Играть, чтобы жить - 10 - Дмитрий Рус
Враг с надеждой мазохиста уставился на меня. Даже развел в стороны руки, открываясь для удара.
Я же, задавив белым шумом разум и старательно игнорируя провокационные речи, сканировал его во всех диапазонах. Вселение души было выполнено филигранно. Не грубо и бестолково, как у демонов, а на гораздо более высоком уровне. Не нарушая ауру, линии судьбы, практически не искажая Книгу Жизни. Лишь вписывая между строк едва заметную вязь внешнего управления.
Тем временем Тавор расстроенно покачал головой:
-- Не рискнешь? Ну как так-то? Не очкуй, братишка! Вспомни предсказание: “...и умрут они в один день!”. Осознал вечный кайф?! Ты можешь убить меня - со всей своей пролетарской ненавистью! Но после заката - я воскресну, и с не меньшим удовольствием убью тебя! Прикинь? Эта музыка будет вечной!
Тавор запрокинул голову и счастливо засмеялся. Откровенно, с душой и слезами в уголках глаз, не ограничиваясь надуманными рамками социальных приличий.
Отсмеявшись и выгнав из глаз застывшие бриллианты слез, он вдруг крякнул от пришедшей в его голову идеи. С видимым удовольствием напряг пластины грудных мышц, он вновь заставил заскрипеть расползающиеся звенья кольчуги. Последнее усилие, и заговоренные бронированные кольца зазвенели по каменному полу.
Одним рывком сорвав остатки доспеха, Тавор взмахнул кистью руки, отращивая на указательном пальце острый коготь и стряхивая в него невеликие запасы адаманта из сердца Младшего.
-- Адамантовое шрамирование! - хорошо поставленным голосом провозгласил безумец, и ровным почерком быстро вывел на груди кровавое: “Тавор + Лаит - вместе навсегда!”
-- Клево, да?! - подмигнул он мне, затем неожиданно посерьезнел лицом. - Хотя…
Тавор покосился на кучку пепла, оставшуюся от его сожженной головы и расстроенно хмыкнул:
-- Вот зря вы уничтожили сосуд Семени Хаоса, ой зря! Первостихия этого не прощает. Это, конечно, не болезненное уничтожение Малого Жнеца, но как минимум дерзкая пощечина. Публичная пощечина. Перед всевидящим оком Великого Равновесия. Так что, боюсь жить вам не долго, и запланированный мной калейдоскоп смертей придется прокрутить в совсем уж укороченном варианте. Убивать буду я, причем ежедневно, со всеми своими фантазиями и извращениями. Вот видишь, я не безумный, раз способен самостоятельно поставить себе диагноз, хе-хе…
Пощечина Хаосу, смерть, и “умрут они в один день”... Пазл в моей голове сложился. Миссия наложилась на обещания, шанс встретился с возможностью.
Я смахнул с себя ограничения эмоционального блока, прикрывающие разум тяжелой феназпемовой подушкой. И ярость мгновенно захлестнула сознание. Маму мою обнять? Танюху поцеловать?!
Сердце сбойнуло, перекачивая киллограмы адаманта в тяжелый полуторный клинок.
-- Ого… - только и успел расширить глаза Неназванный-Тавор, как срубленная с плеч голова вновь покатилась по полу.
Прости братец… Под обреченный вой прижатого моей силой Павшего кромсаю фигуру младшего адамантом, гарантированно лишая возможности отрегенировать и воскреснуть.
А затем, глядя в затягиваемые пустотой глаза Тавора, согласно киваю:
-- И умрут они в один день!
Резкий взмах, и я вонзаю тяжелый клинок в собственное сердце. Проворот… Пустота… Здравствуй, Великое Ничто…
81 ярус. Пентхаус Творца.
Я сидел, удобно развалившись на мягком диване, обитом шкурой неизвестного зверя. Мебель была не простой, штучный товар божественного гранда с витиеватой печатью на боку. И даже не стоит пытаться подделать - получишь проклятие до седьмого колена - почище чем от распятого бога. Исходящие от диванчика эманации легко бафали смертного до уровня архимага, да и мои огрубевшие чувства расслаблялись, словно в ласковом прибое Средиземного моря.
Творец, в полюбившемся ему образе огненного саламандра, возлежал на ложе из едва заметно тлеющих углей Древа. Чужого Древа. Где уж он их брал - история умалчивает. Пространство вокруг очага мерцало, но не из-за тепловых потоков, а из-за столкновения с чужими физико-магическими константами. Наверное, Саламандру это нравилось…
-- Ты же понимаешь что второго шанса не будет? - Творец, выделивший на наше общение целый поток своего разума, скосил на меня фиолетовый глаз. - Возрождение Бессмертного и так напрягало Равновесие. И поверь мне на слово, - оно очень не любит напрягаться… Я подарил его тебе как последний шанс при неизбежном столкновении с Хаосом, а ты бездарно слил его на убийство врага…
-- И возрождение брата… - педантично поправил я, и сделав глоток амброзии покосился в широкое окно.
Там, за невидимым барьером силового поля, сверкал красками Друмир. Вознесенный на вершину Древа, он сиял ярким маяком, словно звёздочка на верхушке новогодней елки.
Защищенный почти в абсолют, бережно укрытый от невзгод крыльями двух серафимов, укоренившийся в месте силы Его, с топовым разгоном локального времени - Друмир развернулся на все 700% от максимального потенциала.
На тысячи голосов орали в пеленках будущие архимаги.
Рывками выходили на пиковую мощь магические источники.
Волшебные животные рождались исключительно с громкими приставками -архи, -мега, -матерый, -сверх и прочими прилагательными превосходный степеней.
Из рук крафтеров, под их изумленно распахнутыми глазами, регулярно выходили предметы легендарных, мифических, реликтовых и эпических грейдов.
И даже строгающие рогатку малыши уже не обращали внимание на цветные маркеры оружия. Зеленое: “необычное”, синее: “редкое”, а у самых везучих да хулиганистых: фиолетовое, “уникальное”...
Крестьянские дети рождались чудо-богатырями, а новорожденные зайчата сорокового уровня отбирали мед у медведей в старых нуболокациях.
Мир, подсевший на константный баф от Творца, рос как на дрожжах.
-- Нравится? - перехватив мой взгляд, хмуро поинтересовался вдруг пошедший пятнами саламандр. - Любуйся, повышай мотивацию. Потому как вся эта
