Беззаконие и отвага (СИ) - Сухов Лео

Я победно указал рукой на Борборыча и гордо хлопнул себя по ноге — к сожалению, сломанной. И она тут же о себе напомнила — от боли я отрубился, только и успев заметить очередной ехидный лог от системы. Что-то там о сильной боли, которая всех вокруг радует, кроме меня…

Следующее включение Филиппа Львовича было значительно более приятным, чем все предыдущие вместе взятые. Я хотел пить и жутко хотел есть, зато у меня перестала кружиться голова, нога уже не так сильно болела, а места волдырей затянуло коростой. Я шёл на поправку, и система с этим была согласна, сняв дебафы!..

— Ага, прочухался… — довольно кивнул Борборыч, сидевший рядом с костром.

Его физиономия тоже претерпела изменения. Теперь она смотрела на мир грустными глазами и могла похвастать коркой грязно-жёлтого цвета.

— Готов принимать отчёт, командир? Или опять в несознанку уйдёшь? — поинтересовался рейд-лидер.

— В еду и питьё уйду, — хрипло ответил я, ворочая языком в сухом рту. — А потом отчёт…

И то, и другое «гвардейцы» мне предоставили почти мгновенно. Пока я ел и пил, Борборыч начал рассказывать.

Кутуль-кава удалось завалить! Когда он добивал тех, кто бросился в атаку, успели освободиться те бойцы, кого он заплевал в самом начале. Дружно навалившись на него и отрубив последние ноги, тварь жестоко добили — хотя после моей булавы она и так выглядела весьма скверно. Полезного с кутуль-кава было добыто много. Три серых шара и многочисленные куски «внешнего скелета» (как это обозвал Дойч). Вот только после смерти твари все эти куски быстро начали терять свою прочность, высыхая — и становясь тонкими, ломкими и бесполезными. Полежав, туша поверженного исполина начала ужасно вонять, так что лагерь вынужденно перенесли.

По результатам боя выжило всего тридцать четыре человека, включая меня. К сожалению, Барэл и Мадна не выкарабкались. В общем, половина отряда ждёт нас в посёлке. И им явно лучше, чем нам — потому что при перерождении тушка появляется здоровой и счастливой. А мы тут страдаем…

Кроме того, выжившими было обнаружено логово кутуль-кава. И вот там всё было значительно лучше — в логове была реально ценная добыча! Как мне объяснил Дойч, кутуль-кава — настоящий слизняк с жёстким внешним скелетом. Жрать добычу он не может, как и переваривать достаточно плотные вещи. Так что оплёвывает жертв кислотой и пеленает их в коконы, в которые по мере необходимости добавляет кислоту — пока внутри не останется исключительно питательная и почти переваренная кашица из мягких тканей. Кашицу он и высасывает, выбросив остальное. Так себе рецептик, но аппетита он мне почти не испортил…

В общем, одежда, оружие и личные вещи от кислоты кутуль-кавы страдают меньше — и часто остаются целыми, хоть и весьма отвратительными по внешнему виду. Так что в логове твари скопилось немало ценного: каменные орудия, неплохое примитивное оружие, деревянные и костяные предметы. И ещё много скелетов, которые кислота не брала. Не человеческих — нет, а бедных заживо переваренных животных…

— Но самая главная добыча, — торжественно проговорил Борборыч, — это вот!

Он гордо протянул мне какой-то коричневый калач. Я сначала подумал послать его на фиг с такими шутками… Однако стоило мне коснуться прохладной гладкой поверхности калача, как всё встало на свои места.

— Это что? — тихо спросил я, ещё не веря своему счастью.

— Это самородная медь, Филь, — ответил Дойч. — И её тут дохрена! И если ты подумал о бронзе, то я примерно знаю, где найти олово.

— Зачем нам олово? И вообще… А где у нас олово? — удивлённо спросил я.

— Потому что бронза — это сплав олова и меди! — пояснил Борборыч. — А олово было на нескольких самородках, которые сдавали Кириллу. Я лично видел.

— Стоп! Выходит, здесь у нас месторождение самородной меди, а где-то в верховьях Золотой есть место для добычи олова и золота?

— Ну вот, а выговорили, что он теперь совсем дурачок!.. — усмехнулся Дойч.

— И какая тварь тебе такую гадость сказала? — с интересом уточнил я.

— Две твари, — ухмыльнулся Борборыч.

— А, понятно… — я сразу потерял интерес к теме. Чего ещё ждать от близнецов?

Самое смешное, что все «гвардейцы», попавшие под первый залп кутуль-кава, теперь получили частичный резист к кислоте. Которым меня система безжалостно обделила… Я ещё не проверял, что за фигнёй с желудочным соком меня так щедро одарили, но надо было посмотреть…

Борборыч разослал разведчиков по округе, но, в целом, картина и так была предельно ясна. Бандиты сдвигались на запад, в сторону Мыса. Несколько крупных лагерей располагались в одном дне пути от нас, а два десятка лагерей помельче — были раскиданы поблизости, и вообще непонятна была общая численность орды, которая приближалась к нам… Ясность в происходящее мог внести разве что бандит, захваченный всё теми же близнецами.

— Только ты к нему ласково! — попросил Борборыч. — А то он, как наши рожи видит, сразу начинает орать дурниной. И не отвечает на вопросы…

— Ладно-ладно! — ответил я. — А почему я?

— Так близнецы его тебе в подарок принесли! — ответил наш тактик. — Сказали, что раз ты при виде их физиономий орал как резаный, то пусть и от твоей красоты кто-нибудь на крики изойдёт…

— Ну пошли. Поговорим… — предложил я.

Мы прошли через лагерь, где оставалось около полутора десятков бойцов — остальные сейчас были в разведке. Стоянку разбили чуть в отдалении от места боя, где теперь воняла туша кутуль-кава. Интересно, может ли он привлечь хищников? Есть ли у нас в лесу кто-нибудь небрезгливый? Падальщики, например.

Вершина возвышенности, на которой стоял временный лагерь, была вогнутой, как кратер или жерло вулкана (не многовато ли на один остров таких образований?), а вся долина поросла лесом — пальмы, деревья… В самом центре скопилось озерцо, пополнявшееся дождевой водой.

Именно у озера пленника и привязали к дереву. Хорошо так привязали — бедолага ничем двинуть не мог. И даже рот заткнули кусками кожи, свёрнутыми в кляп. При виде меня и Борборыча пленник начал вырываться, мычать, таращить глаза и пускать слезу — в общем, истерил, как мог. Спасибо, что не обделался… Нет, ну до чего бандиты нервные пошли! Он как бы и сам не писаный красавец, хоть и без волдырей с ожогами…

— Сейчас мы тебя будем есть! Вот прямо так, по частям! — вкрадчиво пообещал я ему.

— Филь, это точно «ласково» в твоём понимании? — спросил Борборыч.

— Мы его сырым есть будем! И будем утешать в процессе! — грозно ответил я рейд-лидеру. — Пытать кипятком и огнём… в смысле, жарить и варить — не будем!

Бандит сразу задёргался сильнее, принялся ещё активнее мычать — и даже показал глазами на кляп.

— Смотри, он хочет поговорить! — заметил я, указывая на бандита.

— Ну так вырви ему… — начал Борборыч, но я его прервал:

— Глаза?

— Нет…

— Язык?

— Филя!

— Гланды?

Борборыч протянул руку, ухватился за кляп и вытащил его изо рта пленника.

— Кляп!..

— Да шли бы вы, ять, на хрен! — выдал бандит. — Какого вы тут фигню несёте? Вы совсем долбанутые[1]?

— Вот, видишь! — указал я на бандита Борборычу. — А ты говоришь, только орёт… Я знаю эффективный подход к людям!

— Чего вам от меня надо, придурки, ять? Отпустите на фиг! Братва придёт, вам мало, суки, не покажется! — продолжал разоряться бандит.

Пришлось слегка двинуть ему в челюсть, отчего голова пленника аккуратно впечаталась в ствол дерева, к которому он был привязан, а взгляд расфокусировался. Бил я несильно, но судя по логам, ещё десяток ударов — и этот разговорчивый парень нас покинет.

— Слушай, дорогой! Рот будешь открывать тогда, когда я тебе разрешу! — сказал я, пользуясь паузой в бандитском монологе. — Вякнешь ещё слово без разрешения, и я тебе что-нибудь отрежу! Понял?

Бандит кивнул, злобно сверля меня взглядом.

— Он знает, где сейчас находится? — спросил я у Борборыча.

— Нет, — ответил рейд-лидер. — Близнецы ему повязку на глаза напялили.