Джеймс Фрей - Ключ Неба
Не стоит проверять, так ли это, Яго Тлалок.
– А что, если Игру можно остановить?
– Нельзя, – возражает Аукапома Уайна. Наклоняется еще ближе. Яго чувствует запах ее дыхания – неприятная, тяжелая смесь кофе, витаминов и несварения желудка. – Событие уже запущено. Теперь его ничто не остановит. Ты должен Играть. И ты – слышишь, ты сам! – должен убить кахокийку
http://eg2.co/212
Хиляль ибн Иса Ас-Сальт
США, штат Невада, Лас-Вегас, отель-казино «Виктори», личный люкс Вэйланда Виктори
Следом за Римой Суботик Хиляль идет по пустому коридору.
«Шкафы»-нефинеи топают позади.
Так вот к чему все это ведет! Не Играть так, как я думал, что должен играть. А сделать вот это.
Уничтожить Осквернителя.
Нервы натянуты, как стальные канаты. Хиляль думает о песке. О ветре. О сладких финиках. О холодной воде. Простые и понятные вещи – вот что приносит мир в его душу.
И успокаивает сердце.
С трудом.
– Еще один вопрос, аксумит, – бросает Суботик, не оборачиваясь.
– Да?
– Почему вы отреклись от вашей Линии и приехали, чтобы предстать перед Учителем Виктори?
– Нет, сестра, я ни в коей мере не отрекаюсь от своей Линии, – искренне отвечает Хиляль.
– Объяснитесь.
– Вскоре после Вызова я узнал, что Игроки могут спасти человечество и предотвратить Игру. Не дать ей начаться.
Суботик доходит до конца коридора, останавливается.
Ни дверей, ни окон, вообще никаких проемов здесь нет. Юноша чувствует, что нефинеи тоже замерли. Рима взглядом просит его продолжать.
– Все, что нам нужно было сделать, – просто перестать Играть. Если бы никто из нас не нашел Ключ Земли, Событие никогда бы не было запущено и Игра бы просто остановилась.
– Да. Создатель в своем обращении так и сказал.
– Именно. Я пытался донести это до остальных Игроков, но мои усилия пошли прахом из-за вспышки на Солнце, вся мощь которой, по милости Создателей, сосредоточилась на нашем убежище в Эфиопии. На меня одновременно напали двое Игроков, которые заключили между собой союз. Так я получил свои раны. Потом, меньше чем через тридцать шесть часов, Ключ Земли был найден. Событие запустилось. Долгие часы я беседовал со своим наставником, и мы в конце концов поняли, что Создатели просто вмешались в Игру… Хотя не должны вмешиваться.
– Нет. В Игру никто не вмешивался. Но все это по-прежнему не объясняет, почему ты здесь, почему передал себя в руки Мастера Эа.
– Было решено, что раз уж Создатели нарушили собственный завет, то у нас есть полное право отплатить им тем же – открыть Ковчег и посмотреть, какие силы он хранит.
Выполняя это задание, погибли двое нефинеев.
– Ковчег – могущественная вещь.
– Да. Внутри лежали две кобры, держащие друг друга за хвост. Хиляль сжимает змеиные головы – рукоятки тростей. Ладони становятся влажными. Он знает, что Эа наблюдает за ними, слушает разговор. Аксумит чувствует себя на краю лезвия, балансируя между правдой и ложью.
– Уроборос во плоти, – замечает Суботик.
– Да. Снедаемый злостью на Создателей, мой учитель взял этих змей и разбил им головы о край чаши Отца Моисея. Змеи умерли и тут же обратились в прах. Кроме них, в Ковчеге мы нашли только груду пыли, аппарат для производства манны, к которому даже не рискнули притронуться, и устройство, которое вы держите.
Женщина крутит «планшет» в руках.
– В руках моего учителя оно тоже не заработало, так же, как и в ваших. Но как только я – участник Последней Игры – притронулся к нему, экран тут же загорелся. Сообщения его оказались очень простыми и давали мне выбор: Играть дальше и искать Ключ Неба или искать Учителя Эа. А поскольку нам уже было известно, что Игра превращается в безумие – потому что Создатели могли повлиять на ее результат, хотя с незапамятных времен обещали этого не делать, – мы решили, что нуждаемся в помощи. Не больше и не меньше. Мы знаем, что Эа больше всего на свете ненавидит Создателей – своих братьев и сестер. Так что помощь самого могущественного существа на Земле будет бесценна. Есть ли союзник лучше, чем враг нашего врага? Поймите, мисс Суботик, остальные Игроки меня практически не интересуют. Даже те, кто повинен вот в этом. – Он обводит рукой вокруг лица. – Настоящий наш враг – Создатели. И сама Последняя Игра.
Рима медленно кивает.
– Убедительный довод, аксумит. И я, пожалуй, соглашусь с ним.
Следуй за мной.
Да, она отлично справляется с ролью. Хорошо скрывает свою истинную преданность.
Настолько хорошо, что порой у Хиляля мелькает мысль: может, Суботик – вовсе не агент никакой? И он сейчас очертя голову бросается в хитрую ловушку?
Он пытается выкинуть это из головы.
Ловушка это или нет, он вот-вот встретится с Эа лицом к лицу. Женщина поворачивается к стене и идет вперед. Хиляль с изумлением наблюдает, как она просто проходит сквозь стену, словно привидение. Он колеблется, но один из нефинеев подталкивает его в спину. Юноша делает шаг, другой – и, как Рима Суботик, проходит через стену.
Стена – вовсе не стена. Обычная голограмма.
Он стоит у входа в огромный зал. Мраморный пол. Потолок вздымается на высоту 13 метров над головой. Стены слева и справа расходятся в форме буквы V. Они покрыты серебряными листьями и украшены изображениями экзотических растений и цветов. Слева, в клетке из темного дерева, счастливо гомонит дюжина с лишним попугайчиков: желтых, голубых, оранжевых, розовых. Напротив клетки, на подставке высотой по пояс, – старинная книга в несколько сотен страниц, открытая примерно посередине. Переплет обшит темной кожей. Хиляль различает текст, но знаки и символы ему незнакомы.
В нескольких метрах от книги – высокое дерево из разноцветного стекла. Изнутри, из глубины ветвей и листьев, льется свет всех оттенков радуги. Вокруг дерева расставлены стулья с бархатной обивкой, кушетки, низкие столики. За деревом, в дальней стене V-образного зала, – панорамные, от пола до потолка окна, открывающие вид на Лас-Вегас: фантастические здания – храмы, посвященные богу по имени Деньги, а как фон – бесконечное небо над головой и зубчатые рыжие горы. Перед окном, лицом к Хилялю, стоит Вэйланд Виктори.
Он выглядит лет на 70. Глаза ясные, на губах неискренняя улыбка. Кажется, что он не раз обращался к пластическому хирургу. На нем дорогой костюм, явно сшитый для него портным, и рубашка без галстука. На его левом мизинце – огромное золотое кольцо с бриллиантом.
– Добро пожаловать в мой дом, мастер Хиляль ибн Иса ас-Сальт, – звучит его голос, однако кожа на левой стороне его лица остается практически неподвижной. Суботик отступает в сторону, наклоняет голову.
– Господин мой, – отзывается аксумит, приближаясь к врагу. – Спасибо, что согласились встретиться со мной.
Нефинеи бесшумно идут следом.
Между Хилялем и Виктори – 10,72 метра. Расстояние сокращается. Юноша сжимает трости. Готовится пробудить их. Нужно только подойти поближе – так, чтобы оставалось меньше метра, – а остальное древние змеи довершат сами.
8,6 метра.
Виктори останавливается около стеклянного дерева. – Игрок аксумской Линии! Я чувствую, как сильно бьется твое сердце. Что тебя беспокоит?
Хиляль идет навстречу ему. Вдыхает, толкая диафрагму вниз; пытается ощутить вес своих ног, сокращения кишечника, стук сердца. Пытается взять себя в руки.
– Ничего, господин мой. Я просто… взволнован. За последние дни случилось столько всего странного. Удивительного. Никакое обучение не может к этому подготовить. Я даже не думал никогда, что Последняя Игра действительно начнется и я приму в ней участие. И уж тем более – что отыщу вас. – Он почтительно наклоняет голову.
Кланяясь и глядя на пол, Хиляль боковым зрением ловит незаметный жест Виктори – сигнал нефинеям. Юноша поднимает голову. Вэйланд улыбается.
– Я тоже взволнован. Честно говоря, мне было интересно, когда же Игроки меня отыщут. И отыщут ли вообще. И кто из них сможет это сделать. Я очень рад, что это оказался ты.
Голос его полон меда. Он завораживает. Хиляль должен сопротивляться. Все его обучение предназначалось именно для этого.
7 метров.
– Примите мои соболезнования, мастер ас-Сальт. Вам пришлось столько вытерпеть. – Вэйланд указывает на раны юноши. – Если хотите, я мог бы вылечить вас. Вернуть первозданную внешность. Прямо здесь и сейчас.
– Это было бы замечательно, мой господин.
Шесть метров.
Пять.
Пора.
Хиляль двигает большие пальцы к ручкам тростей – змеиным головам.
Все случится быстро. Очень быстро.
Виктори улыбается. Улыбается. Рот становится длиннее и длиннее, почти в гротескной манере, словно лицо его может растягиваться, как у супергероя из комиксов. Пальцы тоже удлиняются. Он кивает. Тяжело дышит.
