Максим Резниченко - Плетущий
Свет в прихожей загорается, когда я прохожу туда. Нет, здесь нет ни обуви, ни одежды покойного. Хотя вот в самом углу стоит спиннинг. Без раздумий забираю его и заглядываю в ванную, совмещенную с туалетом. А вот здесь, на полке, я вижу бритвенные принадлежности и мужской лосьон. Все это занимает свое место в пакете. Конечно же, на то, чтобы очистить обе комнаты от вещей Григория, уходит какое-то время, и вот уже целых три довольно объемных пакета стоят у стены в ожидании своей участи. Нет, уничтожать их нельзя, потому что бесполезно – на месте уничтоженных появятся новые, ведь все эти вещи имеют под собой материальную основу там, наяву. А вот спрятать их можно. Спрятать так, чтобы они не попадались на глаза женщине, ставшей жертвой своего собственного горя.
Как и планировал, я начинаю работать, плетя ткань этого сна. На месте дверного проема, ведущего в спальню, я создаю дверь, за которой не будет места страху и тоске. Открываю ее и оказываюсь в просторном помещении, стены которого тонут в стоящем здесь мраке. Повинуясь моей воле, одна из стен исчезает, но светлее от этого не становится. Продолжая плести, шагаю внутрь, утопая по щиколотку в появившемся на полу роскошном ковре светло-желтого цвета. Солнце, словно выпрыгнувшее из-за горизонта, моментально развеивает тьму, и сразу становится не только светло, но и тепло. Солнечные лучи невольно поднимают настроение и работается уже гораздо веселее.
Нет, окон здесь не будет, а будет застекленной целая стена и дверь в ней, выводящая на террасу, которую в полдень будет прикрывать навес.
Оставшиеся три стены меняют цвет, а я, глядя на эти изменения, никак не могу выбрать подходящий. Наконец я останавливаюсь на смешанном. Теперь низ стен такого же цвета, как и ковер, а чем выше, тем он больше меняется от желтого к светло-голубому – как потолок надо мной.
Раздумываю лишь секунду и решительно раздвигаю стены еще на несколько метров. Небольшая одноместная кровать под балдахином появляется у стены, а рядом с ней я ставлю невысокий столик с тройным зеркалом. Помня о любви моей подопечной к фиалкам, «достаю» изящную подставку с несколькими полками, на которые переношу цветы из старой кухни. А от себя добавляю небольшой пока фикус в напольном горшке.
Я не забочусь платяными шкафами и другой мебелью, потому что в данном, конкретном случае довольно опасно переносить сюда вещи женщины из старой квартиры, так как мне неизвестны их истории. А для создания каких-то новых я не обладаю нужными знаниями, потому что плохо слежу за тенденциями женской моды.
А вот книжный шкаф, на всю стену, я ставлю с большим удовольствием. Классика и современная проза из того, что читал я сам, занимает свое место на полках. Конечно, я не уверен во вкусах и предпочтениях моей подопечной, но у нас еще будет время пообщаться и, я думаю, не один раз.
Позаботившись о светильниках и выключателях, я заканчиваю с этой комнатой. В стене, напротив меня, появляется дверной проем, который высокой и широкой аркой поднимается к самому потолку. Темнота за ним исчезает, едва я открываю путь солнечному свету, точно так же, как и в спальне, целиком убрав стену и застеклив ее. Это будет гостиная. Здесь на полу лежит такой же шикарный ковер, но уже светло-зеленого цвета. Я ставлю удобный и широкий диван, два кресла и пуфики для ног. Подумав секунду, я заставляю появиться у застекленной стены столик для рисования со всеми необходимыми принадлежностями и толстой пачкой бумаги в одном из его выдвижных ящиков. Проходя уже в следующий дверной проем, за которым я планирую разместить кухню, дополняю интерьер гостиной изящным журнальным столиком, выполненным из стекла.
Новая кухня совсем не напоминает старую. Она просторна и современна. Бесчисленные шкафы, шкафчики, выдвижные ящики, дверцы, баночки, бутылочки – всему находится свое место, как, впрочем, и всевозможной бытовой технике: от микроволновой печи и холодильника, до блендера и планетарного тестомеса-миксера. Естественно, холодильник я наполняю продуктами, запас которых будет поддерживаться, если я завершу все, как планирую.
Ну вот, с домом и все. Отодвинув в сторону стеклянную дверь, выхожу на террасу, за которой продолжает формироваться новый мир. Я полностью переключаю сознание на эту задачу, закончив с остальными делами.
Что нужно женщине, застывшей сейчас неподвижно на своей старой кухне? Все, что угодно, кроме мыслей о прошлом. Значит нужно сделать так, чтобы мысли эти не возникали. Как мог, я почистил ее разум от воспоминаний о покойном муже, собрав все его вещи, и все то, что, как я думаю, может напоминать о нем. Но это вовсе не значит, что я не могу упустить какую-то мелочь или незначительную деталь, способную вернуть ей часть воспоминаний. Поэтому я прикладываю столько усилий для того, чтобы дать ей шанс, пребывая во сне, не мучить саму себя горестными мыслями о минувшем. Разумеется, наяву она будет все прекрасно помнить, но это уже не так важно, если ее сознание будет получать достойный отдых по ночам.
Мой взгляд стремится вдаль, туда, где в голубоватой дымке вздымаются высокие горы, чьи уже белоснежные шапки сверкают, отражая солнечный свет. Я не ускоряю рост этого колоссального и величественного горного массива, что, по моей задумке, будет обрамлять долину, в которой и будет находиться новый дом моей подопечной. Той части моего сознания, что работает сейчас с горным образованием, достаточно. Если к моменту полного окончания работы, что-то еще будет не готово, тогда и задействую все свои ресурсы, чтобы ускорить процесс, а пока я займусь близлежащей обстановкой. Естественно, здесь не будет никаких улиц и городских кварталов. Этот мир будет принадлежать только одному человеку.
Вокруг дома я разобью сад. Один за другим из земли показываются скромные зеленые росточки, которые стремительно тянутся вверх, раздаваясь и вширь. Спустя несколько минут появившийся свежий ветер гуляет уже в разноцветье крон многочисленных фруктовых деревьев. Воздух моментально наполняется пьянящими ароматами цветов, и, повинуясь моей воле, его тишину тут же нарушает деловитое жужжание пчел и мохнатых шмелей. Спустя мгновенье появляются и разноцветные бабочки. Навевая какую-то легкость и беспечность, они порхают невесомо. Крошечные и стремительные пичуги начинают свою песню, окончательно развеивая тишину нового мира. Я поднимаю взгляд, и над садом, поднимаясь в вышину, проносятся быстрокрылые ласточки.
Дорожка из голубоватого с желтыми прожилками камня послушно тянется вслед за мной, когда я шагаю по зеленой траве сада вниз по склону, а беззаботные кузнечики сопровождают мой путь. Здесь подходящее место. Я плету, работая с тканью сна, и спустя какое-то время, рядом со мной уже стоит деревянная беседка округлой формы с куполообразной высокой крышей. Изящная резьба на ее белоснежных боках – как последний штрих, и я снова пускаюсь в короткий путь, чтобы, минуя небольшую виноградную посадку, оказаться у озера. В лицо веет свежестью и прохладой, а по водной поверхности бежит мелкая рябь от коснувшегося ее, будто в приветствии, легкого и теплого ветерка. Я тянусь мысленно к воде и проникаю в ее прозрачные глубины, наполняя жизнью этот немаленький, в общем-то, водоем. Зеленые склоны гор на противоположном его берегу теряются в дымке, но так даже лучше. Только свет и простор, и никакой полутемной тесноты. Все, что еще нужно – это деревянная пристань, выдающаяся в озеро на десяток метров и небольшой ялик со спущенным парусом и веслами в уключинах, поднятыми на борт.
Ну, вроде бы, и все. Осталось завершить только одно небольшое, но от этого не менее важное дело.
Появившимся в руке ножом я делаю короткий укол и выдавливаю из мизинца каплю крови, прикрываю ее другой ладонью и согреваю своим дыханием. Я плету, вкладывая в растущее создание основы и принципы, с которыми оно будет жить. И главный среди них – это опека и забота о моей подопечной, женщине, что будет здесь жить в своих снах. Я ни секунды не колеблюсь, выбирая будущую форму для Стража, и спустя почти пять минут напряженной работы на моей руке уже восседает белоголовый орел. Закончив плести, пересаживаю его на поручень, которым обнесена пристань и вздыхаю с облегчением, избавившись от его тяжести. Сверкающими на солнце черными глазами птица смотрит на меня и несколько раз наклоняет из стороны в сторону голову.
– Будешь развлекать свою новую хозяйку, – говорю я. – Ну и, может быть, она даже напишет с тебя портрет.
Ощущаю готовность Стража защищать от чего и кого угодно женщину, которая скоро здесь поселится. Я вложил в него достаточно силы, чтобы подарить возможность пусть слабо, но плести. В случае реальной опасности это умение ему пригодится. Однако смотрит он на меня как-то… Пронзительный крик птицы оглушает меня, и от него закладывает уши. Я невольно отшатываюсь и, споткнувшись, чуть не падаю. Пернатый озорник падает с поручня, над самой водой расправляет крылья и, мощно ими взмахивая, поднимается все выше. Мне кажется, или он действительно усмехается, когда оглядывается на меня?
