Наталья Точильникова - Кратос
Кроме «Тиля» у них еще «Экзюпери», после первого столкновения практически вышедший из боя, но теперь вернувшийся в гущу сражения. У нас кроме легких кораблей и безоружного «Андриана» полуживой «Петр», еще один линкор, пришедший от старого гипертоннеля.
Если быть оптимистом, можно считать, что силы почти равны. По крайней мере, мы вполне в состоянии перебить друг друга.
Тогда Кратос останется без защиты, и идущий от старого тоннеля флот Махди через неделю захватит его практически без сопротивления.
А я погибну сейчас. Можно порадоваться, что не увижу позора. Но кто станет императором? Кто сможет хотя бы не допустить хаоса в эту последнюю неделю перед концом? Хазаровский болен, фильтрация крови и смена биомодераторов не помогла. Пока я не вытрясу из СБК противоядие, его будет интересовать только то, где бы достать веревку. Он не сможет править. Может быть, Герман? Ну, нет! Представителя СБК в качестве императора я бы не хотел для Кратоса даже на неделю.
Меня вызывают по кольцу.
– Это Михаэль, Преображенный. Мы предлагаем начать переговоры.
Слава тебе господи! За что мне такой подарок?
– Да! – только и сказал я, в первый момент даже не подумав, что это могут быть переговоры о сдаче.
В кают-компании линкора «Тиль» мягкие кресла с гнутыми металлическими подлокотниками и темно-серой обивкой.
– Садитесь, – говорит Михаэль и опускается в кресло напротив.
Над нами в огромном иллюминаторе – небо с миллионами звезд, голубым серпом Кратоса и желтым шариком Рэма.
Я не могу описать лицо собеседника, оно все время меняется, словно плывет. Я обратил внимание на одежду. Удобная и практичная военная форма, уместная на корабле, а на кармане – эмблема в виде башни, увенчанной шпилем.
– Что вы хотите нам предложить? – спрашиваю я.
– Для начала я хочу объяснить. Вы, вероятно, знаете о флоте, который вошел в старый гипертоннель и будет здесь через шесть дней. Вам с ним не справиться. Но в ситуации, когда императором стал теос, мы считаем продолжение войны бессмысленным.
– Вы уверены, что я буду проводить угодную вам политику?
– Вы не сможете проводить другую. Вы Преображенный, а значит, у нас одни интересы.
– Ваши условия?
– Во-первых, вы уступаете нам остров Ихтус в Центральном море.
Северный материк Кратоса огибает Центральное море, словно гигантская подкова или круг с вырванным неровным куском, который кто-то оттянул вниз, к южному полюсу, да так и оставил. Получился Южный материк. Между материками множество островов. Ихтус самый большой и ближе всего к Северному материку но почти не заселен. Зачем он им? В качестве базы?
– Хорошо, – сказал я. – Но вы не имеете права строить там военных объектов и размещать военный флот.
Он кивнул.
– Это нас вполне устраивает.
Странно! Я готовился к долгой торговле.
– Это не все, – сказал Михаэль. – Вы должны немедленно освободить арестованных членов Огненного Братства и снять запрет с деятельности этой организации. Храм в Кириополе должен быть открыт.
Я кивнул. Сомневаясь, скрепя сердце. Но деться мне некуда. Это не такая большая плата за мир и свободу.
– Кроме того, нам нужно право на строительство подобных храмов по всему Кратосу, – продолжил метаморф.
– Нет, – сказал я.
– Хорошо, отложим этот вопрос. Я уверен, что вскоре вы сами подпишете такое распоряжение, без всякого давления с нашей стороны.
– Посмотрим, – сказал я. – Теперь о вас. Флот Махди должен вернуться к владельцам.
– Увы! – он развел руками и улыбнулся. – Он арендован на год. Флот Махди будет находиться на орбите Рэма. Но если вы не тронете нас на Ихтусе, думаю, проблем не будет.
Я сжал губы. Но другого выхода нет, с флотом Махди нам не справиться, по крайней мере сейчас.
– Я согласен, – сказал я. – Но у меня еще одно условие: вы делитесь с нами информацией о Т-синдроме.
Он кивнул.
– Это и в наших интересах. Ваше сопротивление на восемьдесят процентов объясняется неосведомленностью об истинном положении вещей.
– Что вы имеете в виду?
– Вы считаете, что мы заражаем население захваченных планет Т-синдромом. Это не так.
Я усмехнулся.
– Я сам это видел.
– Что вы видели?
– Регистрацию. То есть впрыскивание в кровь возбудителя.
Он улыбнулся.
– А вам не пришло в голову, что это не яд, а противоядие?
– Во-первых, противоядие не впрыскивают здоровым, а во-вторых, после противоядия не начинается болезнь.
– Проявления болезни, – уточнил он. – Вы так уверены, что они были здоровы? Какая часть населения Кратоса, по-вашему, заражена?
– Около двадцати процентов.
– Сто, – сказал он. – В крайнем случае девяносто. Может быть, где-то в глухой провинции и есть люди без биомодераторов в крови. Они здоровы. Остальные заражены. Программа распространяется по Сети, по крайней мере, десятки лет. Она должна была сработать в некий час икс, и он настал около года назад, процесс начался.
– Вы ее нашли? – спросил я.
Он кивнул.
– Поделитесь кодом?
– Да, конечно.
Я вспомнил Анатоля.
– Почему те, кому вы вводили «противоядие», все равно умирают?
– Наши методы несовершенны. Мы не можем спасти всех.
– Вы дадите нам метод?
– Да.
– Тогда еще один вопрос. Корабли флота, который появился из первого открытого вами гипертоннеля, в конце сражения стали странно себя вести. Это объясняется тем, что начались приступы среди экипажа, поскольку излучение Тракля способно их инициировать. Я прав?
Он помолчал. Наконец кивнул.
– Да.
– Значит, вы начали переговоры только потому, что еще немного и ваш экипаж тоже был бы в таком состоянии. Возможно, уже есть. Так?
– Не только потому, – сказал он. – Всего лишь одна из причин. Что это меняет? Вы можете уничтожить нас, но флот Махди не остановите. Он сожжет вас до того, как экипажи станут небоеспособными из-за проявлений Т-синдрома.
– И значит, никакого средства нет, – предположил я.
– Средство есть. У вас будет возможность его проверить.
– Ну, хорошо. Я согласен на ваши условия.
Мы раскланялись, и я отправился к выходу.
Меня уже битый час вызывают по перстню связи, но во время переговоров я не мог ответить.
Теперь я разрешил доступ. Это Ройтман.
– Даниил Андреевич, Хазаровский свободен.
– Как!
Я слишком хорошо понимал, что это означает.
– Пришли из СБК с запиской от Страдина. Он завещал немедленно освободить Леонида Аркадьевича в случае своей смерти. Хорошо, что лечение закончено. Но реабилитацию мы только начинали проводить. Единственное, что я мог сделать, – это загнать его под биопрограммер и восстановить гормональный уровень. То, что было возможно. Зато теперь он куда более склонен к активным действиям.
– Иди за ним и глаз с него не спускай!
– Не могу. Он запретил мне сопровождать его. Он свободный человек, я не имею права вмешиваться. Черт бы побрал эти амнистии! При наших методах амнистировать – это выгнать человека из больницы с кровоточащими ранами, не зарубцевавшимися после операции! Отмените их, ради бога!
– Это я сам решу, Евгений Львович, – спокойно сказал я. – А вы делайте свое дело. Вы за него отвечаете!
По возвращении на Кратос в тот же день я отправился в СБК. Мне нужен был код-противоядие для Хазаровского. И еще одно…
Я вызвал к себе Германа. Просто, чтобы посмотреть ему в глаза.
– Герман, убийство Страдина ваших рук дело?
Он выдержал этот взгляд.
– Нет, Даниил Андреевич.
– Ну, что ж, – усмехнулся я. – Тогда расследуйте.
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
Даниил Андреевич Данин
Леонид Хазаровский вскрыл себе вены. Казалось бы, дамский способ. Однако экзальтированные девушки в большинстве случаев только пытаются это сделать. Довести дело до конца способен мужик – разрезать себе руку трудно физически. Лео спасло то, что он как истинный сибарит выбрал этот неспешный римский способ. Причем по всем правилам: в теплой ванне с розовыми лепестками в своем роскошном загородном особняке. Я бы не удивился, если бы он пригласил врача. Но у нас не Тесса, за помощь самоубийце могут по головке не погладить, так что пришлось ему поработать самому.
Стремление к роскоши – забавная человеческая слабость, бессмысленно ее осуждать, но посмеяться хочется. До Психологического центра Леониду Аркадьевичу хватало рассудительности держать ее в узде, но теперь все стало безразлично, и она вылезла наружу во всей красе.
Ройтман заступался за своего подопечного:
– После лечения в Центре необходим постепенный выход из состояния психологической зависимости, не менее месяца. Мы не успели провести реабилитацию. Так что нервные срывы будут и без кода СБК. Государь, будьте с ним потактичнее.
Еще немного, и попросит вернуть Хазаровского в Центр. На это я, естественно, не пойду. Слишком жестоко.
