Медорфенов. Книга 4. Серые сутки - Ярослав Сай
Мы оказались в небольшой комнате, судя по всему, служившей кабинетом. Куча шкафов со всевозможными книгами и бумагами, стол, несколько стульев. Какими-то богатствами кабинет похвастаться не мог — самое что ни наесть обычное рабочее место офисного червя. Разве что довольно неуютное — всё-таки небольшое подвальное помещение, в которое никогда не попадал не единый лучик солнечного света, сомнительно подходило для работы.
— Присаживайтесь, — Михаил Ларионович указал взглядом на один из стульев, а сам уселся с другой стороны стола. В кабинете воцарилось молчание.
Старик вперил в меня острый взгляд своих серых глаз, словно пытаясь понять, насколько много информации стоит мне сообщать. Я же в ответ не спешил форсировать события и расслабленно раскинулся на стуле, предоставляя право первого хода владельцу сих чудесных хоро́м.
— Думаю, у тебя появилось довольно много вопросов, — спустя несколько минут томительного ожидания, наконец, начал говорить старик.
— Не то, чтобы много, но кое-какие моменты и правда хотелось бы прояснить, — утвердительно кивнул я. — Самое главное, что меня интересует — это зачем я вообще вам тут понадобился.
— Хороший вопрос, — Михаил чуть приподнял уголки губ. — Однако, чтобы на него ответить, мне стоит начать рассказ с небольшого вступления, и объяснить, что мы вообще из себя представляем.
— Как считаете нужным, — пожал я плечами.
— Если вернуться далеко назад, в те времена, когда империя только-только начинала вырисовываться в то, что мы видим сейчас, — старик начал говорить совсем не то, что я ожидал услышать. — То взаимоотношения между родами были гораздо ближе, чем есть сейчас. Глубоко вдаваться в дебри истории не буду, но рода во многом сотрудничали между собой, а иногда даже создавали различные совместные предприятия и организации. Одной из таких организаций и были мы — учреждение исследований энергетических воздействий.
— А почему тогда аббревиатура на карточках «А7»? — воспользовавшись тем, что старик взял небольшую паузу, я задал вполне логичный вопрос. — Ладно, с цифрой семь еще хоть как-то понятно, но вот буква «А» вообще не вяжется с этим вашим учреждением.
— Хмм, — как мне показалось, Михаила немного смутил этот вопрос. — Ну, официально никакого УИЭВ больше не существует. А буква просто обозначение филиала, который просуществовал дольше всех.
— Ясно, — кивнул я.
— Ладно, на чем я там остановился? — Михаил Ларионович на мгновение уставился в потолок, после чего перевел взгляд обратно на меня. — УИЭВ просуществовал не так долго, и как только между Великими родами начались разногласия, то все общие проекты были свернуты, и от многих остались лишь воспоминания. Но только не от УИЭВ. Людям науки нельзя так просто взять и сказать, что всё, больше вы ничем не можете заниматься. Остались энтузиасты, которые продолжили свою деятельность уже независимо от империи, во многом просто для себя. Естественно, всю эту компанию спонсировали различные крупные рода, меняющиеся время от времени. И как нетрудно догадаться, последним был именно ваш отец.
— Интересно, — задумчиво протянул я. — Но почему тогда император избавился только от моего рода, но ваш так называемый «клуб» до сих пор существует?
— Вы немного не так поняли, — покачал головой Михаил Ларионович. — Да, Константин оказывал существенную финансовую поддержку, однако это не означало, что мы работали на него. Мы были коллегами. Ваш отец был таким же исследователем, как и любой член нашего клуба, а его деньги позволяли лишь значительно расширить исследовательские возможности. Естественно, он был одним из старейшин — совет из семи человек, выполняющий управленческую функцию в нашей организации.
Михаил Ларионович на секунду замолчал и напряженно побарабанил пальцами по столу.
— Что касается расправы императора с вашим родом… Это была личная инициатива Константина. Мы отговаривали его от подобных исследований, однако Буря Империи не мог так легко отказаться от своих идей. И это привело к… — старик на мгновение запнулся. — Вы и так прекрасно знаете, чем закончилась эта история.
— Что же, это немного проясняет картину происходящего, — кивнул я. — Однако, это всё ещё не отвечает на поставленный вопрос. Для чего я вам понадобился? Думаю, вы и так прекрасно понимаете, что ни о каком финансировании, как это вероятно делал мой отец, речи быть не может.
На самом деле, кое-какие подозрения у меня уже появились, но я пока что не спешил озвучивать их вслух.
— На самом деле, всё до банального просто, — на лице Михаила Ларионовича снова появилась добродушная улыбка. — Я бы хотел получить наработки вашего отца.
— Что? — я сделал вид, что удивился, хотя именно такого вопроса и ожидал. — Но с чего вы вообще взяли, что у меня есть что-то подобное? Люди императора вряд ли упустили что-то в своих поисках, а если и упустили, то у меня явно не тот уровень, чтобы найти информацию, спрятанную высокоранговым одаренным.
— Можете не притворяться, — всё с такой же доброй улыбкой покачал головой дедок. — Я довольно долго следил за новостями, связанными с вами, и уже в тот момент, когда передавал своему человеку членскую карточку, был уверен, что Константин не забрал свои секреты с собой в могилу. Но решающим, конечно, было не это, а два совсем других момента. Первый — что вы вообще смогли обнаружить мое скромное убежище. И второй — знание алхимических ингредиентов. Может вы не помните, но при одной из наших встреч я спрашивал, как такой молодой человек может настолько хорошо разбираться в травах. Вы тогда быстро сориентировались и сказали, что всему виной хорошие учителя, но я-то понимаю, что в академии вряд ли такому научат. Так что объяснение тут может быть только одно — вы наткнулись на исследования Константина, и даже более того — решили попробовать проверить какую-то из его наработок. Другой причины, для чего вам могли понадобиться алхимические ингредиенты, я придумать не могу.
Даже несмотря на то, что старик ошибался, логика, конечно, в его мыслях присутствовала. И, наверное, даже хорошо, что он так быстро списал всё на наследство отца Арсения, а не стал копаться глубже.
— Что ж, мне даже нечем вас парировать, — я смущенно улыбнулся, делая вид, что Михаил Ларионович был полностью прав. — Только один момент — а
