Норман Ричард Спинрад - Специалист по джунглям
Фрейден повернулся к Софии, сидевшей рядом с ним на узкой скамье. Барт потянулся, слегка тронул подругу за руку — непривычный жест, — и София тускло ему улыбнулась, ответив на прикосновение.
Вильям Вандерлинг, занимавший скамейку напротив, казалось, заметил эту немую сцену, и губы его чуть дернулись в мимолетной ухмылке. Барт не замедлил развязно подмигнуть плешивому вояке, и Вандерлинг, ошибочно приняв это как знак мужской солидарности, оскалился, словно сытый павиан.
«Бедняга Дятел, — вздохнул про себя Фрейден. — Думает, что дело в шляпе. Вон как баюкает свой снипган… Будто младенца! Этот мальчик преподнесет тебе сегодня приятный сюрприз…» Фрейден посмотрел вперед поверх кабины на пять головных машин, набитых вооруженными торчками. Еще один милый прибамбас доброго парня Вильяма — выдать Тыквам винтовки взамен лучеметов. Снипганы, видите ли, могут вызвать подозрение… Ну и осел! Вся авантюра шита белыми нитками через край. Если у охраны в наличии только ружья, то генеральский снипган станет символом власти, и Дятлу намного легче будет заставить Тыкв прикончить Фрейдена, когда придет время. Без сомнения, Вандерлинг рассчитывал на эту небольшую дополнительную уловку. Однако старина не догадывался, что у лучемета силовая установка давно уже сдохла, выведенная тайком из строя, пока Вандерлинг производил завершающую инспекцию героинщиков.
«Черт с ним, с Вильямом, и черт с ними, с Животными! Я подумал обо всем». Барт взглянул на бумажный сверток у своих ног — там мантия Брата. Это не неотъемлемая часть плана. Суметь бы только провернуть дельце! Если б Киллеры действительно подчинились приказам живого «Брата Барта», когда будет разыграна последняя фишка! Прелестный заключительный штрих — толпа, крепко держащаяся его слова, и единственная дисциплинированная армия на планете, повинующаяся его приказам. Бедный Вильям!
Головные грузовики уже пылили по предместьям Сада. Дорога вела в город через районы Животных, и когда машина Фрейдена покатила по одной из боковых улиц по направлению к Дворцу, мимо грязных, пустых лачуг, Вандерлинг скорчил гримасу и крепче сжал снипган.
— Не к добру это, задницей чувствую! Тихо как-то… Куда они все запропастились?
Действительно, улицы были пусты. Фрейден мог разглядеть мужчин и женщин, глазеющих из хибар на караван, кативший ко Дворцу. Там и тут мужчина или женщина отчетливо видны в дверном проеме; они сжимают в руках дубинку, или нож, или завернутый в тряпку факел. Доходяги понимающе кивали, когда грузовики проезжали мимо. И лишь маленький тощий ребенок — все кости видны под туго натянутой кожей, — не ведая о кровавых игрищах взрослых, резво выскочил из-за хижины, встал посреди улицы и долго смотрел на громыхающие, запыленные машины, что проносились мимо. Потом детеныш юркнул обратно, подобрав лежавшую на земле кость.
— День Боли… — проговорила София. — Мне совершенно не нравится, как это звучит.
Фрейден стиснул ее руку. Он думал посвятить ее в весь план, но это бы только обеспокоило ее. Никто не смог бы понять, что толпу можно использовать в спланированном, контролируемом действии, — до тех пор, пока человек чувствовал, что такая толпа фактически находится во власти его собственного голоса.
— Возможно, ты права. — Барт говорил больше для Вандерлинга, чем для нее. — По тому, что мне удалось выжать из Олнея, видно, что Животные относятся к этой фигне с Днем Боли так же серьезно, как и Братья. Хороший психологический прием со стороны Братства. Дай Животным большое шоу пыток один раз в году, позволь им насладиться теми же вещами, которые Братство само проделывает весь год, — и вместо того, чтобы считать Моро и Компанию чудовищами, они привыкнут к ощущению, что Братья такие же, как и они, только счастливее. Если им привьется некоторая склонность к садистским забавам, это заставит их верить в так называемый Естественный Порядок все сильнее. Напоминает мне трех парней, разговаривавших о том, как часто они имеют женщину. Первый сказал: «Раз в неделю» — и не выглядел при этом счастливым. Второй сказал: «Раз в день» — и выглядел пресытившимся. Третий сказал; «Раз в год», но он был похож на кота, съевшего канарейку. Когда они спросили его, какого дьявола он так радуется, он ответил: «Ах, но сегодня же эта ночь!»
Вандерлинг хрюкнул.
— Очень забавно, — буркнула София.
Грузовики свернули на центральную авеню Сада, мимо сверкающей, кричащей, фальшивой вывески грязной столицы Сангрии, фасадов из синтемрамора, деревянных и металлических зданий, которые так не соответствовали милям зловонного муравейника позади.
Они достигли холма, на котором стоял Дворец, остановились у главных ворот, под тяжелыми бетонными стенами. Фрейден заметил, что орудийные башни, размещенные по стене, заполнены людьми, но галереи, идущие по верху стен, достаточно просторные для тысяч вооруженных солдат, пусты.
Ворота распахнулись, и грузовики двинулись вперед, между двумя рядами Киллеров, возможно, по пятьдесят человек в каждом, — и вот уже они на территории Дворца. Вандерлинг кивнул, ухмыльнулся Фрейдену, и Барт ухмыльнулся в ответ. Только сотня Киллеров охраняла ворота. Широкий двор сплошь заставлен деревянными загонами, набитыми толстыми, дебильными детишками. Возможно, сотня Киллеров несла караул у загонов. Двести Киллеров, чтобы удерживать ворота, против двадцатитысячного войска!
— Вот уж мура так мура! — пробормотал Вандерлинг.
Грузовики объезжали здание Дворца, и Фрейден увидел еще пару дюжин Киллеров, расставленных по лестнице, ведущей вверх, к парадному входу. Грузовики обогнули угол Дворца, и перед ними замаячила черная громада стадиона.
Около двухсот Киллеров ожидали их у главных ворот. Капитан-Киллер вывел взвод к передним грузовикам, махнул им, показывая на главные ворота стадиона. Другой офицер повел остальных Киллеров за грузовик Фрейдена. Они блокировали грузовики с двумя тысячами жертв, направили их за стадион к входу на Арену, где Животные мнимо были бы обысканы и затем выведены через потайные ходы на Арену, ворота которой находились на уровне земли.
Машины охраны припарковались полукругом между грузовиком Фрейдена и стадионом. Сотня героиновых голов попрыгала вниз, быстро выстроилась в две шеренги по пятьдесят человек в каждой, по правую сторону от грузовика Фрейдена.
— Ну, была не была! — выдохнул Барт и, прихватив свой сверток, соскочил на землю, перепрыгнув борт кузова. Вандерлинг же опустил задний борт, и они с Софией выползли вслед за Фрейденом. Все трое разместились меж двух рядов телохранителей, капитан-Киллер вывел своих людей вперед строя, и Фрейден скомандовал:
— Пошли!
В молчании Киллеры повели их через главные ворота и по длинному влажному коридору, который в конце концов превратился в поднимающуюся вверх наклонную плоскость. В конце ее открытый портал освещал темный коридор сиянием красных лучей. Вандерлинг посигналил рукой, и Тыквы потрусили вперед за Киллерами. Фрейден смутно разглядел, как они рассеиваются, занимая позиции, образуют плотный заслон. Вандерлинг проворно зашагал за ними.
Фрейден кинул быстрый взгляд на Софию, она на минуту сжала его руку, потом отпустила. Он глубоко вдохнул и вывел ее в слепящий полуденный жар стадиона.
Какое-то мгновение, пока глаза привыкали после мрака к яркому свету, все казалось Фрейдену пестрым смазанным пятном. Потом это пятно распалось, превратилось в море, в огромную отвесную скалу идущих ярусами лиц и тел.
Они стояли примерно в центре трибун в самой отдаленной от Павильона секции стадиона — расстояние достаточное, чтобы нейтрализовать снипганы, с точки зрения Братьев. Узкая лента скамеек, шириной примерно в двадцать сидений, тянущаяся от верхнего края стадиона до ограды, отделяющей трибуны от поверхности Арены, была свободна непосредственно перед и за ними. Остальное пространство стадиона, каждый дюйм места на скамьях, было забито до отказа. Оттуда, где стоял Фрейден, глядя на крытый Павильон через всю ширину стадиона, было видно, что две огромные секции сидений, занятых садианами, выгибаются, оставляя небольшое свободное пространство с каждой стороны Павильона. От верхних рядов и до ограды у подножия трибун две огромные, выгнутые полукругом секции были плотно набиты садианами — по меньшей мере тысяч десять изможденных полуголых тел, вплотную притиснутых друг к другу на лавках без спинок. Фрейден увидел, что необычно большую часть составляют старики и женщины, попадались иногда даже калеки — великая редкость на Сангрии. Он помахал трибунам, и ропот прокатился по ним. Фрейден усмехнулся. Они не собирались поднимать гвалт здесь, где столько Киллеров вокруг, но они знают, подумал он. Старичье и калеки… Это было добрым знаком, это означало, что более полноценные садиане готовятся принять более активное участие в событиях этого Дня Боли…
