Старшеклассник без клана. Апелляция кибер аутсайдера — 3 - Семён Афанасьев
"А что с вашим сотрудником?" — Миру указала Ане взглядом в сторону Вальдеса. — "Будем спасать? Бледного глиста, если что, могу на себя взять".
" С ума сошла ?! Это полицейский ! Я уже сообщила дяде. Это проблема не нашего уровня" — Эрнандес выглядела угрюмо и даже закусила нижнюю губу. — "Дядя говорит слушать Дальхис — он с ней ща разговаривает в параллель".
"А-а-а. Ну окей".
Глава 22
— Н-да, нехорошо для тебя складываются обстоятельства, — сменивший Эрнесто тип, даже для моего зрения весьма похожий на Рашида и его родителя внешне, вроде как искренне мне сочувствует.
— Господин Бахебри, я крайне ограничен во времени. Пожалуйста, давайте соблюдать действующее законодательство.
— А ты сейчас о чём? — он заинтересованно поднимает левую бровь, демонстрируя полнейшее спокойствие.
Но именно что демонстрируя. Я не знаю, откуда это всё только что взялось, но мне сейчас виден полный расклад и по его высшей нервной деятельности, и по его мыслительным процессам.
Это смешно и парадоксально — но в полную меру, только что без пробуксовки, заработало расширение, которым регулярно пользуется Мартинес. Я периодически глядел ей "через плечо" в виртуале, когда она показывала команды его инициации.
Странно. У меня работать по идее не должно — нужен имплант.
— Хочешь мне что-то сказать? — дружелюбно улыбаясь, предлагает южанин.
Глаза его при этом остаются холодными, как у змеи.
Меня же догоняет вторая порция удивления: сидит он там же, где до него сидел сотрудник дяди Эрнандес.
Но я его почему-то вижу! Отчётливо. Хотя и только правым глазом.
— Я уже сказал вам, что хотел. — На всякий случай опускаю веки, чтобы не выдать себя взглядом.
Мало ли. Вдруг работающие у кого не надо приложения и по глазам видны.
Чёрт. И во внутренний интерфейс не напишешь — во-первых, Мартинес его подвесила к чёртовой матери перегрузом; во-вторых, никто не отменял запрета мне там высказываться сейчас.
Какое-то время молчим. Он изучает меня, не скрываясь и видимо считая, что я его не вижу (вполне логично с тем количеством диоптрий, которое записано в моей медкарте).
Я же изучаю его через работающий нейропродукт: ощущение, как резкость бинокля навёл.
Ух ты.
Если бы не новые впечатления прямо сейчас, а также связанный с ними эмоциональный шок, возможно, я бы и правда занервничал: наверняка все приёмы риторики и такой вот коммуникации у этого Бахебри отработаны до автоматизма.
Но дело в том, что я сейчас купаюсь в откровенном эмоциональном шоке — и мне чисто технически не до острого восприятия в его сторону.
Это как резко восстановить зрение, в момент, будучи перед этим полуслепым.
Вслед за чисто физиологическим наслаждением улучшенного восприятия меня закономерно тюкает в темя паника, но чуть по другому поводу.
А что если так шикарно концентратор работает лишь в этом здании? И, выйдя отсюда, я опять превращусь в того самого натурала? Который не видит, весьма неизбирательно слышит, не имеет перед глазами панели интерфейса об эмоциональном спектре собеседника...
Не хотелось бы лишиться текущей полноты восприятия.
— Вы заметили, что вместо конструктивного опроса свидетеля вы сейчас всеми силами пытаетесь раскачать меня эмоционально?
— Ты о чём, э?! — играет он убедительно, без базара.
Только вот прибор не обманешь.
"Достоверность сказанного 35%".
Параллельно программа иконкой показывает оптимальную тактику: застегнутый на замок рот.
Ну я и молчу. Кроме прочего, на текущем заряде буста для мозга я уже сообразил: разрешение на беседу даётся свидетелем адресно и на конкретный номер жетона.
Если по-простому — я согласился общаться с Эрнесто, но не давал разрешения себя опрашивать этому Бахебри.
Память Вити Седькова услужливо подсказывает: в других местах соблюдение процессуальных норм может и не быть скрупулёзным, но не здесь. Суд есть суд.
— А в какой роли вы сейчас здесь присутствуете? — как говорится, вежливость — самое главное оружие такого, как я.
— Я веду твой опрос по факту... — он коротко пересказывает вступительное слово Эрнесто. — Кстати, нажми подтверждение. — Последняя фраза сказана будто бы на автомате и между делом.
Словно само собой разумеющееся.
"Попытка манипуляции. Собеседник не считает собственное утверждение обоснованным. Достоверность 15%".
"Подтвердить/отказаться".
Уверенно нажимаю в судебном интерфейсе вторую клавишу:
— Офицер, я не вижу здесь своей опекунши. Сказать вам номер процессуальной статьи, которая прямо запрещает меня опрашивать в её отсутствие без моего согласия?
"Гнев. Раздражение. Досада. Негативный спектр 50%.Принудительная эмоциональная коррекция: активирована блокировка мимики".
Какое-то время меряемся взглядами.
— Давай начистоту. У тебя очень может быть кусочек информации, который нужен мне. — Его зрачки пусты и прозрачны, как стеклянная чисто вымытая чашка. — Перед входом на твоих глазах произошло федеральное преступление, вот только что. Всё бы ничего — но ты был последним, с кем оба погибших имели ярко выраженный конфликт накануне. От полицейского офицера в такой ситуации зависит очень немало, — он опирается руками на стол и наклоняется вперед. — Я могу создать тебе очень много проблем, настолько серьёзных, что свою любимую опекуншу ты будешь несколько лет наблюдать только по видеосвязи и с луны. Одной из. Это ещё в лучшем случае. Веришь?
— Вы не боитесь, что я сейчас пишу нашу беседу?
— Чем? — он подаётся вперёд ещё сильнее. — Ты же натурал?
"Сканирование... Производится ваше сканирование... Производится ваше сканирование...Гнев. Раздражение. Досада. Разочарование.Вероятное объяснение: нарушение ожиданий вашего собеседника.ВНИМАНИЕ. Ваш собеседник активировал ментальный буст".
В дополнение к тексту рядом с головой южанина в моём интерфейсе появляется немного карикатурное, но узнаваемое изображение головного мозга человека, который из жёлтого постепенно начинает окрашиваться в красный цвет.
— Чего замолк?
— Я же вам уже ответил. Зовите сюда мою опекуншу — поговорим при ней.
Самое интересное, что память предшественника уверенно утверждает: если даже мы с ним сейчас начнём воевать вручную, с учётом всех обстоятельств это не будет моим преступлением.
Слишком много параграфов нарушает этот Бахебри.
Интересно, что ж его так припекает? И откуда он взялся?
Ну да, явно из родни Рашида — видно безо всяких приборов. Но не сильно ли это даже для них авантюрно?
Тика Хамасаки — не Наталья Седькова. Последствий можно и не расхлебать.
Или я чего-то не понимаю?
— Нажми подтверждение, — не меняя выражения лица, с олимпийским спокойствием он пытается меня продавить на психику.
Демонстративно скрещиваю руки на груди и забрасываю
