Витязь: Игра богов. Том 2 часть 2 - Евгений Фарнак
Время замедлилось. Сердце медленно отсчитывало мгновения, пока четыре острые и длинные когтя летели прямо на меня. И как бы ни старался, но в последний момент глаза не выдержали и, когда лапа уже была в считанных сантиметрах, веки решили закрыться, нос предательски защипало, вызывая резкий чих. Рука дернулась, прежде чем встретить опасность и, вместо того чтобы полноценно ощутить сильнейший удар, тело окатило чем-то горячим и еще более вонючим. Раненый зверь заревел, снося меня мощнейшей звуковой волной.
В ушах зазвенело, в очередной раз отключая слух. Но это было уже не так важно, так как оказался далеко от опасной зоны, отлетев на десяток метров. Ни лапы, ни хвост здесь достать не могли, позволяя перекатиться и уже самому броситься в отчаянную атаку.
Меч послушно вылетел вперед, а ноги придали ему дополнительное ускорение, неся тело вперед на прижимающего к груди окровавленную лапу монстра. Его глаза удивленно расширились, глядя на то, как мышка стала хищником и пошла во встречный бой на кота. Но природная гордость не позволяла отступить. Вместо этого, хвост, которому до этого не получалось принять участие в охоте, вырвался вперед, почти отрываясь от тела.
Клыкастая змея полетела наперерез, точно выверив направление и момент удара, оказавшись именно там, где я должен был оказаться через мгновение, встречая острую сталь своими клыками. Удар получился очень сильным, но никто не мог выйти победителем, если бы меч не был проклят и не впитав в себя частичку той ядовитой энергии, которой была окружена голова-хвост. Змея дернулась, а я, как более легкий, полетел вперед, кувырком перекатываясь через толстое тело.
До основной головы монстра нужно было преодолеть еще пару метров, зато длинный хвост был прямо подо мной. Стараясь не останавливаться ни на секунду, воткнул проклятый клинок в змею и побежал дальше, легко рассекая чешуйчатое тело вдоль. Химера снова взвыла и задергалась, но теперь это уже не было так опасно. Особенно когда оказался совсем рядом с острыми иглами гривы.
В последний момент, когда кошка уже отчаялась, а я был уверен, что все уже кончено. Иглы с гривы пришли в движение, срываясь с кожи и отправляясь в полет. Остановиться было уже невозможно, да и как увернуться, когда сотни тонких иголок летят в метре от лица сплошной стеной. Единственное, что успел, так эта прикрыть лицо руками, принимая на них основной удар.
Боль старалась парализовать тело, но прежде, чем упасть и отключиться, успел наотмашь рубануть монстра, доставая до беззащитной шеи. Кошка постаралась завыть, или зарычать, в последний раз, но вместо этого вырвалось лишь жалобное бульканье. А потом, я снова оказался прижат тяжёлой тушей. Только на этот раз она была мягкая и шелковистая.
— Вот же идиот! — Когда слух вернулся, сразу услышал множество голосов. Но тот самый, что показался таким знакомым, был главным и самым настойчивым. — Он хоть когда-нибудь начнет думать?
— Лет через триста. — Буркнула в ответ Ксюша.
Сразу несколько рук гладили меня, делая вид, что это может помочь смягчить боль от выдергивания острых иголок, глубоко впившихся в руки и ноги. Но слаще всего было прикосновение после. Аннабель что-то делала, от чего по телу разливалась теплота. Даже усталость уходила, не говоря уже о боли.
— Второй раз за какой-то жалкий час. — Недовольно бурчала Маришка, безжалостно вырывая иголки из ног. — Как он вообще дожил до того, чтобы самостоятельно бродить по нави?
— Если бы не Желя, давно бы уже душу Яриле отдал. — Ехидно усмехнулся знакомый голос, от чего на душе стало совсем не спокойно.
— Думаешь Ярила просто так послал меня оберегать этого горе-героя? — Поддакнула Ксюша, проводя точно такие же безжалостные манипуляции с иголками только на руках.
— Никудышная из тебя берегиня.
— Амелфа, хоть ты бы промолчала. Мне и Жели, с ее вечными упреками, более чем достаточно. — От упоминания о древней ведунье, глаза сами собой распахнулись.
— Амелфа?!
— А ты кого ожидал увидеть? — Немного смягчилась, но все равно с издевкой, переспросила женщина. Она, как и в ту злополучную ночь, была в своем молодом облике. Разве что, как и все остальные, немного поменяла свои черты лица.
— Но как ты здесь оказалась? — Не унимался я, почти полностью позабыв о боли в исколотых конечностях. — Ты же была с девочками в той деревне.
— Была. — Нахмурилась она, отводя взгляд, явно вспоминая что-то неприятное. — Но Дарина оказалась более сильной и коварной.
— Так ты…
— Да… — Кивнула женщина, окончательно отворачиваясь. — Я оказалась слишком самоуверенна…
— Что ты говоришь?! — Возмутился совсем молодой парень, явно не проживший долгие годы, а потом, как и все в нави, сбросившие с себя лишние годы, мгновенно помолодев. — Ты на много сильнее, чем большинство местных воротил!
— Ох, Сëма. — Вздохнула ведунья. Мне даже показалось, что она подпустила в голос изрядную толику теплоты. — Ничего ты еще не понимаешь.
— Ты вытащила меня из рабства. — Очень серьезно продолжил он. — Дала надежду на возвращение. А еще, помогла стать сильнее…
— Не могла же я спокойно смотреть, как очередная бездомная душа сгинет навечно в нави, потеряв надежду на спасение…
— Что происходит? — Мне было очень интересно слушать их, но когда ничего не понятно, то, как бы это глупо не звучало — ничего не понятно.
— Семён, такой же, как и ты. Он оказался в нави, попав на грань жизни и смерти. Только без особых сил, ему была уготована другая судьба. — Амелфа вела себя так, словно этот невысокий и щуплый парень ее сын. С такой теплотой и заботой она не то, что смотрела на него, но даже говорила о нем. — Ему не повезло в первую же ночь попасться паре вампирш, которые решили сделать его своей игрушкой. Но тут появилась я…
— Если умереть в нави, то ты умрешь и в яви? — Решил уточнить некоторые моменты, ведь безоговорочного доверия Маришке не было, от слова совсем. Слишком много от меня скрывают.
— Так. — Подтвердила древняя ведунья. — Вот только в таком случае тебе гарантированно будет закрыта дорога в рай или правь, или еще куда-то. Даже в Ад.
— И что же тогда остается?
— Дорога обратно в явь. — Вместо женщины ответила Ксюша, вытягивая последнюю иголку и поднимаясь надо мной. — Перерождение в тех самых тварей, с которыми мы и боремся долгие тысячелетия.
— Значит все эти русалки и лешие — это души людей, сгинувшие в нави?
— Все намного
