Иван Нефёдов - Чародейский Источник
– Слушай меня очень внимательно, – раздался над ухом спокойный, тихий и грозный голос Альды. – Ты сейчас медленно встанешь, выйдешь из шатра и отправишься на все четыре стороны, а мне не придется объяснять Его Величеству, почему я зарезала одного пьяного солдата из его войска. Понял?
– Альда, это я, – с трудом ответил я.
Альда мгновенно отдернула кинжал от моей шеи и воскликнула:
– Ваня! Это ты?! Что случилось? Почему ты выглядишь, как свинья?! Я тебя даже не узнала!
– Долго объяснять, – промямлил я. – Мы с королем вели Военный Совет. Вот. А потом я пришел сюда.
– Военный Совет? И вы пили?
– Да, дорогая, – пробормотал я. – Нас вынудила сложная политическая обстановка, которая сложилась в вашем крезанутом мире, а поэтому мы не могли поступить иначе… Нам нужно… было… снять стресс и успоко…
Больше я ничего не сказал, потому что заснул тяжелым сном.
* * *Прямо передо мной стояли темные ряды воинов в кольчугах. Среди них возвышались верховые, в полном доспехе, с копьями, упертыми в стремена. Наконечники пик сверкали в лучах восходящего солнца, штандарты рвал крепкий ветер.
Я стоял на холме, разглядывая солдат, и было мне хреново. Чувство тревоги нарастало во мне, заставляя колени дрожать. СИЧУП меня защищал, и, казалось, мне ничего не грозит, но подсознательно я чувствовал опасность, и потому стремался.
Я не хотел воевать, не хотел столкнуться лицом к лицу с противником в рукопашной. Я вообще ненавидел насилие. Ну, дать кому-нибудь в морду – это святое, но только по веской причине. А у меня не было веских причин бить морду дракенгольдцам. Они же, в принципе, хорошие ребята. Валя, например. И Кральд, тот вообще душа-парень. Поэтому я лихорадочно соображал, как бы избежать битвы. Мне ужасно не хотелось воевать. Наверное, надо их слегка припугнуть.
Пулеметы выехали из моих предплечий. Я не намеревался их использовать, просто хотел продемонстрировать, что могу применить силу, если что не так. И как только я направил стволы своих пулеметов на ряды молчаливых воинов, из-за их спин вдруг взвилась ввысь маленькая точка.
Точка эта по восходящей дуге летела в воздухе с протяжным свистом и явно направлялась ко мне. Я следил за ней, позабыв обо всем на свете, и с ужасом понял, что это огромный валун, настоящий астероид, который мчится на меня со скоростью в 300 км/час.
Валун рос на глазах, я метнулся вправо-влево, пытаясь увернуться, но не знал, куда бежать, а потому остался на месте…
А потом был жесткий удар, вспышка и темнота… Все пропало, осталось только чувство обиды и горестное суждение о том, что этот мир невероятно несправедлив и жесток. Я, понимаешь, к дракенгольдцам со всей душой, пулеметы выставил только, чтоб их попугать, пошутить. А они мне в ответ – валуном в лоб…
Это же нечестно!
* * *Я проснулся и сел в кровати, тяжело дыша. Блин, опять мне приснился кошмар. Какого фига, вообще. То на меня великан наступает, то валуном прибивают… Кстати, валун, по-моему, появился в моем сне после рассказов Кригнора. Вот ведь. Значит, все-таки подействовали на меня слова чародея, раз уж сны такие снятся.
Я огляделся и увидел Альду, которая сидела на табурете, натирая какой-то гадостью свои сапоги. Она поглядывала на меня, поскольку я своими метаниями, наверное, ее сильно обеспокоил. По крайней мере, лицо у нее приняло озабоченное выражение.
– Привет, – прохрипел я.
– Доброе утро.
Я свесил ноги с кровати, провел рукой по мокрым волосам, прислушался к себе и понял – мне очень-очень хреново.
– Дурной сон? – спросила меня Альда.
– Вроде того… Что это ты делаешь?
– Натираю сапоги, как видишь.
– Зачем?
– Чтобы они не намокали.
– А что, дождь идет?
Альда рассмеялась.
– Нет, глупенький. Я их натираю, потому что сегодня поеду верхом. А лошадь, знаешь ли, потеет. Пот очень едкий, поэтому кожу сапог нужно беречь. Вот я и натираю их салом.
– Сало надо есть, а не натирать им всякие дурацкие сапоги.
Альда удивленно на меня посмотрела, потом пожала плечами.
– Вообще-то, – небрежно заметила она, – сало очень дорого стоит. Обычно сапоги смазывают дегтем. Он стоит дешевле, да и практичнее. Но я могу себе позволить пользоваться салом. Его Величество щедро наградил меня за мои заслуги перед короной.
– Заплатил салом?
Альда опять рассмеялась.
– Грешно смеяться над больными людьми, – пробормотал я, пытаясь собраться с мыслями.
Взгляд мой упал на меч Альды, который стоял, прислоненный к балке шатра, рядом с сундуком, на котором лежал плащ и легкая кольчуга… И тут на меня внезапно обрушилась реальность.
Я вспомнил, что мы с Ежи вчера так ни хрена и не решили. Я вспомнил, что буквально в пятистах метрах от нашего лагеря стоит войско короля Стампина.
Я вспомнил, что вчера ночью, после пьянки с Ежи я выкрикивал в сторону дракенгольдцев всякие непристойности, за что чуть было не получил стрелой в лоб.
Я вспомнил, что после обстрела я побежал искать шатер Альды и свалился в канаву.
И я вспомнил, что скоро будет битва и мне предстоит в ней участвовать. Все это всплыло в моей голове разом.
Сразу же вспомнился ночной кошмар, и мне стало не по себе. Я посмотрел на Альду, которая закончила смазывать сапоги, и теперь надевала их. Мысли роились в моей голове, как пчелы, их было очень много, все они отличались значимостью и важностью, и я категорически не мог отловить ни одну. Видимо, похмелье мешало, черт бы его побрал. Как некстати!
– А куда это ты, собственно, собралась?
Альда выпрямилась, посмотрела на меня, и с нотками удивления ответила:
– На битву, конечно. Куда же еще?
– На какую еще битву?! – взвился я. – Забудь! Никуда ты не пойдешь! Ишь, выдумала тоже – битва!
Альда уперла руки в боки и нахмурилась.
– Ваня, что ты такое говоришь?!
– Я говорю, что ты никуда не поедешь! Ты что, с ума сошла? Там же убить могут!
– Ты вчера, по-моему, перебрал лишнего! Ты забыл, что я воин? Что я подданная Его Величества, короля Чундарка? Ты забыл, что я сражаюсь под его флагом уже много лет? Что я обязана ему всем? О чем ты говоришь? Я должна быть подле моего короля!
Я с трудом поднялся и тоже упер руки в боки.
– Вот что, милая. Заруби себе да носу, никакой твой король – не король! Он мой друг и приятель в одном лице. А потому ты никуда не пойдешь, а будешь сидеть себе тихо в шатре и ждать моего возвращения. Понятно?
– Нет, непонятно! – громко ответила Альда. – Я не намерена с тобой препираться относительно вещей, тебе неведомых! Ты не вассал, ты ничего не смыслишь в наших обычаях и традициях. Именно поэтому я тебя люблю. Но сейчас ты не просто не прав, ты оскорбляешь меня своими словами! Пойми, я никогда не оставлю своего короля!
– Да сдался тебе твой король! Ты что? Влюбилась в него что ли?
Альда нахмурилась еще больше.
– Не говори глупостей, – грозно произнесла она. – Я люблю тебя и только тебя. Но я готова отдать жизнь за короля! Понимаешь? И сегодня я буду скакать с ним стремя в стремя и стану биться рядом. И знаешь, почему? Не только потому, что он мой король и сюзерен. Не только потому, что он приютил бедную деревенскую девчонку, дав ей возможность служить ему верой и правдой. И не только потому, что он наградил меня замком за мои заслуги. Я буду сражаться за него, потому что он дарует всем свободу! Неужели ты не понимаешь, что он дает всем угнетенным существам, которые жили в изгнании то, чего они были лишены сотни лет?! Он дает им возможность жить, как все! Он освобождает их от чародейского презрения! И я буду сражаться за него, потому что он объединил раздробленные королевства и ведет их к лучшей жизни, под единой, справедливой властью! Он мудрый и добрый. Его жестоко обидели чародеи, отняв его летучий корабль! Он несет свободу не только гоблинам, вампирам и другим несчастным существам, он несет ее и людям Дракенгольда, а ему противостоят злобные чародеи, одурманившие умы простого люда. И потому никто не посмеет мне помешать сражаться сегодня подле Его Величества. И потому я горжусь этой великой честью!
Вообще, меня в кино очень часто раздражают все эти громкие речи о свободе, демократии, сброшенных оковах и битвах Добра со Злом (непременно с большой буквы). Но сейчас, признаться, я об этом и думать забыл, просто стоял, раскрыв рот от удивления. Вот ведь. Надо же. А я-то думал, что Альда – милая, деревенская девчушка, которая плачет, когда ей говорят, что ее не любят, и вообще сентиментальная до безобразия простушка. И что? Вот она, оказывается, какая!
Воительница, с горделивой осанкой. Амазонка. Как же я раньше-то этого не замечал? Ну, были, конечно, некоторые моменты, когда ее боевой характер проскальзывал в ее речи, взгляде, позе… Разбойников она здорово уделала…
Но я никогда не обращал на это особого внимания. А при выезде из Космиполя я еще хотел уговорить ее отправиться домой… Теперь можно об этом забыть. Такая назад не повернет. Такая и коня на скаку и… что там еще?
