До последнего вздоха - Юрий Константинович Тарарев
– Прошу простить, если позволите, то скажу несколько слов по этому вопросу, потому как мне и моей научной группе пришлось полностью погрузиться в процессы, проходящие в наших организмах и сознании, – возражений не было, и он продолжил. – Как вы знаете, все мы являемся совершенными копиями людей…
Его недовольно перебили:
– Как копиями? – Андрей сделал паузу, не стал ввязывать в спор и продолжил.
– Так вот, нравится вам или нет, совершенными, но копиями, потому что нанороботы скопировали каждую клеточку, каждый атом и электрон. Часть энергии поступает с привычной пищей, часть – от звезды и часть – от ядра планеты. Теперь главный вопрос: что случится, когда нанороботы перестанут получать главную энергию, энергию ядра, к чему это приведет? Вариантов два. Первый – к распаду и прекращению работы нанороботов, проще говоря, к смерти. И второй вариант: наноробот, лишенный энергии, обнуляется, теряет всю информацию, но не погибает… – и снова Андрея перебили.
– Второй вариант – тоже смерть.
– Не скажите, вот посмотрите запись, что стало с образцами, которые взяли у наших пациентов, – и он показал им быстрое деление нанороботов и истончение стенок контейнера.
– И что вы сделали?
– В такой ситуации любой избавился бы от такой опасности, так поступил и я, отправив образцы за борт.
– Они же там сгорели?
– Конечно, а вы предлагаете, чтобы они скушали всю станцию вместе с нами и потом все равно сгорели?
Ответа не последовало.
– Я долго размышлял над случившимся и понял, нанороботы сбросили информацию и обнулились, когда вновь появилась энергия, у них отсутствовал алгоритм действий, и они стали неконтролируемо делиться за счет всего, что попадалось. Вот так обстоят дела, но, возможно, я не прав.
Поднялся Цветков.
– Наши приборы фиксируют именно то, что вы сейчас рассказали, нанороботы начинают активизироваться, но в них нет первичной информации по работе, они не знают, что должны делать. Сейчас процесс сдерживает низкая температура, но скоро они наберутся достаточно энергии и преодолеют этот барьер, нужно что-то срочно делать, иначе мы их всех потеряем.
– Господа, совещаться времени нет, нам с Цветковым нужно срочно спасать товарищей.
– Как спасать? – задал вопрос президент.
– Будем программировать все группы нанороботов, а потом инсталлируем запись сознания, которое у нас есть. Своего рода реинкарнация, другого пути нет, как и времени.
– Хорошо, работайте. Удачи вам.
Светлов с Цветковым отправились сразу в отсек, где располагались камеры гибернации. Когда вошли туда в специальных термокостюмах, увидели ряды капсул, покрытых инеем, мигали контрольные огоньки, говорящие о том, что камеры работают. Они медленно обошли их.
– Пока внешних изменений нет.
– Петр Иванович, изменения происходят резко и лавинообразно, сейчас еще не наступил предел энергетического насыщения, нанороботы уже работоспособны, но для деления энергии недостаточно. Нужно торопиться, иначе будет поздно, работать придется со всеми пациентами одновременно. Персонала хватит?
– Нет, на всех пациентов не хватит, информацию вводить придется вручную, даже с нашей машинной скоростью работы много.
– Согласен, я приглашу свою научную группу, они помогут, хорошие специалисты и в теме.
– Буду только благодарен.
Андрей связался с Альбиной и попросил переговорить с группой ученых о работе с пациентами, находящимися в гибернации. Приказ он отдать не мог, потому что по возвращении его полномочия закончились. Альбина уточнила некоторые вопросы и ответила согласием.
– Все так плохо?
– Еще хуже, ты же знаешь, что происходит с нанороботами?
– Знаю и видела. Ты придумал, как избежать такого сценария?
– Начать программировать и задавать алгоритм действий жизненно важных функций с нуля. Перед нами чистый лист.
– Работа непростая, но интересная, когда начинать?
– Еще вчера, сегодня уже поздно, завтра – просто катастрофа.
– Понятно, скоро будем.
В медицинском центре шел постоянный мониторинг состояния пациентов в капсулах. Заместитель Цветкова доложил, что наблюдается значительный энергетический всплеск и продолжает увеличиваться.
– Петр Иванович, времени нет, начинаем программировать, если будем программировать каждого пациента, не успеем, предлагаю разделиться по внутренним органам, сразу и всех: сердце, легкие и так далее. Головной мозг – самое трудное, поэтому тут будем работать с каждым отдельно.
– Предложение принимается, – и тут же распределил обязанности каждому оператору. Через некоторое время подошли ученые. Работа закипела, а вот с инсталляцией сознания возникали проблемы, ее нужно проводить в определенный момент, когда нанороботы головного мозга уже готовы ее принять, закончив свое «пробуждение». Этот момент – главный, если инсталлировать раньше, возможны искажения, так как нанороботы до конца не «проснулись», или, вернее, не активировались. Если позже, начнется неконтролируемое деление, что из этого может получиться, неизвестно. Только момент завершения самый подходящий. Но в ручном режиме такой ввод провести невозможно из-за короткого промежутка времени и огромного массива информации.
Выход предложила Альбина: инсталлировать сознания одновременно всем пациентам автоматически, такими системами оборудованы все капсулы, просто нужно вложить кристалл с данными в управляющую панель капсулы.
– Другого выхода не вижу, – констатировал Цветков и дал распоряжение вложить кристаллы с записью сознаний в каждую капсулу. Тут главное – не перепутать, но даже если это произойдет, не фатально, однако неприятно для пациента.
Работа закипела, пациентам вводилась информация для работы внутренних органов, но нанороботы головного мозга пока не готовы. Еще немного, и момент наступил. Цветков тут же задействовал ввод сознания. Это финальный пункт всей операции, конечная точка, за которой их ждет успех или полное поражение, и, как следствие, гибель пациентов.
– Все системы пациентов работоспособны, организм функционирует, сознание инсталлировано, – доложили операторы.
– Начинаем постепенно повышать температуру, капсулы открывать только по моей команде, – в этом случае Цветков перестраховывался, неизвестно, как поведут себя пациенты.
Свел приходил в себя постепенно, сознание словно чужое, тело не слушается, будто на нем лежит тяжеленная плита. Но плита постепенно становилась легче, пришли воспоминания: он лег в камеру гибернации, потому что энергия подошла к концу.
«А где я теперь? – открыл глаза. Ничего, сплошная муть, постепенно пелена начала рассеиваться, проступил заиндевелый колпак капсулы гибернации. – Неужели не сработало? Неужели конец?»
Прислушался к себе. Нет, силы были, постепенно их становилось больше, колпак почти протаял, но капсула не открывалась, раздался тихий голос в сознании.
– Я Петр Иванович Цветков, не волнуйтесь, все хорошо – вы пробуждаетесь. Не двигайтесь, когда организм придет в норму, мы откроем капсулы. Вы находитесь на планете Лагуна. Волноваться не о чем, вы спасены и скоро войдете в обычный ритм.
Как ни странно, но
