Арена - Юрий Винокуров
— Насколько я изучил среднесрочную перспективу развития Секторов, сэр, — выдал Дживс, когда я с ним поделился плодами своих размышлений. — Скажем так, направленность Секторов находится в циклическом движении. И у корпоративной, и у аристократической системы управления и экономической организации наблюдаются достоинства и недостатки. Но в силу свойств людей недостатки после становления определённой модели начинают накапливаться и культивироваться. И, на определённый момент, текущая социально-экономическая формация отторгается именно массами, её не принимают, происходит смена.
— Хм, Дживс, а коммунизм какой или ещё что?
— Модели социально-ориентированного государства возможны лишь при жёсткой государственной власти. И чем больше в таковое государство вовлечено людей, тем более жесткие механизмы принуждения и подавления нужно использовать. Модели же с децентрализовано-конфедеративными системами власти очень быстро перестают быть социально ориентированными.
— А Автократия? — всерьёз заинтересовался я.
— Благословенная Автократия Тригин строилась на педагогической системе формирования личности человека с самого рождения. Формирования определённых ценностей. Кроме того, Автократ… Вы полагаете, сэр, что Автократ был единовластным, никому неподконтрольным диктатором?
— Ну вроде как так, — признался я.
— Так и есть! — радостно заявил эфиряка. — Как я понимаю в ваших терминах наиболее близко понятие «кризисный менеджер». Не так, как вы подразумеваете, а по факту.
— Диктатор, решающий кризисы?
— Именно, сэр. В его власти никто не сомневался, потому что он был профессионал, решающий проблемы социума и государства.
— И не злоупотреблял?
— Не говоря о том, сэр, что каждый, подчёркиваю, КАЖДЫЙ гражданин Автократии мог если не знать о Автократе всё, то точно мог узнать какие действия он предпринимает в плане государственного управления. Причины, подвиги, результаты, к которым должны привести действия. Скрывать от разумного населения причины может либо преступник…
— Либо население не разумное, а тупые бараны, — вздохнул я.
— Примерно так, сэр. Безусловно, есть нюансы, исключения, но они единичны и связаны с трудно решаемыми кризисами, а решения их не затрагивало жизнь населения совсем.
— И рая в галактике мы не найдём, — задумчиво протянул я.
— Думаете о детях, сэр?
— В общем — да, Дживс. Не сию секунду, но думаю, да.
— Я понял вас, сэр.
— А я себя не очень, Дживс, — честно ответил я.
Впрочем, кризис среднего возраста догнал физически двадцатилетнего меня — кризисом среднего возраста. А полёт — полётом. В общем, долетели мы до системы Арены, где первое что я сделал, это поставил Дживса в известность:
— У меня диарея, Дживс. Для аристо, представителей аристо, представителей представителей аристо. Неодолимая и непреодолимая. Всем обращающимся передавай мой пламенный посыл в жопу.
— Как скажете, сэр.
— Так и скажу. А пока давайте разбираться, что у нас тут накопалось.
— Десять минут, сэр. И полчаса Кистеню до прибытия к торговому центру, где пребывает компания «Процветание».
Долетели до станции, сгрузили Рома, прихватили засадных раков. И получили такую информацию.
Дрононосец в рекламно-клеветническую компанию обращался. Дрона запускал, на минуточку, из сортира. Причём… странный он какой-то был, прямо скажем. В пальто, точнее балахоне невнятном, бесформенном. Невысокий и… странно ходящий. И, блин, какая-то походка кривая, нечеловеческая, блин. И, невзирая на балахон, пропорции тела какие-то дикие.
— Ксенос, что ли какой, поганый? — чесал я маковку, разглядывая на записи фигурку, вызывающую какое-то инстинктивное опасение.
— Разумных форм жизни в галактике, кроме людей, не существует, сэр.
— Значит гость, блин, из другой какой галактики! Или робот какой. Ты посмотри, не бывает таких людей! — потыкал я в запись.
— Точно не робот, сэр. Метка, поставленная раками донными, даёт чёткий отклик биологического организма.
— Мда?
— Да, сэр.
— Значит какой-то модификант жуткий.
— Возможно, сэр.
— Ладно, всё равно ждёт его клешня карающая. Возможно, и до смерти.
— Как скажете, сэр.
— Так и скажу. Где эта сволочь, Дживс?
— В гиперпространстве, сэр.
— Пиздец, — пригорюнился я.
— Движется в направлении Центральной Торгово-транзитной станции Сектора Стригель, сэр.
— Блин, ты точно скотина, Дживс.
— Рад стараться, сэр.
— Оно и видно. Ну, блин, чего мы ждём?
— Вы — не знаю, сэ-э-эр. Я — ваших мудрых указаний. Кистень же уже три минуты как вышел на разгонную кривую, сэ-э-эр.
— А… хрен с тобой, вышел и хорошо.
— Кстати, сэр, считаю своим долгом вас известить, что о проблемах вашего пищеварительного тракта поставлено в известность восемь лордов Великих Домов, шестнадцать их представителей и два потенциальных клиента.
— Даже клиента? — удивился я.
— Именно так, сэр.
— Ну и в жопу, не до них сейчас, — отмахнулся я, не без некоторого колебания. — Пидараса злокозненного прибьём, тогда и разберёмся.
— И «Процветание» не забудь, Ан.
— Не забуду, — посулил я «процветание» «Процветанию».
Кистень вышел в гипер и бодро шуровал к Центральной. Я сидел и в предвкушении потирал клешни — ну хоть что-то хорошее в не слишком радостном пребывании в Секторе Стригель намечается. Девчонки также потирали ладошки: всё же, как я понимаю, их и как партнёров и не только задели высеры этого козла.
В общем, долетаем мы до Центральной, ну и начинаем бодро проверять, что и как. И выходит, что торчит наш козёл в некоей конторе «по подбору персонала». Начальствует там, понимаешь.
— И это женщина, сэр.
— Похер, это, как я в своё время говорил, пидарас. А женщина, мужчина — клешне карающей всё равно, — ликовал я, но призадумался. — Так, народ, а конфликт-то им мы объявить сможем? Так-то я и Центральной войну объявлю, всё достало, блин! Но как-то лучше без этого.
— Трупы девать некуда будет, — понимающе покивала Лори.
— Именно. Так вот, официально мы действовать сможем?
— Довольно затруднительно, Ан, — покопалась в сети Лиса. — Если бы мы УЖЕ объявили конфликт Процветанию, то было бы гораздо проще. А сейчас у нас данные, добытые не слишком достоверным способом. По сути, нам надо доказывать станционным властям, что мы «чувствуем», что заказавший враждебную деятельность — именно эта стерва.
— Мда, не радужно, — признал я. — Ладно, будем думать. На крайний случай — вот реально похер, тайное похищение и леденящее душу расчленение
