Александр Лаврентьев - Зона вторжения. Байкал
— Да, порезвились ребята, ничего не скажешь! Зря девку-то шлепнули, че она им сделала, и так попользовались на всю! — хмыкнули в ответ.
— Ниче, надо было пацанам пар стравить, столько ждали! Издержки, — говоривший равнодушно сплюнул под ноги.
— Эй, зондеркоманда! — крикнули им откуда-то издалека, и собака испуганно замолкла, — рвем до Батьки, а то водки мало, все без нас выжрут!
— Идем! — раздалось над головой Алексея.
Шаги удалились, послышался шум снегоходов, на мгновение Алексея ослепил луч фары, а потом машины развернулись и укатили в темноту.
Алексей пошевелился. Он не чувствовал ни рук, ни ног, ни холода, но все работало, и главное, он был снова жив, хотя и не рад этому. Он с трудом столкнул с себя чье-то окоченевшее тело, встал, стряхивая с себя остатки смертного ужаса, заставляя себя забыть его, оглянулся.
Убитых было много. Слишком много для такого маленького поселка! В основном мужчины, но были и женщины, и даже дети. Тела лежали вдоль длинного ветхого забора на задах поселка. С другой стороны было не более двадцати метров до ближайших деревьев. Дальше шел лес.
Рядом с Алексеем лежало растерзанное, едва прикрытое остатками одежды тело молодой женщины. Вдалеке снова завыла собака. Алексей заскрипел зубами.
«Ну выть-то пока не будем! Пока будем дело делать, чтобы тварей этих двуногих наказать!» — решил Алексей.
А чтобы наказать тварей, надо было, во-первых, согреться, во-вторых, найти оружие и транспорт.
Особого выбора не было. Пришлось раздевать тела. Старую куртку и штаны он нашел без труда, а вот ботинки пришлось поискать — почти все убитые были босыми. Алексей, то и дело оглядываясь, обошел убитых, наконец, нашел на одном из мертвых подростков старенькие, латаные унты.
Уходить из поселка он не спешил.
Прокрался вдоль забора, свернул в проулок и буквально через пятьдесят метров оказался на главной и единственной улице Новой Нерхи. Поселок был погружен во тьму. Уцелевшие жители боялись привлечь к себе внимание и зажигать огни не решались. Поэтому найти бандитов оказалось несложно: у здания поселкового клуба тарахтел генератор. Охраны у входа не было, и Алексей усмехнулся. Шива, который имел боевой опыт, погиб, все командование перешло в руки уголовника Горыныча, вохра распоясалась, а дорвавшиеся до воли, баб и водки зека представления не имели о мерах безопасности. Для них кругом на многие километры была совершенно безопасная, как они считали, тайга, Алексей был «мертв», Бато и майор сидели где-то под охраной, связь с Большой землей отсутствовала, до егеря было не менее восьми километров, да и не знал он о том, что творилось в поселке, а значит, им абсолютно ничего не угрожало!
Взять «языка» было несложно.
Первый же вышедший «до ветру» вохровец через минуту сидел в сугробе за ближайшим сараем с собственной вязаной шапкой во рту и с руками, скрученными за спиной брючным ремнем. Алексей надел его теплую форменную куртку, закинул за спину трофейный автомат, обыскал врага, и его добычей стал отличный охотничий нож и ключи от снегохода. Луна светила как на убой, и вохровец с ужасом таращил на Алексея глаза, и Карабанов вдруг узнал его — это был тот самый крепыш, который вел его убивать в Козью падь. Ужас крепыша был понятен.
Карабанов взял его за голову, словно собирался одним движением свернуть шею, заглянул в глаза.
— Будешь орать, голову оторву и посажу ее вон, на забор! Понял?
Охранник кивнул.
Алексей вытащил шапку изо рта вохровца, но тот и не подумал кричать. Он смотрел на Алексея, как на привидение.
— Да-да! — ответил Алексей на немой вопрос. — Ты не в курсе? Меня местные челбогой кличут. Лунным человеком. Оборотнем. Ты меня — туда! — Карабанов ткнул пальцем в небо. — А я сам по себе — оттуда! И ничего не попишешь! Сам не рад! А теперь быстро: какой снегоход твой?
— «Поларис», — крепыш сглотнул, — белый с желтой полосой, стоит слева от входа.
— Где держат майора?
— Рядом с администрацией справа дом. Там.
— Охрана есть?
— Есть. Двое.
— В клубе сколько человек?
— Десять.
— Горыныч там?
— Горыныч в задней комнате! С бабой.
— Сколько вас всего?
— Не знаю, — крепыш заколебался, — человек двадцать.
— Где иванит? — Алексей вытащил нож, картинно поиграл им, на клинке блестел лунный свет.
— В клубе, у Горыныча.
— Что он собирается делать дальше?
Крепыш молчал. Алексей, помедлив, убрал нож, с силой сжал голову бандита в ладонях, кажется, даже кости черепа затрещали. Охранник начал вырываться, потом понял, что бесполезно, заскулил.
— Говори! — потребовал Карабанов.
— Завтра с утра на снегоходы, берем горючку, хавчик — и на перевал, — нехотя рассказал вохровец.
— Ясно!
Одно движение, хруст, и все было кончено. Бандит обмяк. Алексей встал, брезгливо обтер вязаную шапочку, надел ее и пошел к клубу. Прямо с крыльца справлял малую нужду один из пьяных зэков. Увидел Алексея, застегнул ширинку, махнул рукой.
— Че, Кузьма, шаришься? Давай к нам!
— Погодь! — подражая голосу крепыша, ответил Алексей. — Проветриться малость хочу! Щас сгоняю вон до магазина и вернусь.
— Да че там, в магазине! — крикнул зека с крыльца. — Там уже выпотрошили все!
— А я за чипсами! — хохотнул Алексей, оседлал белый снегоход, попытался вставить ключ в замок зажигания, но ключ не подходил.
— Да ты пьяный, Кузя, в стельку! — заржал с крыльца зэка. — Вон твоя байда, с другой стороны стоит.
Алексей сделал вид, что сконфузился, подражая пьяному, нетвердыми шагами направился к еще одному белому снегоходу. Снегоход оказался большой, с санями, и это было очень даже на руку!
Алексей завел его, развернул, лихо наклонившись внутрь поворота, и погнал к дому, где держали арестантов. Раз его можно было издали принять за Кузьму, скрываться он не стал, подъехал вплотную к крыльцу, посигналил, легко соскочил со снегохода, взбежал по ступенькам. Навстречу ему шагнул один из часовых. Кажется, он решил, что приехала смена.
— Ну наконец-то! — воскликнул он навстречу своей смерти и в следующий момент, захрипев, опустился на колени и упал с крыльца на истоптанный снег: Алексей с ходу воткнул нож ему в глотку. Карабанов спрыгнул с крыльца, забрал у бандита карабин, карабин был отличный — КС-23, вытер об одежду ножик, вернулся на крыльцо.
Он ввалился внутрь темных сеней, рванул на себя вторую дверь, остановился, оказавшись в избе с низким потолком. При свете керосинки было видно, что второй часовой спит, уронив голову на стол. На столе стояла пустая бутылка, на газетке была разложена немудреная закуска. Пахло рыбными консервами и табаком. Если здесь когда-то и топили, то очень давно — изо рта шел пар.
Ни майора, ни Аюшеева в избе не было. Алексей взял со стола лампу, поднял повыше, осматриваясь. Точно! На полу, под столом виднелась крышка погреба.
Алексей не торопился, сначала он оттащил от стола стул со спавшим бандитом, подхватил его, аккуратно положил на пол, связал найденным на вешалке у двери платком, убрал в сторонку «калашников» и только потом сдвинул стол и открыл тяжелую крышку подпола.
— Есть кто живой? — негромко позвал он. — Бато? Ты здесь?
— Мля, Леха, че так долго? — недовольно отозвался из глубины Аюшеев. Он продолжал шепелявить. — Мы уже околели в этой берлоге сидеть! Как медведи, чесслово! Тока-тока в спячку еще не впали! Вон капрал уже лапу сосать начал!
Поднимались по одному — сначала показался синий от холода и переживаний капрал, затем Алексею пришлось помочь вылезти из подпола перевязанному каким-то серым тряпьем Бато. Алексей заглянул внутрь, посветил. Погреб был неглубоким, узким — натуральная берлога.
— А где майор?
— А майор, сука, с Горынычем бухает. Его позвали, он и пошел.
— А вас че? Не позвали?
— Звали, Леха! Звали, только мы решили — лучше мы тут померзнем малеха.
— Померзли?
— Да не, там не так уж и холодно, — усмехнулся Бато, — ноль, не больше! Нормально.
Алексей спихнул вниз связанного бандита, захлопнул крышку, выпрямился, вдвоем с капралом они притащили и поставили сверху тяжелый комод.
— Капрал! — рыкнул Алексей, как только дело было сделано. — Доложите по форме, почему не выполнен приказ? Что произошло?
— Товарищ сержант, — капрал вытянулся, — половина бойцов полегла при взятии склада с грузом, другая половина попала в засаду здесь.
— А как так случилось, что все бойцы — все шестьдесят человек, которых вы с майором с Красноярска сюда привезли, полегли, а командиры — целые и невредимые в плен попали? Сдались, трусы? — Алексей снова зло взглянул на капрала.
Тот вдруг сел на табурет, зажав голову руками. Алексей едва сдержался, чтобы не подойти и не свернуть ему голову. Желание это вдруг стало таким сильным, что Алексею пришлось отойти в угол от греха подальше.
