Роман Злотников - Время твари. Том 2
Голова короля-мага бессильно упала на грудь. Король повалился ничком, но Серые, которым этот жуткий и непонятный звон был, кажется, совсем нипочем, подхватили его под руки.
Константин снова выплыл из мути небытия. И на этот раз он ощутил себя не в походной постели, занимавшей добрую половину королевского шатра, а почему-то на руках своих магов.
Впрочем… своими он сейчас назвать бы их не смог. Он уже не чувствовал их. Те прочнейшие нити, еще совсем недавно связывавшие короля и верных ему магов, исчезли. Константин ощущал пустоту в груди и в голове, словно кто-то запустил туда безжалостно сильные пальцы и вырвал… что-то привычное и родное, долгие годы составлявшее основу его жизни.
Он понимал, что оказался обманут.
Серые повлекли его обратно в шатер. Константин не пытался сопротивляться — для этого у него не осталось сил. Когда-то он движением брови мог вызвать снегопад над всем Дарбионом в разгар лета. Теперь он не сумел бы даже сделать десяток шагов без поддержки.
Маги уложили его на постель. Кто-то из них, покидая шатер, слегка поднял руку и сложил из пальцев замысловатую фигуру. Открытый проход тут же заволокло дымом, сквозь клубы которого сверкнули языки пламени. Огонь, вспыхнув ярко, быстро стал гаснуть, а когда рассеялся дым, стало видно, что полог снова цел.
Константин трудно дышал, глядя в потолок и с ужасом ожидая очередного провала в черную бездну. Сколько раз ему еще осталось осознавать себя в этом мире?.. Да сколько бы ни было — рано или поздно Великий Чернолицый полностью завладеет его телом.
— Почему ты сделал это? — прошептал Константин, не надеясь услышать ответ. — Разве я не служил тебе? Разве я не выполнял всего того… что ты говорил мне?
Нет, не этот вопрос следовало задать. И не тому.
— Почему я верил тебе? — прошептал еще Константин.
Почему… Потому что заставил себя верить. Потому что убедил себя в том, что он — избранный. А как же иначе? Он и есть избранный. Он тот, кто первым вместил в свой разум чудовищный объем знаний всех четырех Сфер магии. Тот, для кого Темный мир, обиталище демонов, сокровищница нечеловеческих тайн, стал желаннее мира людей. Тот, О Ком Рассказывают Легенды. Кому, как не ему, должно быть даровано невероятное могущество, с помощью которого можно небо обратить в землю, а землю сделать огненным океаном?..
Он почувствовал жажду — и обрадовался этому чувству. Оно означало, что его тело все еще принадлежит ему. Это он, человек Константин, хотел пить.
Однако король не успел позвать магов. Только он раскрыл рот, как увидел над собой островерхий колпак, а под колпаком — ничего не выражающее бледное лицо. Горло кувшина ткнулось ему в губы, и в рот полилась холодная вода. Константин сделал несколько глотков и закашлялся. Кувшин и тот, кто принес его, тут же исчезли.
Как же… Они должны заботиться об оболочке для своего хозяина. Они — маги, которым он открыл источник великой силы, — никогда и не были его слугами. Не ему они служили. Они служили этой самой силе, напитавшей их разум черным огнем.
И Серые никогда не поймут, что они — как и он сам — просто инструмент, используемый Блуждающим Богом. Не поймут, потому что Он не позволит им понять это.
Константин Великий… Его королевское величество, повелитель Гаэлона…
Они ничего не значат, эти слова. Они презреннее пыли и слабее облачка дыма, эти слова… Как ничтожно человеческое тщеславие, как ничтожна человеческая уверенность в собственной исключительности…
А ведь Гархаллокс, единственный настоящий верный друг и соратник Гархаллокс, — сколько раз пытался сказать ему это. Если б он хоть раз его послушал…
Блуждающий Бог, заточенный в пустоту междумирья, наконец нашел себе пристанище. Этот мир никогда не будет царством Человека, как мечтали они с Гархаллоксом. Этот мир станет царством Ибаса, Блуждающего Бога, Великого Чернолицего, Последней Упавшей Звезды, Убийцы Из Бездны.
Как странно и смешно: всю свою жизнь Константин положил на то, чтобы уничтожить Высокий Народ, исподволь правящий человечеством… Чтобы люди жили свободно. Чтобы люди обрели право по своей воле и желанию распоряжаться собственными жизнями. И Константин все-таки добился своего — Высокий Народ будет уничтожен. Потому что эльфы — единственные в этом мире, кто может хоть как-то противостоять великой силе Ибаса. Но и у них нет ни единого шанса спастись… И они падут.
Но эта мысль — мысль о грядущем падении могущественного и древнего Высокого Народа, ранее всегда наполнявшая Константина свирепой радостью, — теперь лишь упала тяжелым камнем в темный колодец его души.
Это будет не его победа. Это вообще нельзя будет назвать победой. Кто знает, во что превратятся земли Шести Королевств, когда туда придет Великий Чернолицый. Но совершенно точно, что Царства Человека на этих землях никогда не настанет.
Всю жизнь Константин, ослепленный ощущением собственного всесилья, считал окружающих лишь куклами, обреченными повиноваться. И вот страшная плата за это — он сам стал куклой.
Отчаяние стиснуло его. Отчаяние придало ему сил. Нет, он не будет куклой, это хуже всего, хуже самой жуткой боли, хуже самой смерти…
Константин сполз с постели. В углу шатра стоял золотой поднос, на котором источали нездешние ароматы свежайшие фрукты. На подносе маняще сверкал золотой нож с закругленным тупым острием. Острие тупо, но грани клинка остры настолько, что срезают кожуру с яблока… Лишь одно движение, сильное и точное, понадобится для того, чтобы перерезать себе горло.
Когда-то он, не нуждаясь в человеческой пище, презирая ее, обходился лишь отварами, приготовленными из каменных трав, собранных на огненных пустошах Темного мира. Последние несколько дней Серые кормили его, тщательно следя за тем, чтобы тело короля наливалось живительной кровью. Константин принимал пищу, не сопротивляясь. Потому что осознавал: попытайся он отказаться — его будут кормить насильно. А это было бы совсем непереносимо…
Он не успел взять нож. Он не успел даже доползти до него.
Маги, появившиеся в шатре так неожиданно, что появления их он не заметил, подняли его и вернули в постель. Затем один из них с подносом в руках присел рядом с Константином. Настало время кормления.
Великий Константин почувствовал, как из глаз его покатились слезы.
Войско Бхурзума не подошло к Серым Камням Огров к сумеркам, как обещал Рубиновый Мечник Аллиарий. Древние подземные ходы, которыми не пользовались более трехсот лет, в некоторых местах обвалились, и гномы вынуждены были расчищать себе проход. Но это задержало войско Маленького Народа лишь на несколько часов — так сказал Эрлу Аллиарий, когда ночь опустилась на обагренные кровью скалы Предгорья. К рассвету Бхурзум обязательно достигнет Предгорья — заверил Эрла Призывающий Серебряных Волков. Новость эта надолго погрузила военный совет Эрла в молчание. Сэр Астарк, рыцарь, бежавший от Константина из города Ивы, заговорил первым. И слова его смердели страхом. Он говорил о том, что эльфы, обещавшие сражаться на стороне сэра Эрла, до сих пор пребывают на недоступных людям скальных вершинах, не изъявляя желания вступать в битву. Да быть может, эльфы, которых едва можно было разглядеть с подножия скал, и вовсе не имеют никакого отношения к Высокому Народу? Быть может, это искусно наведенная иллюзия? И тот, кто приходит в облике эльфа говорить с сэром Эрлом, — всего-навсего ряженый? А Маленький Народ и знать не знает о том, что его ждут в Серых Камнях? Сэр Боргард, хозяин замка Орлиное Гнездо, оборвал сэра Астарка. «Наше дело — сражаться, — так сказал сэр Боргард. — А решения принимает тот, кто ведет нас к победе…»
Эрл шагал по горной тропе, вдоль пещер, у входа в которые горели костры. Щебень хрустел под ногами Эрла. Позади неотступно и безмолвно следовал Бранад. Бранад молчал. И когда Эрл смотрел на него, тот невольно отводил глаза в сторону — точно считал себя в чем-то виноватым.
Боргард сказал, что принимать верные решения — это его дело, сэра Эрла. Да, это так. Он, сэр Эрл, — тот, кто принимает решения. Жизни тысяч людей в его только руках, и ни в чьих других. И никто не должен в этом сомневаться. А в первую очередь — он сам.
Эрл знал, что, говоря с эльфом, ни на мгновение нельзя забывать о чарах Высокого Народа, которые те источают так же естественно, как цветы — благоухание. Чары эльфов пленят человеческое сознание, заставляя людей следовать желаниям представителей Высокого Народа. Но если постоянно контролировать свой разум, понуждая его сопротивляться чуждому влиянию, эльфийские чары потеряют над тобой свою силу. Эрл был уверен, что никогда, общаясь с Аллиарием, не позволял своему рассудку поддаться чарам. Но почему ему теперь кажется, что приказание закрыть тропу и ценой жизни сотен воинов обезопасить укрепления от нападения королевских отрядов — не его решение? А может, воля Призывающего Серебряных Волков? Значит, его разум все-таки был пленен? Значит, чары Высокого Народа нашли какую-то лазейку, чтобы окутать рассудок Эрла неощутимой паутиной?..
