Становление (СИ) - Янтарный Дмитрий

— Послушайте, — начал терять терпение дракон, — это всё, конечно, очень увлекательно, но ничего из этого не является хоть сколько-нибудь значимым доказательством. Как хоть выглядел этот принц при жизни?

Фалкеста посмотрела на стоящую изнанкой вперёд картину, и внезапно принц понял, почему она так стоит. И в тот момент, когда женщина встала и подошла к полотну в очень дорогой остролистовой оправе, Серебро, третий Цвет принца, вдруг ярко вспыхнуло в нём, словно притупляя его чувства и позволяя спокойно отреагировать на то, что он сейчас увидит.

Как и ожидалось, это оказался портрет. Не в натуральную величину, конечно, но достаточно подробный. Юному дракону казалось, что он смотрит в своего рода кривое зеркало. Изображённый на нём юноша, вне всякого сомнения, имел очень много общего с нынешним принцем. Но вместе с тем проскальзывали и вполне человеческие черты: более округлые и мягкие формы лица, более нескладное тело, кроме того, этот человек явно испытывал затруднения с лишним весом.

И внезапно в Дитрихе проснулся гнев. Это всё не может быть правдой. Просто не может! Это какая-то шутка, дурацкий розыгрыш! Какое безобразие — на него нарисовали такую гадкую и нелепую пародию, хотя принц, которого до совершеннолетия Микаэро каждый день гонял по тренировочной площадке, даже представить себя не мог с такими нелепыми пропорциями.

— Довольно, — сказал принц, поднимаясь и тяжело дыша от гнева, — если вам кажется, что это — смешная и забавная шутка, то вы ошибаетесь! Я вас уверяю — вам такая наглость с рук не сойдёт! Вы… вы… я пожалуюсь на вас Лазурному Хозяину! И он… и он…

— Вы быстро выросли, господин принц, — бесстрастно сказала почти мгновенно погасшим голосом Фалкеста, — обычные драконы в вашем возрасте выглядят как дети лет девяти-десяти.

— Замолчите! — Дитрих разъярённо вскочил и обвиняюще указал на Фалкесту, — немедленно замолчите! Да как вы смеете давать такие оскорбительные намёки?!

— Я и не ждала, что вы мне поверите, господин Дитрих, — ответила Фалкеста, опуская взгляд, — я даже не ожидала, что вы согласитесь выслушать мои объяснения. Однако же, если вам нужны доказательства, то спросите своего отца: Если бы Мизраел однажды не залез в голову одному принцу, то я мог бы у вас и не родиться, правда?

Дитрих направился к выходу. Он был так зол, что понимал: ещё немного — и он потеряет над собой контроль, что для Сиреневого дракона на землях Лазурного клана было недопустимо. Однако у самой двери он обернулся и сказал:

— Я не знаю ни одного другого заведения, которое бы могло столь дурно обойтись со своим посетителем. К сожалению, еда, что вы мне предложили, была вкусной! Однако я привык платить за оказываемые мне услуги. Посему — прошу! — он достал из кармана драконий серебряк и швырнул его на пол, — сдачи не надо. Это ваши чаевые за это чудесное, смешное и весёлое представление! А теперь — всего доброго!

И, хлопнув дверью, дракон промчался мимо изумлённой официантки и выскочил на улицу. Фалкеста же подошла к двери своего кабинета и заперла её. Подняла с пола монету и при этом даже не обратила внимания на то, что металл был едва ли не раскалённый. И, прижав монету к груди, горько и безутешно заплакала…

Глава 6

Дитрих был до того разозлён, что с трудом отслеживал навигацию своего пути хотя бы до такой степени, чтобы никого не сбить с ног. Он вышел за пределы города меньше, чем за две минуты. К счастью, страже хватило ума его в этот момент не останавливать. Драконов королевской крови простые служаки чуяли за версту. Не сказать, чтобы они их боялись, в конце концов, никого и никогда драконы в здравом уме и твёрдой памяти не подвергали травле и гонениям из одной только своей прихоти. Однако же они вполне отдавали себе отчёт в том, что под горячую лапу попадать тоже не следует.

Дитрих же спешил на берег моря. В отличие от большинства драконов он любил воду, хотя и знал, что погружаться в облике дракона для него смерти подобно. И об этом знала только Лиала, которая создавала для него удивительные разноцветные сны и, может быть, мама с папой. Больше он никому никогда об этом не говорил. Обычные драконы всегда избегали воды. Обычные драконы? Или нормальные драконы?

Дитрих не заметил, как оказался в порту. По странному стечению обстоятельств порт находился за городской чертой. Разумеется, сейчас он был полон рабочих, но принца это мало смутило: все рабочие прекрасно понимали, кто он такой, и загодя спешили дать ему дорогу. Впрочем, Дитрих и не собирался никому докучать. Выбрав самый дальний пустующий пирс, он сел и свесил ноги к воде.

Теперь надо всё тщательно взвесить. Даже если допустить, что эта Фалкеста — душевнобольная, то ряд вопросов к отцу у него всё равно накопился. Он вырос в два раза быстрее любого дракона. Он любит воду. Он любит грибы. Ни один дракон из тех, кого он знал, этими чертами не обладает. И как это следует понимать? С другой стороны — он не лишился крыльев на период отрочества. В нём сбалансированы Цвета, и он не ощущает боли, когда испытывает эмоции, свойственные якобы враждебным ему Золоту и Лазури. И какой из всего этого следует вывод? Если приучить драконов купаться в воде и есть грибы, то они тоже перестанут слабеть крыльями и не будут испытывать боли от Цветов? Чушь какая-то!

В это время к пирсу причалила очередная баржа. Все прочие морские стоянки были заняты. В этот момент на плечо Дитриха легла чья-то рука.

— Приносим извинения за беспокойство, господин дракон, — виновато пророкотал чей-то хорошо поставленный голос, — но нам разгружаться надо, на Турнир драконов товары прибыли, и время дорого… Если вам хочется полюбоваться на море, я вам другое место показать могу…

Дитрих покачал головой и встал. Он отдавал себе отчёт в том, что является гостем на этом острове, и дурным тоном было бы мешать его жителям заниматься своей работой. Да и вспышка гнева уже прошла. Обернувшись, Дитрих увидел орка. Тот смотрел на дракона с почтением и ожиданием, хотя на дне глаз и пряталась лукавая усмешка.

— Нет, спасибо, не нужно, — сказал Дитрих, кивнув орку со знаком торговой гильдии на груди, — в мои намерения совершенно не входило мешать кому-либо. Я уже ухожу.

Орк кивнул дракону и направился к группе грузчиков, которая, судя по всему, не одну минуту топталась перед пирсом, не решаясь подойти к Дитриху.

— Обязательно надо было меня звать? — чуткий голос принца услышал, как орк отчитывает грузчиков, — сами не могли попросить?

— Дак это… как же мы подошли бы к нему? Это же дракон. Да не простой, из высоких, мы такое за версту чуем.

— Ну и что?

— Дак… боязно нам.

— Неправильное поведение, — наставительно сказал орк, — драконов не надо бояться. Драконы не любят, когда их боятся. Драконов уважать надо.

— Дак мы и говорим, — начал было заново тот грузчик, но орк уже махнул рукой.

— Ладно, неважно, всё равно не поймёте. Идите, баржа уже причалила. Да в темпе! Раз смелости не хватает — гните теперь спину. Когда товары приходят не вовремя, драконы тоже не любят.

— Ладно, господин Горрт, как скажете…

Дитрих, отошедший уже, наверное, на полсотни метров, остановился. Это имя вспыхнуло в нём словно спасительный свет. Вот с кем можно поговорить! Вот кому можно поведать свои беды! Горрт — не дракон, и тысячелетними штампами выражаться не станет.

Дитрих в воодушевлении направился обратно.

— Уважаемый, — окликнул он орка, — можно вас на минуту?

Орк, уже уходивший к другой барже, повернулся. И доброжелательно посмотрел на Дитриха. Тот же теперь жадно изучал своего старого друга, оценивая, как время изменило Горрта.

А изменило оно его в лучшую сторону. Орк так и лучился внутренней уверенностью в себе. Глаза смотрели вежливо и с деловым блеском. Ничего не осталось от того затюканного мальчишки, которого пьяный отец мог и поколотить, если изловит. Нет, сейчас перед ним стоял гордый и уверенный в себе мужчина. Могучим мускулам явно было тесновато в костюме члена торговой гильдии, но Горрту, похоже, подобный образ распирающей его мощи нравился. И, надо думать, такой образ оказывал нужное влияние на всех его партнёров. Ну-ка, попробуй обмануть такого гиганта. Можно ведь и промеж глаз получить, особенно здесь. Драконы недобросовестных дельцов не любят особенно сильно, приравнивая их по статусу едва ли не к клятвопреступникам.