Виктор Ночкин - Череп мутанта
— К. — это Керзунов, он в самом деле член О-Сознания. Если я правильно понял, 0-Сознание сговорилось с кем-то в верхах, — капитан мотнул головой к чернильным небесам, усеянным ослепительно яркими звездами, — что-то-вроде вооруженного нейтралитета. А Керзунов хотел активных действий, собирался спровоцировать новый взрыв, чтобы расширить Зону. Вроде что-то подобное когда-то уже было, только тогда действовал другой член О-Сознания, у него был свой метод… Его удалось нейтрализовать военсталам, там темная история, к тому же засекреченная, до нас только слабые отголоски дошли.
— Остальные из О-Сознания были против планов этого Керзунова? — уточнил я.
— Конечно. Новый взрыв — это уничтожение их старой базы, пришлось бы оборудовать новое логово, это могло сделать их более уязвимыми, а группа очень дорожит своей безопасностью.
— Ну да, понятно.
— В общем, Керзунов попал под подозрение, члены О-Сознания не могли быть уверены, что он не готовит новую катастрофу. Тем более что он приказал расконсервировать одну из второстепенных баз в Рыжем лесу, перевел туда подразделение «Монолита» — тех, кто был предан лично ему. После этого его от греха подальше изгнали. Тогда Керзунов занялся экспериментами с артефактами-ретрансляторами. Одна из давних разработок О-Сознания, эти их штучки с ручными контролерами… Керзунов придумал, как использовать ретрансляторы для конструирования искусственной Зоны. Это всё то же пси-излучение, понимаешь? Их используют контролеры, они же годятся и для создания Зоны.
— Хм… Это Бледный рассказал? Что-то он слишком хорошо осведомлен. И такого Керзунов отпустил для полевой работы?
— У него не было выбора. — В темноте Рожнов поднял сигарету и уставился на тлеющую оранжевую точку. — Когда его прогнали, опытных людей при нем почти не было, простому бойиу не поручишь оперативную работу. Хурылев был занят снаружи, за Периметром, остался Бледный — его и заслали в «Снежинку». У Керзунова не было денег, не было канала связи с большой землей. В Рыжем лесу он устроил… плантацию, понимаешь? Собственные аномальные поля, управляемые.
— Артефакты выращивает?
— Вроде того. Его люди сносили контейнеры в тайники, Бледный из «Снежинки» засылал нанятых одноразовых курьеров, работал с новичками, предпочитал менять ходоков, чтоб не присмотрелись, как система работает… Ты ведь тоже ходил в Рыжий лес?
— Было дело.
Рожнов докурил, вжал окурок в кирпичную кладку.
— Он работал как свободный торговец, продавал на большую землю артефакты Керзунова, переправлял деньги Хурылеву, закупал для базы в Рыжем лесу оружие и прочее. Осторожно действовал, грамотно, тут Керзунов не ошибся. Хорошего агента посадил в «Снежинке»… Никому и в голову не приходило… Ладно, Хромой, я пойду к своим. Осуществлять руководство.
В скудном свете костерка я увидел, что Рожнов слегка раздвинул губы — он почти улыбался. Похоже, парень умнее, чем я решил после первого знакомства. Вот, пришел, рассказывает мне — хотя мог бы этого и не делать. Зачем пришел? Что-то свое он держал в голове, поди догадайся.
Капитан поднялся, заслонив половину звездного неба надо мной.
— Я бы пошел с тобой завтра, Хромой, да нельзя мне рисковать. Сын у меня, я за пацана в ответе… Из Кольчевска мы. Понял?
Я понял. Жизнь вообще странная штука, все так сложно у нас сплетается. Рожнов и впрямь оказался умнее и проницательнее, чем можно было ожидать от этого дылды.
Глава 10
ИСХОД
Подняли нас до рассвета. Вернее, ко мне это как бы и не относилось, обо мне все забыли, и водитель Полковника больше не целился мне под ноги с безразличным видом. Моя миссия была окончена, я, словно охотничий пес, привел Полковника к настоящей дичи — Бледному. Теперь надобность во мне отпала. Думаю, люди для Полковника представляют собой математические функции, а вся жизнь — сплошной задачник. Я — переменная величина в уравнении.
Но теперь уравнение со мной решено, и я исчез, меня не стало. Место переменной заняла вполне определенная величина — Бледный. Поэтому, когда долговцы стали сворачивать лагерь и готовиться к выступлению, я перебрался к людям Рожнова. Места в их машинах было маловато, пристроился в кузове среди ящиков. С капитаном Рожновым успел переброситься всего парой слов — ему было некогда, он раздавал распоряжения.
Пока собирались и грузились в транспорт, пока водители прогревали двигатели, из «Снежинки» никто не вышел. Вряд ли тамошняя братия опасалась — им-то чего? К тому же лагерь долговцев, разбитый на противоположном конце разрушенного животноводческого комплекса, всегда можно было обогнуть, обойти, пробраться стороной. Думаю, мужикам в «Снежинке» было как-то… ну, не знаю… неловко, что ли, стыдно. Вот так, без сопротивления, сдали Бледного — как бы своего. Это с одной стороны он бывший бандит и теперешний шпион О-Сознания, а с другой — это же Бледный, человек, который просидел в «Снежинке» достаточно долго, чтобы стать своим, привычным. Вполне честный торговец, мужик, с которым можно было переброситься словом, а то и принять по соточке лекарства от радиации… Теперь завсегдатаям «Снежинки» стыдно, не хотят показываться на глаза кому бы то ни было, кто знает о вчерашнем. Вот и ждут, чтобы чужаки убрались.
Вероятно, совсем недавно то же самое чувствовали долговцы Рожнова — из-за меня. Им было прекрасно известно, кто такой Полковник, но меня ему выдали. Потому сталкеры держались радушно, расчистили местечко в кузове вездехода, для чего перенесли пару ящиков в салон, себе под ноги, хоть это и неудобство. Скажете, мелочь? Вот из таких мелочей наша жизнь и скроена…
Дальнейший маршрут был более или менее понятен — к южной окраине Рыжего леса. А что там? Никому пока не ясно. Даже Полковнику не ясно — вряд ли Бледный мог в деталях знать, как там все устроено. Долговцы сидели в машинах хмурые и тоже небось гадали, что ждет впереди. По рожам людей Полковника ничего нельзя было определить — эти-то у своего начальника нахватались манер… И Полковник псих, и подручные у него тоже того, с приветом. Стал бы нормальный человек рядом с Полковником долго оставаться? Разве что тот, кого к этому принудили или кому податься совсем уж некуда.
Колонна ползла в северном направлении, к Рыжему лесу. Сперва двигались быстро, но потом скорость упала. Я находился в хвосте конвоя н, привставая, вндел, как изгибается трасса, прокладываемая водителем головного внедорожника. Петли, которые выписывала колея, уходили на десятки метров вправо и влево. Датчики аномалий, установленные на переднем джипе, заставляли водителя совершать все более крутые маневры. Потом забеспокоился и мой датчик на запястье, даже эта игрушка сигнализировала о наличии аномалий. Теперь я стал различать их по сторонам: то вихри карусели, то дрожащий горячий воздух над плешью среди обгоревшей черной травы — жарка, значит. Больше всего мне не понравилось, что обугленный след очередной жарки оказался вытянут, будто аномалия ползла наперерез колонне. Скорость упала километров до пяти в час — немногим быстрее, чем передвигается по Зоне пеший сталкер. Сквозь ровный гул двигателя и тарахтение— подвески я иногда мог слышать обрывки разговоров долговцев в кабине. Их, как и меня, заинтересовало поведение аномалий. Россыпи смертельно опасных ловушек стягивались к нашему маршруту, грозили окружить, отрезать путь.
Вдруг машину в середине конвоя подбросило в воздух. Тяжелый джип подпрыгнул, будто игрушечный, отлетел метра на полтора в сторону, водитель ударил по тормозам, колеса взрыли грунт. Машина замерла — при такой скорости тормозной путь крошечный. Водители начали сигналить, колонна встала.
Из кабины высунулся Рожнов, я расслышал слова его водителя:
— …Не мог, потому что колею держал! Аномалия сместилась и достигла того места, которое успешно прошли больше половины автомобилей. Мы приближались к логову Керзунова, здесь он уже мог двигать аномалии… либо выращивать новые.
Задержка оказалась недолгой — если джип, угодивший в западню, и повредил рессоры, то совсем незначительно, он мог продолжать движение. Колонна поползла дальше, огибая опасное место. Теперь все водители — и те, что находились в середине конвоя, — следили за показаниями датчиков. Стройный ряд нарушился, машины виляли из стороны в стороны, притормаживали, ускоряли ход В десятке метров от моего джипа вспыхнула трава, к небу потянулся столб жара, в дрожащем воздухе закружилась зола.
Я увидел, что на машине Полковника расчехлили установку в кузове — что-то вроде гарпунной пушки, какой ее рисуют в книгах о китобоях; толстый ствол на поворотной станине. У казенника стоял, согнувшись, Другаль, рядом сидел боец в усиленном камуфляжном комбезе. Ученый навалился настранное оружие, оно задрало толстый хобот к небу, послышались хлопки, я очередь снарядов ушла вверх. Не знаю, чем стрелял ученый, но цепочка автомобилей снова стала четкой, джипы выровнялись. У Полковника имелся какой-то способ гасить активность аномалий?..
