Виталий Крыръ - Гоблины дальнего космоса
Старик не отступил. Его не смутили ни втрое превосходящие силы негуманоидов, ни наличие собственной Валькирии на борту. И, пожалуй, не отступил не из безрассудной храбрости, так свойственной многим гоблинам, а из гипертрофированного чувства ответственности. Он верно понял, что выигранные минуты сложатся в нашу победу.
Очередное точное попадание вызвало детонацию МеЗДЛай раньше, чем с корабля успели запустить хотя бы одну спасательную капсулу: всепожирающее пламя нашло своих жертв. Валькирия так и не узнала о смерти сына.
*Центр устоял. А на флангах вперед выдвинулись линкоры, и противопоставить им у 'ли' оказалось нечего. Вот тогда я и понял, что мы победили.
Полного разгрома, правда, не было. Оставив в прикрытии небольшую часть крейсеров, остальные негуманоиды метнулись прочь, выиграть расстояние, а значит и время, чтобы запустить МеЗДЛай. И пока мы всаживали импульс за импульсом в обреченные корабли арьергарда, основная масса 'ли' выжимала максимум из межпланетных двигателей, держа курс как раз на ту звезду, где мы чуть ранее похоронили 'печать раздора'. И удирающих врагов было все еще много - пускай битых, но уцелевших благодаря обычной космической тактике, успешно применяемой и нами, - более боеспособные корабли в межзвездном бою маневрируют между тяжело поврежденными и врагом, позволяя битым вести огонь с удаления и как бы из-за прикрытия. Вот и Старик должен был уйти или 'закрыться' другими, но не сложилось...
Последние корабли негуманоидного арьергарда исчезли в огненных вспышках. А остальные по прямой уходили прочь, почти впритирку к звезде. Не хотели дать нам шанс в преследовании срезать угол, и теперь мы уже не успевали их догнать, прежде чем запустят межзвездное ускорение.
Звезда, казалось, равнодушно взирала на торможение кораблей, изготавливавшихся к почти часовому процессу запуска МеЗДЛай. Процессу, время для которого выиграл им арьергард ценой своих жизней. И вдруг кипящее море светила вспучивается чудовищным протуберанцем.
- Не долетит... - выдыхает кто-то из моих капитанов в общий эфир межкорабельной связи.
Но огненный поток уже почти у цели. Это нам он кажется небольшим, а для эскадры 'ли' - сплошное море огня, обрушившееся приливом. 'Мохнатцы' не успевают ни уйти в межзвездное ускорение, ни остановить МеЗДЛай, чтобы включить маневровые двигатели. И плазма лижет корабли, оплавляя остатки вооружения, повреждая межпланетные двигатели. Но, что удивительно, ни один МеЗ не взрывается.
Не взрывается, но, судя по данным сенсоров, для уклона от протуберанца запущен процесс их остановки. Теперь у нас есть время догнать и уничтожить - всех. И, после контакта с плазмой, - полностью лишенных вооружения.
Еще немного, еще чуть-чуть и флот выходит на дистанцию огня излучателей. О ракетах не думаю, в шахтах и запасниках не осталось ни одной. Между оплавленными остовами вражеских кораблей возникает интенсивный радиообмен, который мы не успеваем расшифровать, и вдруг в эфир врывается сигнал на человеческом языке с предложением капитуляции.
- Мы же не берем пленных! - по личному каналу раздается возмущенный вопль Плывуна.
Но сейчас не время для мести. Если мы не разобьем, а восстановим дрейфующие рядом корабли 'ли', то восполним сегодняшние потери в МеЗДЛай. К тому же, хоть мы и не берем пленных, а тюрьмы считаем изобретением извращенцев, но заложников можем иногда и придержать. А в обмен на целые межзвездные двигатели, так и вообще можно их через каких-нибудь нейтралов отпустить - пусть с ними на родине разбираются.
Интересно, с протуберанцем-переростком это печать раздора так подействовала или просто совпадение?
А вот нам на своей шкуре всю мощь сверхъестественного предстояло почувствовать еще не скоро.
* * *Голодная, голая и замерзшая Агнесса Аакинг вот уже который день дрожит в боксе негуманоидного крейсера. 'Ли', обычно лишь уничтожающие людей, опознали ее и оставили в живых. Но почему-то после обыска, воспоминания о котором заставляют самую влиятельную женщину Республики в ужасе подвывать, о ней будто позабыли. Из всех удобств доступна только вода, вода в любых количествах. И прохладный воздух, слишком прохладный для голой, голодной человеческой самки, но в самый раз для 'мохнатцев'.
Внезапно дверь в бокс отъезжает в сторону, и полумрак сменяется ярким светом. Агнесса щурится и пытается разглядеть новый ужас, который ее несомненно ожидает. Сквозь ресницы сначала виден фрагмент 'зеркального' доспеха с двумя кроваво-красными полосками и одной белой, их обладатель наклоняется, и она различает испещренное шрамами лицо:
- Мэм. Все будет хорошо, мэм. Вы теперь среди гоблинов.
* * *Мои уцелевшие приближенные отдавали честь праху погибших на флагманском линкоре. Ракеты уносят боксы с пеплом в сторону ближайшей звезды, чтобы погребальные конструкции метеорами растаяли в ее огне. Провожая их взглядом, задумываюсь о собственной судьбе и судьбе моего окружения: вот и нет самого молодого из нас, а ведь он только начал входить во вкус реальной жизни... Да, мы победили, но без производства МеЗДЛай Империя - ничто. А выселение для строительства синтезатора МеЗДЛай целой планеты - мало того, что это технически сложная и длительная процедура, так еще и неизвестно, как воспримут ее перипетии жители и, в особенности, их родственники в рядах нашей армии. Традиция поколений подчиняющихся монаршей воле еще не скоро будет сформирована. И если в состоянии войны люди готовы 'принять' многое, то после победы, в 'мирное' время нам, скорее всего, придется переламывать молчаливый саботаж. Другая возможность добыть синтезатор - захват в ходе новой войны, жертвой которой может стать любой из моих друзей и других гоблинов.
Но есть все же светлая полоса среди мрачных перспектив - Старик, которого мы внутренне уже похоронили, избегнул печальной участи Валькирии, Горбача и многих других. Хотя его спасательная капсула не катапультировалась, она единственная из всех капсул корабля не была уничтожена взрывом, а лишь выброшена далеко в космос. И вот наш старина, физически почти не пострадавший, сидит в обнимку с Лисой чуть в отдалении от остальных прямо на прогулочной палубе линкора.
- Что-то Лиса не сильно горюет о Горбаче, - бурчит Серый. - Плетей бы ей за аморальное поведение.
- Не трогайте их, - шепчу я. - Ее честь будет теперь заботой Старика. Вы же мне доказывали, что нельзя возрождать в игре древний обычай сжигания жены вместе с погибшим мужем... Да и не успела она официально стать женой Горбача, - добавляет, подумав, мое императорское величество. - Пусть Лиса утешит Старика. Вы что не видите, он переживает смерть каждого нашего друга едва ли не тяжелее нас самих.
И мне не возражают. Лишь Плывун, взмахнув рукой, комментирует:
- Ну, тогда и я уступлю домогательствам.
Некоторые удивленно вскидывают брови, но я-то в курсе - Ронита положила глаз на графа и ради него даже стала честно следовать Законам, прекратив постоянно нарываться на дисциплинарные взыскания.
Допивая мед, гоблины постепенно расходятся. Позади наш самый трудный день.
*После битвы Фрэд Аакинг посетил мой сон в третий раз, хотя поначалу я не понял этого. Давненько уже подобный персонаж не приходил в мое забытье. Чаще же всего я вообще не помнил наутро, снилось ли что-нибудь. Но в ту ночь, после стольких смертей, психика не удержалась в привычной колее.
Бесплотным духом, хотя и ощущающим свое прозрачное тело в человеческих очертаниях, я вынырнул в сновидение из беспамятства и воспарил почти над самой вечно неспокойной, пахнущей утренней свежестью гладью моря. Клочьями пуха зависли над бескрайним простором облака. Вдали, там, где едва заметной чертой горизонта море вливается в небесную высь, темнели, медленно сближаясь, две точки, росли, обретая знакомые очертания. А желтое солнце яростно светило с высоты недосягаемых небес, жгло и безжалостно слепило слезящиеся глаза...
И вот они уже ближе, две точки, нет - два древних водоплавающих корабля увитые ненавистью плыли навстречу друг другу. Я различал искаженные страданием и злобой лица людей, снующих на вантах и корме. Из узких бойниц бронзовые, пузатые пушки извергали дым и пламя, а затем, словно испугавшись содеяннаго, вздрагивали и подавались внутрь трюмов.
На капитанском мостике, выряженный в яркий антикварный камзол и треугольную шляпу, распоряжался мой старый знакомец Фрэдди. Я подлетел поближе, в ожидании очередного долгого разговора. Аакинг явно заметил меня, невидимого остальным, но лишь досадливо отмахнулся рукой:
- Ты хочешь уподобить человечество этим двум кораблям? Тогда лети, займи место второго капитана, его тело с радостью примет твой дух.
