Сергей Тармашев - Война
— Это хорошо! — одобрил отец. — Наши умники знали, что делали. За их ящики можно быть спокойным.
— Это не совсем ящики, — улыбнулся сын, — и температура там была несколько выше, чем планировалось строителями. — Серебряков-младший снова отвлёкся на очередную порцию цифр, появившихся на одном из экранов, и, не оборачиваясь к отцу, задумчивым тоном закончил:
— В общем, там ещё достаточно своих трудностей, но всё это решаемо. Сейчас с этим генетики разбираются, — он замолчал и углубился в изучение данных.
— Ты упомянул старые технологии, — напомнил Четвёртый. — Старина Крато снова раскопал какой-то бункер? Потому что если речь снова идёт о пирамидах, то до такой степени старых технологий я не знаю. Лучше я полечу с тобой, тебе так будет безопаснее, а всем нам — спокойнее.
Серебряков-младший стал предельно серьёзен.
— Нет, папа, ты нужен Крато. Без твоей помощи ему не обойтись, к тому же к пирамидам лететь тебе не придётся. По крайней мере, пока. Всё намного ближе. Но ты прав, Крато нашёл нечто чрезвычайно важное, и ты должен оказать ему содействие. Вылетай как можно скорее.
Серебряков-младший сделал многозначительную паузу, подчёркивая всю важность сказанного.
— Так что от меня требуется-то? — поинтересовался Четвёртый.
— Все подробности узнаешь на месте, — ответил сын. — Папа, времени у меня до отлёта осталось мало, и я должен закончить некоторые дела. Я отправил тебе координаты, разберёшься по дороге. Остальное тебе объяснит Крато.
Пара десантных кораблей вышла из шлюза на поверхности и покинула сначала внутренний, а затем и внешний защитные купола Роса. Звено атмосферных истребителей плавно прилепилось сверху, обеспечивая сопровождение. Лететь оказалось и впрямь совсем недалеко, Крато вёл раскопки в районе, где некогда находился Новосибирск. Четвёртый коснулся сенсора и включил изображение окружающего пространства. Стены вокруг человека и пол под ногами стали прозрачными, и он принялся разглядывать раскинувшийся под кораблём пейзаж. За прошедший год изменения стали особенно видны. Ядовитая растительность бесконечных болот погибла под действием фагобактерии, дезактивация агрессивной среды и расщепление заражённой почвы были закончены. Очистка планеты вступила в следующую фазу, болота превращались в перегной, на основе которого будет создан новый, чистый слой плодородной почвы. Сейчас это не было заметно глазу, но планета постепенно оживала. Лучше всего дело обстояло с океаном. Объединёнными усилиями учёных Содружества и Дэльфийской Империи его очистка была практически завершена, экспедиции заканчивали обработку последних участков, и уже была запущена программа заселения океана первичной флорой. На суше тоже прогресс был налицо. Пройдёт ещё несколько лет, и на месте радиоактивных болот взойдут первые ростки новой жизни, и пусть пока это будет лишь трава, но это только начало.
Четвёртый проводил взглядом оставшийся позади энергокупол заповедника. Огромная слегка синеватая полупрозрачная сфера накрывала собой площадь в тысячу квадратных километров. Под щитом было устроено автономное пространство, полностью сохранившее состояние последних двух тысяч лет. Ещё один такой купол Академия Наук создала в мёртвых песках Африки. Совет единогласно решил сохранить эти территории для потомков, в назидание следующим поколениям. Четвёртый вздохнул. Жаль, что идёт война. Так бы на восстановление Земли можно было выделить гораздо больше сил и средств. Но, несмотря на тяжёлую ситуацию, финансирование проекта не прекращалось ни на секунду, и огромную помощь в этом оказывали рядовые граждане Содружества. Поначалу энтузиазм граждан не отличался особой активностью, но после заселения Радуги, когда человечество впервые смогло увидеть, как выглядит живая планета, идея очистки Земли стала настолько популярной, что добровольные пожертвования создали мощный финансовый поток, закрывающий около четверти ежемесячных расходов проекта.
Корабли пошли на снижение, и Четвёртый увидел место раскопок. Накрытый энергокуполом огромный котлован глубиной не менее трёхсот метров и диаметром в добрых четыре километра был облеплен технологическими площадками, заставленными многочисленными передвижными сооружениями, представлявшими собой ремонтные ангары, заводы, лаборатории и дома для участников экспедиции. Внутри котлована деловито копошилась археологическая техника и трудилось не меньше сотни человек в скафандрах Департамента истории и археологии. Четвёртый вышел из корабля и принял доклад от командира подразделения охраны, выделенного экспедиции. Сгорающий от волнения мальчишка лет шестнадцати полным восхищения взглядом пытался охватить огромного Древнего, но доложил чётко и ясно. Четвёртый уточнил, где можно найти академика Крато и, получив ответ, направился к центру котлована, исподволь оглядывая охранников. Совсем ещё дети, покачал он головой. Ему вспомнились слова Алекса, сказанные на одной из таких же проверок: «Самому свирепому из них уже исполнилось восемнадцать!» Смех сквозь слёзы... сквозь крокодильи слёзы. Галактическая война требовала огромной армии, войска испытывали перманентный некомплект, но за прошедшие годы Четвёртый так и не смог привыкнуть к детским лицам в армейской униформе.
Академика Крато он увидел издалека. Маленькая сухонькая фигурка неутомимо носилась среди нагромождения едва точащих из грунта невысоких скелетов зданий и несла с собой непрекращающийся нагоняй сотрудникам. Увидев Четвёртого, академик прекратил разрывать на лоскутки очередного археолога и устремился к нему.
— Рад видеть тебя, Релл! — заулыбался Четвёртый, поднимая ладонь. Годы были не властны над седым учёным, он по-прежнему фонтанировал энергией, как и десять лет назад.
— Сердечно приветствую, Андрей Иванович! — Крато задрал голову, чтобы иметь возможность смотреть в глаза собеседнику, превосходящему его в росте почти вдвое. — Я ожидал вас с нетерпением! Есть новости от Алекса и Алисы?
— Пока ничего, — качнул головой Четвёртый. — Но они появятся.
— Не сомневаюсь ни секунды! — заявил академик. В этот момент его деятельная натура воспротивилась неподвижному положению, и маленький старичок пустился мерить шагами пространство между остатками двух разрушенных стен. — Как себя чувствует Андрей Андреевич? Мы виделись с ним третьего дня!
Академик был в восторге от нового государственного языка и в речи своей всегда использовал его во всем многообразии форм и оттенков. Крато стал первым, кто изучил русский после Алисы. Именно у неё неугомонный учёный и вытребовал мемокристалл с самой первой обучающей гипнограммой по русскому. С тех пор кристалл хранился в прозрачном вакуумном контейнере на самом видном месте его кабинета в Академии Наук. Старик гордо называл его «великим историческим артефактом» и планировал со временем открыть музей, посвящённый великим Древним. Сроки открытия этой экспозиции сам академик обозначал так: «как только дойдут руки».
— Пока без существенных изменений, — поморщился Четвёртый. — Он постоянно пытается нарушить график лечения!
— А вот это неприемлемо! — Крато остановился и воздел вверх указательный палец. В скафандре и перчатках маленький старичок был похож на сказочного гнома без бороды. — Здоровье Андрея Андреевича является достоянием человечества, и он не имеет единоличного права столь неосмотрительно им распоряжаться! Проявите настойчивость, Андрей Иванович, друг мой! Мы обязательно найдём способ побороть этот недуг, наука не стоит на месте!
Крато энергично продолжил перемещения туда-сюда.
— Именно так! — подтвердил он собственные слова. — Ещё недавно я не мог и допустить, что смогу проводить раскопки с открытым гермошлемом, и вот нате! — он довольно осмотрел энергетический купол. — Воздух на планете чист! Мы лишь вытеснили сжатым кислородом фагобактерию из-под купола и наслаждаемся работой! Кто мог поверить в такое ещё восемь лет назад? Прогресс не остановить!
Четвёртый понял, что в этом духе академик может продолжать бесконечно.
— Релл, дружище, посвяти меня в одну из тайн науки: что я здесь делаю? — он с улыбкой обвёл рукой раскопки. — Ты собрался откопать Новосибирск?
Академик махнул рукой.
— Это лишено смысла. От города ничего не осталось. Как и любой другой хоть сколь-нибудь крупный город, существовавший в то время на нашей многострадальной планете, он подвергся разрушению огромной силы, а последующие многодневные пожары завершили этот процесс. Два тысячелетия безграничного господства кислотных болот и хищных растений не оставили от него и следа. Даже воронки от двух наземных термоядерных взрывов не сохранились.
— Да, тут всё изменилось до неузнаваемости, — согласился Четвёртый. — А ведь когда-то в этих местах протекала великая река. Где-то здесь было водохранилище настолько крупное, что его даже называли морем.
