Нелегал. Том 2 (СИ) - Корнев Павел Николаевич
«Второй сорт, а то и третий эмигрантского сообщества, — решил я. — В хорошенькое же место меня Юлия Сергеевна определила!»
Впрочем, куда просил, туда и определила. Не в моём положении на люксовые апартаменты в «De Roma» претендовать.
Пока кельнер наливал пиво, я заглянул во второй зал, там на своём привычном месте обнаружилась компания Кеши.
— Ещё три! — сказал я кельнеру, забирая кружку, и для верности выставил вверх соответствующее количество пальцев, после чего присоединился к парням и сказал: — Пиво за мой счёт. Забирайте в буфете.
Кеша скинул карты и присвистнул.
— Да ты просто сама щедрость!
Он кивком указал на арку, Влад поднялся из-за стола и утопал в соседний зал.
Я уселся на свободное место, сдвинул протянутую Сержем колоду и спросил:
— Нет на примете какого-нибудь денежного дельца?
— Неужто успел все Юлькины денежки профукать? — ухмыльнулся крепыш, начав сдавать карты.
— Тысяча монет! — объявил я, подался вперёд и припечатал ладонь к столешнице. — Мне только за этот месяц на депозит три сотни найти нужно!
Парни понимающе покивали.
— Ну да — обдираловка, — со вздохом признал Кеша и взлохматил длинные волосы, запустив в них пальцы. — Поначалу с нас по сотне в месяц собирали, а потом во вкус вошли и депозит этот придумали.
— Что самое паскудное — его постоянно пополнять приходится! — скривился Серж. — Как кто из операторов что отчебучит, пусть даже и не из наших, денежки сразу со всех снимают. Чаще не слишком много выходит, но тоже ничего хорошего.
Кеша передвинул от лежавшей перед ним кучки на середину стола монету в один сантим, глянул в карты и сказал:
— Ещё.
Мне пришла десятка и девятка, я выгреб из кармана мелочь, внёс в банк сантим и третью карту просить не стал.
— Так что насчет работы? — напомнил о своём вопросе.
— Прям сильно денежной на примете пока нет, — с показной ленцой ответил Кеша и вздохнул. — Перебор.
— Не сильно денежной меня Карпинский хоть завтра обеспечит, — хмыкнул я и вскрылся, но у Сержа тоже оказалось на руках девятнадцать очков, выигрыш остался за банкомётом.
Вернулся Влад, выставил три кружки пива, вытянул из лежавшей на столе пачки сигарету и закурил.
— Может, на бильярде сыграем? — предложил он, затянувшись.
Но стол был занят, и Серж махнул рукой.
— Ну их!
За парочкой катавших шары молодых людей наблюдала компания в пять человек. За соседним столиком расположились две барышни, но они были не сами по себе, а с кавалерами. Те стояли рядом и спорили о поэзии серебряного века, потом невесть откуда взялась гитара.
А па-а усадьбам скачут комисса-а-ары!
Они нас станут убива-а-ать!
Эге-ей, сестра-а-а…
На этом всё и закончилось. Один из взиравших за игрой на бильярде парней перехватил гитарный гриф и прижал пальцами струны, а после короткой и какой-то очень уж невнятной перебранки проследовал вместе с певцом на выход. Следом поспешили остальные, только парочка с киями и не подумала отвлечься от партии.
— Драться будут? — без особого интереса уточнил я.
Кеша покачал головой.
— Поединок устроят. Скукота!
Серж кивнул, соглашаясь с этими словами и вдруг хитро глянул на меня:
— Но деньги на это ставят. Не интересует?
— Ты мне ещё в кулачные бойцы податься предложи! — оскорбился я. — А вообще где тут сверхэнергией оперировать можно?
— Да нигде нельзя, — фыркнул Влад. — Мы за город ездим.
— А поединки как же? — удивился я, кивнув в сторону выхода.
— Это никого не волнует, пока жалоб нет, — отмахнулся Кеша.
— И разрушений, — добавил Серж.
— И разрушений.
Я хмыкнул и поднялся из-за стола.
— Пойду взгляну.
Но смотреть оказалось особо нечего. На заднем дворе был расчерчен стандартный круг, и парочка дуэлянтов добрую четверть часа пыталась выпихнуть друг друга за его пределы. Действовали они при этом по меркам учебного взвода комендатуры как-то очень уж деликатно — то ли так здесь было принято, то ли пускать в ход действительно серьёзные конструкции запрещали правила. Чисто шахматы. Зря мёрз только.
Андрей Донец избрал местом своего пристанища пансионат в предместьях Ридзина, там жил, там вёл практику, принимая не только операторов, но и самых обычных пациентов из числа эмигрантов.
Двухэтажное здание пансионата с островерхой крытой черепицей крышей пряталось от дороги за живой изгородью — должно быть, весьма милой летом, но не слишком-то симпатичной в феврале. На небольшом удалении от дома был выстроен каретный сарай — судя по следам чёрной пыли, на ведущей к нему дорожке, сейчас там хранили уголь.
У обиталища Андрея Игоревича имелся отдельный вход, к нему я и направился. Принимал посетителей доктор Донец исключительно по предварительной записи, о чём прямо говорилось в газетном объявлении, тем неожиданней оказалось наткнуться в гостиной на усатого плотного сложения господина лет сорока с хвостиком.
— Какая встреча! — радушно раскинул руки при моём появлении бывший ассистент доцента Звонаря. — Пётр! Сколько лет, сколько зим!
И он даже обнял меня и похлопал по спине, будто мы когда-то были с ним хоть сколько-нибудь дружны или даже просто друг другу симпатичны. Я принял правила игры, и Андрей представил мне своего, надо понимать, пациента.
— Это Иван Николаевич, — указал он на него и уже для него с улыбкой добавил: — Пётр, мой коллега. Второй день в Ридзине.
— Я, молодой человек, видите ли, живу здесь и по-соседски всякими пустяками Андрея донимаю, — улыбнулся Иван Николаевич, но у меня в голове уже зашуршали карточки незримой картотеки.
Иван Николаевич Гашке, тысяча девятьсот первого года рождения, из мещан. Эмигрант. Чуть выше среднего роста, широк в кости, лицо овальное с тяжёлой челюстью, приметная бородавка на левой скуле, седые виски и усы… И далее, далее, далее…
Чёрт, да это же мой здешний контакт, герр Гашке!
— Удачное соседство, — нейтрально отметил я, не зная, как себя вести.
— Определённо, — рассмеялся Иван Николаевич и в один миг сделался предельно серьёзным. — Иван Данилович, случаем, не просил ничего мне передать?
— Нет, привет вам передавал Иван Денисович, — отозвался я, как и было условлено.
— Тоже сойдёт, — скупо улыбнулся Гашке и, указав на диванчик, спросил: — Как добрались?
— Добрался хорошо, встретили не очень, — честно сознался я.
— Проверяют?
— Или проверяют, или в кабалу вгоняют, так сразу и не понять.
Я взялся докладывать о своих контактах с семейством Карпинских и визите в управление политического сыска. Андрей к моим словам особо не прислушивался и всё больше разбирал медицинские записи, а вот Иван Николаевич весь обратился во внимание.
— Так-так, — поднялся он в конце концов с диванчика и прошёлся по комнате, заложив руки за спину. — Придётся корректировать наши планы. События не форсируем, это может вызвать дополнительные подозрения. — Гашке посмотрел на меня и предложил: — Сходи-ка ты в наше консульство, скорми им историю с бегством из плена и предъяви полученные в полиции бумаги. Заодно попроси юридическую поддержку на случай уголовного преследования.
Я удивлённо склонил голову набок, и Гашке с нажимом добавил:
— Сходи-сходи! Если что-то пойдёт не так, сможем легализовать твоё возвращение на родину, не ставя под удар всю операцию в целом. Тут важно время не упустить, а то если потом как ни в чём не бывало выплывешь в Новинске, в эмигрантских кругах это вызовет непонимание. Секрета из своего визита не делай, при встрече Карпинскому сам о нём расскажи. И заодно восстанови отношения с Юлией Сергеевной, обмолвись ей о том, что предложение дяди тебя не слишком воодушевило. Посмотрим, как они на это отреагируют.
— Карпинский решит, будто я набиваю себе цену. Как бы на меня надавить не попытались.
Иван Николаевич покачал головой.
