Владимир Поселягин - Зверолов

Да и по песням я занимаю одно из первых мест, у меня они по количеству выпущенных уже перевалили за семьдесят, жаль пока поют около сорока, остальные просто числятся за мной. То есть они застолбленные.

Моя слава среди народа была очень высока, но вот как был я сам неизвестным, так и оставался. Сперва это требовалось по работе в органах, а потом уже привык, и самому не хотелось славы. Многие близкие родственники и друзья, конечно же, знали, но хранили эту тайну. Правда, в последнее время завеса начала приоткрываться, чему я очень противился из-за общения со многими известными артистами. А кому не хочется блеснуть где-нибудь на светском рауте? Мол, вот недавно у самого Соколова дома побывал — и упивались вниманием. Это мне Никулин рассказал. Он, кстати, жалел, что Наталья после нашумевшей и получившей всесоюзное признание зрителей «Кавказской пленницы» больше не снимается, в декрете находится. Да и фильм был хоть и очень похож на свой прототип из моего мира, но некоторые моменты были другие, кое-где сценарий был слегка исправлен, отчего фильм получился даже лучше. Хотя как и в будущем, озвучивать красавицу пришлось Надежде Румянцевой, а пела за нее Аида Ведищева.

Как я намаялся с «Пленницей», не передать. Фильм сняли, а цензура его в категорической форме не пропускала, один хлюпик, впоследствии с расквашенным носом, орал, что его надо вообще сжечь. Вот тогда мне и пригодился тайный канал к телу Брежнева. Одним словом, он посмотрел «Пленницу» у себя на даче (причем, как мне позже рассказали, дважды), долго смеялся и велел выпустить ее для пробы в кинотеатрах Москвы, а там как лавина пошел фильм. Ладно, хоть не пришлось «Бриллиантовую руку» так проталкивать. Она впервые вышла на экраны неделю назад, я с дочками уже три раза ходил на премьеру. От родителей, вон, получил поздравительные открытки. Уж они-то знали, кто автор сценария, да и знакомые многие благодарили за такой фильм.

Одним словом, я в советском шоу-бизнесе был фигурой неоднозначной и загадочной. Те, кто были допущены к телу, старались это, по моей просьбе, не афишировать, а кто не удержался, получал черную метку от меня. То есть там, где было мое влияние, этому человеку не было песен или роли. Я мстительный. Так что краем, но мое инкогнито еще держалось моими же титаническими усилиями. Не хочу, чтобы меня узнавали на улице. Это противоречит всей моей сущности.

Но это всё так, шелуха повседневной жизни. Да, вполне возможно (отрицать это глупо), скоро я стану известной личностью, и меня будут узнавать на улице (не хочу-у-у!) — это могло подвигнуть неизвестных принять подобные меры? Фиг его знает. У нас в Союзе всё может быть. Кто еще? Британцы? У них агентуры в наших органах и службах хватает, и хоть мы изрядно пропололи от них грядку, но оставалось еще немало, уж я-то знаю. Жаль только, что общие сведения без фамилий и другой информации, а то бы стуканул куда следует.

Что у нас по британцам? Могли они узнать о том, что это я приложил руку в захвате их резидентуры во Франции? Могли, на них вроде не только полковники пахали, но и генералы. Хотя нет, одного, что был с ними связан, давненько взяли. Хм, а если янки поделились с ними информацией, их-то законспирированная сеть целёхонька? А ведь вполне могли, преследуя свои цели, когда сдавали меня. Британцы мстительны — вон, нашим мешали с автозаводом в Италии. Да, из всех, кому я явно и неявно наступил на хвост, именно британцы могли посметь всё это устроить. Получается, основанная версия — это они? Пусть пока будет, поработаем над этим предположением после возвращения от родителей… и надо будет поберечься. Если это действительно они, могут принять и непопулярные методы. М-да, и к Стругову не подойдешь. Ловушка, стопроцентная ловушка.

Все эти размышления двадцать четвертого декабря шестьдесят восьмого года я проводил у себя в кабинете в тишине за бокалом вина, хотя… с тишиной я погорячился. Поставив бокал на столешницу, я подхватил подбежавшую Женю и посадил ее на колени, как раз зазвонил телефон, и я снял трубку. Звонила мама. Подтвердив, что встречать нас нужно завтра в три часа дня, когда самолет сядет в аэропорту Киева, поговорил о дефицитных подарках для родственников, которые можно достать только в Москве, и которых уже были собраны три чемодана. Потом мама пожелала поговорить с внучками, и я передал трубку Жене, крикнув остальным, что звонит бабушка и чтобы они сняли трубку параллельного телефона в прихожей.

Пока дочки рассказывали бабушке свои детские новости, я взял со стола бокал и сделал глоток, продолжив размышления. Настроение такое было. Из него меня вырвала Женя, протягивая трубку:

— Всё.

Вернув трубку на аппарат, я снял дочку с колен (выросла совсем, большая стала и тяжелая) и вместе с ней направился на кухню. Время — семь вечера, ужинать пора. К тому же выходной, воскресенье, по причине которого я сегодня появился дома достаточно рано. В час приехал после отработки небольшой практике в Склифе в приемном покое (нас, студентов, старались перебрасывать в разные отделения, чтобы разносторонний опыт был). Ничего особенного не было: двое с травмами, поскользнулись на льду, у обоих переломы рук, причем самое забавное — у обоих левых. Закон случаев во всей красе. Наложил гипс и отправил их домой. А вот третий немного посерьёзнее, черепно-мозговая. Жена угостила сковородкой. Отправил на рентген, потом дежурный врач решил того положить. Как будущий врач я с ним был не согласен, у парня не было ничего серьезного, контузия разве что, но как человек был обеими руками за. Второго удара тот мог и не пережить, пусть у нас полежит, пока жена не успокоится.

Вот после нескольких часов работы в приемном покое под присмотром дежурного врача, радующегося, что всю черновую работу свалил на студента-практиканта, я и вернулся домой пораньше.

После завтрака я немного поиграл с дочками и вернулся в кабинет. У меня еще два конспекта лежат, я их с собой беру, буду учить у родителей. Но можно начать и сейчас. Хоть они и не профильные — терапия — но всё равно очень мне интересны. К тому же недавно от своих юристов получил книгу на французском языке одного ведущего хирурга Франции. Очень вкусная вещь. Нужно будет часть перевести Зиновьеву, я уже похвастался приобретением, и он ею заинтересовался. Честно говоря, для того и хвастался, он мне постоянно помогает, вот я ему и хочу сделать подарок, хоть что-то новенькое узнать, а то пока Минздрав подсуетится, не один год пройдет, а у меня книга чуть ли не сразу из типографии.

Утром я стал собираться, складывая в один чемодан свои и дочкины вещи. Остальные, то есть все, что у меня были в наличии, были набиты подарками (в прихожей стоят). Дочки радостные, что не идут сегодня в садик, поспали подольше, но уже успели встать, сами умылись и почистили зубы, а сейчас помогали мне собираться. Серьезные такие.