюбные. Меня они называли как родственника — русским словом bratan.
Взлёт прошёл без происшествий.
Одинцова пощелкала тумблерами, бормоча себе под нос то ли заветную присказку, то ли молитву, переложила полетную карту на колени, в десятый раз сверяясь с маршрутом, передала её мне и осторожно хлопнула рукой по приборной панели, словно разговаривая с машиной. У неё целый ритуал. Обязательно погладит висящий на веревочке деревянный амулет. Правда, всё делает быстро, если не присматриваться, то и не заметишь.
Мы с Ани уже привычно напряглись.
Короткая пробежка, на этот раз довольно резкий подъём с перегрузкой — амулет перестал раскачиваться и одобрительно затих. Одновременно с набором высоты летчица заходила в правый вираж. Какое-то время я наблюдал, как прячутся под крыло красные крыши теперь уже не чужого мне города Струмица.
Ближние ориентиры были определены; сверяясь с ними, Светлана уверенно выводила «Бонанзу» на курс, легкими движениями выравнивая покачивавшуюся машину.
Впереди — Болгария. Горы, горы, горы…
Убаюканный ровным звоном мотора, я чуть не заснул прямо в кресле, удобно положив под голову руку. Рановато всё-таки проснулся. Вот и сейчас не удалось подремать, над первым же ущельем восходящие потоки подхватили аэроплан — несколько секунд самолёт плясал в воздухе, словно бабочка. Ёлки, где мой гигиенический пакет?! Хорошо, что не поел, а болтанка прекратилась почти сразу.
Одинцова сразу взяла максимальную скорость.
Мы неслись, как на гонках, с какой-то непонятной свирепостью. Больше молчали, меньше смотрели вниз — по барабану, быстрей бы в Одессу! Мне стало казаться, что скорость «Бонанзы» непостижимым образом увеличилась раза в два, чувствовалось, что неожиданно непростой перелёт экипажу уже осточертел. Лишь пару раз обозначил увиденное.
Внизу проплыли причудливые вершины гор Рилы, покрытые пологом многовекового леса, заблестели обширные ледниковые долины с заповедными озёрами. Увы, уже не в этой жизни…
— Слева Рила, девочки, знакомьтесь, самая высокая гора Балкан, без малого три тысячи метров!
Через сто тридцать километров впереди показался ещё один ориентир.
— Долна-Баня. Хорошо идём, без сноса! — Я показал обернувшейся лётчице одобрительно сомкнутые в пожатии руки.
Здесь находится лётный центр, ВПП отличная.
— Надо было сюда дотягивать, сберегли бы нервы, — с сожалением сказала Светка.
— Не обязательно, — хмыкнула Ани. — Да и с македонцами не познакомились бы!
После Трояна успевшие надоесть горы наконец-то закончились, больше их по маршруту не будет, впереди открывалась огромная долина Дуная, покрытая бесконечной мозаикой крошечных полей-наделов. Здесь нет колхозов-миллионеров — прорва собственников, куча старых обид.
Облака ушли на восток, чистое небо и зелёная земля радовали глаз.
Через пятнадцать минут полёта уже можно было разглядеть русло великой реки.
— Баржа идёт! Малюсенькая! — крикнула Одинцова, поворачиваясь ко мне.
Я не успел посмотреть на реку.
Внезапно лицо девушки помрачнело, и она, глядя от меня направо и за спину, выдавила, почти не шевеля губами:
— Гош, сзади двое! Реактивные!
Быстро расстегнув ремень, я метнулся к правому окну:
— Не вижу!
— Вперёд подвинься!
Вот они! Нас догоняла пара истребителей с характерным узнаваемым профилем. «Сушки»! Я быстро прыгнул налево, всматриваясь в голубую бездну. Здесь вроде никого. И опять назад. Что они тут делают?
Ведущий двойки промелькнул молнией, уходя вперёд с набором высоты, а вторая машина снизила скорость, подходя к испуганной «Бонанзе» относительно неторопливо. Ох, мне это не нравится, хищник-то какой на тропе встретился… Летели себе спокойно, никому не мешали. Господи, ну что ты привязался?! Не видишь, что ли, безобидный частный самолётик домой торопится. Соседство с боевым истребителем бодрило до тряски зубов. А ну как вмажет для профилактики из бортовых пушек!
Ещё больше сбросив скорость, второй «Су-27» поплыл мимо, летчик с интересом смотрел в нашу сторону. Лица не видно, только зеркальное забрало шлема.
— Украинец! — вскричала Анька. — Светка, твои!
Теперь и я заметил бортовую эмблему.
— Откуда они? — Спросив, отважная армянка как ни в чём не бывало помахала пилоту истребителя ручкой.
— Вроде бы в Миргороде базируются, — хмуро ответила Одинцова. Похоже, появление в воздухе соотечественников её совсем не обрадовало. — Хотя далековато… Возле Измаила подходящих ВПП не знаю. Скорее всего, поднялись с авиабазы в Саки, вроде бы там тоже такие стоят, рядом с Евпаторией.
Значит, парни пришли с моря. Я прикинул по карте — чуть больше пятисот кэмэ.
Пилот «сушки», заметив за штурвалом «Бонанзы» женщину, поднял вверх большой палец в перчатке, а потом повёл себя странно, показав рукой моделируемое снижение с разворотом. И сразу — снова жест большим пальцем, на этот раз себе за спину.
Пассажиры задали вопросы одновременно:
