Виталий Сертаков - Демон и Бродяга
– Точно, она и есть, мы ее расколотили, – хохотнул старец, выглядывая в окно.
– Полевая кухня? – оторопел Артур. – На нас напал термос на колесах?
– А чем он хуже, к примеру, трактора? – обиделся за кухню мортус.
«Ничем не хуже, – рассудил Коваль. – Но у трактора, на худой конец, есть куда спрятаться водителю… если нас разыгрывают. А в горшке на колесиках водителя точно нет…»
Это были горнорабочие. Живые люди, застрявшие в затянувшейся временной петле, или призраки, имевшие мало общего с людьми, – в тот момент Артура мало занимало, что они такое. Они бежали не торопясь, гусиным клином, с двух сторон от дороги, неуклонно захватывая тягач в клещи. Некоторые падали, проваливались в канавы, но снова выбирались и бежали, неутомимые, как механизмы с часовым заводом.
– Батюшки, никак мертвяки! – Варвара лихорадочно искала на груди крестик. – Бродяга, чо делать-то? Их вить пуля не возьмет!
– Там в заднике пошуруй у меня, колчан голубенький найди, – спокойно откликнулся мортус. – Стрел прихватил заговоренных, как знал, ей-богу…
Варвара метнулась в спаленку, перевернула койку, на самом дне, среди груды инструментов и одежды, отыскала голубой колчан.
– Ты это серьезно? – негромко спросил Артур у старца.
– Чего? Насчет стрел заговоренных? – Казалось, Бродяга удивился тупости собеседника. – Ну да, а как иначе? Дорогие стрелы, конечно, но Варенька права – пулей нечисть не возьмешь.
– Больше вопросов не имею, – пробормотал Артур, и в этот миг расхристанная тощая фигура, в тряпье и с кайлом, жирной бабочкой приземлилась на капот.
Вскрикнули все одновременно. Потом вскрикнули вторично, когда мертвый горняк просунул в щель оконной брони свой инструмент и начал проворачивать его. Сталь заскрипела, вылетели два болта.
– Я скину его! – Артур достал кинжал.
– Нет, не смей, загрызет! – Бродяга ухватил за плечо. – Ты с ними, видать, не приучен, а нам-то приходится порой. Прикасаться нельзя, вмиг концы отдашь. Варенька, осилишь?
Варвара распахнула свою дверцу, у нее в руках оказался небольшой, украшенный пестрыми ленточками лук. В тот же миг что-то мягкое попало под колесо, а позади, на платформе, раздался противный скрежет и завопил Буба.
– Лезут, сволочи, догоняют!
Первую стрелу атаманша всадила практически в упор. Бесформенная груда, больше похожая на чучело обезьяны, чем на человека, вскинула руки, оторвалась от капота и полетела на обочину. Только заточенное кайло осталось торчать в пластине окна.
– Не ходи, Кузнец, их только издаля бить можно!
Второй стрелой Варвара сшибла человека в полете. Этого Коваль успел разглядеть. Обыкновенный человек никогда бы не смог так прыгнуть, прямо через обочину, на высоту почти в три метра. Он пикировал на машину сверху, раскручивая двумя руками пожарный багор. Маленькая стрела угодила ему в грудь, но от этого легкого столкновения мертвого горняка отшвырнуло назад в кусты.
Бродяга прибавил газу. Трое выскочили на дорогу перед самым капотом и были раздавлены.
– Варварушка, сдается мне, на крыше супостаты!
Атаманша зажала стрелу в зубах, накинула на шею лук и полезла по лесенке наверх. Из кабины «ЗИЛа» слышались ругань и такие звуки, словно кто-то пытался отгрызть дуло у пулемета.
Стрелка спидометра качалась на сотне. Артур дважды ущипнул себя за ногу. Следовало выбирать – поверить глазам или воспитанию. Не роняя скорости, перескакивая буераки, вдоль обочины неслись вполне человеческие фигуры. У некоторых на головах светились горные фонарики, некоторые были в робах и штанах, другие бежали почти голые, в буквальном смысле слова гремя костями.
– Эй, Кузнец, подержи меня!
Артур подхватил девушку, намотал на руку ее кушак, сам вцепился свободной рукой в ручку над дверцей. Варвара выпустила три стрелы, две из них попали в цель. С крыши что-то сыпалось, похоже, будто развязался мешок гороха. Буба все еще кричал, но уже с победной интонацией.
Скелетообразное существо с комплекцией баскетболиста прыгнуло с обочины, ухватилось за крыло, но не смогло удержаться. Его длинные голые, почти лишенные мяса конечности бились о бревна, на черном, покрытом струпьями лице что-то шевелилось. Варвара успела всадить в мертвяка стрелу, пока он тянулся кривой когтистой лапой к дверце. Чтобы не сидеть без дела, Коваль поднял с пола автомат, поставил на одиночный, дал десяток выстрелов в темноту. Он был уверен, что, по крайней мере, дважды попал в симпатичного одноногого паренька, бежавшего параллельно тракту. Паренек ловко выкидывал впереди себя костыль, швырял тощее туловище вперед сразу на несколько метров, приземлялся на здоровую ногу, при этом ухмылялся и подмигивал. Когда пуля Артура попала ему в горло, горняк дернулся, но продолжал все так же весело бежать.
– Лука, поджигай! Поджигай, милый! – надрывался старец. – Конец канавы впереди, насядут, бесово племя!
Впереди действительно кончались придорожные канавы, открывалось отличное место для атаки. Дюжина кандальников, громыхая ржавыми цепями, спешила наперерез.
– Лука, давай, голуба! – Варвара потянула из колчана предпоследнюю стрелу. Поперек движения, раскинув конечности, вспорхнул коренастый дед в рваном комбинезоне. Его седая борода развевалась, как у сказочного Черномора, в каждой руке дедуля сжимал по топору.
Пытаясь уйти от столкновения, Бродяга инстинктивно рванул руль влево. Левые колеса соскочили с бревенчатого покрытия, Кенвуд затрясло, как на громадной терке. Но столкновения не произошло. Над мрачными полями словно захлопали сотни фотовспышек, это Лука ударил из огнемета. Вовсю горящее уже тело мертвого шахтера ударило о капот и разорвало на две части.
Кто бы ни были нападавшие, они горели, горели и падали. Варвара орала, не переставая, пока не охрипла, ей с крыши вторил Буба. Бродяга до крови прикусил губу, когда машина в последний раз подпрыгнула на шевелящемся комке. Лука развернул огнемет в тыл, и снова стало темно.
– Бродяга, скажи честно, что это было? – после паузы напомнил о себе Артур. – Если это нечисть, и то – нечисть, почему мы твои стрелы против свистунов не использовали?
– Так свистуны-то – они живые, – как нечто очевидное, преподнес мортус. – А эти, чтоб их Навь назад взяла… Слышь, Белый царь, ты шибко не волнуйся, они только на блуждающих приисках водятся.
– Хорошо, – пообещал Артур, – я больше не буду волноваться. Хувайлид, ты можешь что-то умное сказать? Эй, Хувайлид, я тебя спрашиваю.
– С вероятностью в пятьдесят шесть процентов имеют место ментальные возмущения, связанные с темпоральной воронкой внутри так называемого блуждающего прииска, – с заминкой произнес джинн. – Однако точное, научно обоснованное описание явления в библиотеке грозди отсутствует…
– А другие сорок шесть процентов? – желчно осведомился Коваль, вглядываясь в темноту.
Но джинн не удостоил его ответом.
После того как поле лишайника снова сменилось пологим подъемом террикона, Артур уверился, что они ездят по кругу. Дважды их пытались догнать трактора и бульдозеры, потом еле увернулись от груды металла, в которой с трудом угадывался кран «изуцу». После столкновения с грейдером ездить он больше не мог, но достаточно ловко выставил поперек дороги стрелу крана. Бродяга и Коваль вовремя пригнулись, Варвара замешкалась, и ей едва не распороло шею и плечо сломавшейся штангой.
Половину крыши сорвало и вывернуло, как крышку от консервной банки, в лицо ударил колючий дождь. Капот подозрительно перекосило, Коваль всерьез испугался, что крышка встанет на дыбы и Бродяга не сможет рулить.
– Эх, какого коня запортили, гады! – сокрушенно простонал мортус. – Уж берег-то, берег-то как, и вот – на тебе, враз, гады, покорёжили!
Шоссе из брусьев закончилось внезапно, самым наихудшим образом, какой Артур мог вообразить. Выяснилось, что, хоть и ехали по кругу, даже этот круг взял и завершился обрывом. Кенвуд чиркнул обломками бампера по отпиленным концам бревен и… полетел вниз.
Полет продолжался недолго, почти сразу с громким всплеском грузовик уткнулся во влажную землю, пропахал в ней борозду и застыл, опрокинувшись вверх колесами. Обе дверцы распахнулись, из спальни прилетели кастрюльки, чашки, ножи, патронные ленты, шапки, куски мыла и прочая бытовая мелочь. Артур успел упереться руками в раму, а Бродяга ощутимо приложился грудью о руль. Позади, на платформе, что-то посыпалось с грохотом, задние колеса повисли, вращаясь, над землей, двигатель взревел и заглох.
– Варвара! Варя! – Артур кое-как перевернулся, добрался сквозь завалы до девушки, потрогал у нее венку на шее. Атаманша не отвечала, но была жива. Ее придавило сорвавшейся с задней стенки бронированной плитой, из рассеченного виска текла кровь.
На платформе что-то подозрительно булькало, воняло бензином, и тонко завывал Буба.
– Эй, Белый царь, ты как? – прокряхтел Бродяга. – За нее не боись, эту девку и леший не возьмет. А вот у синего дружка твоего ноги переломаны. Хреново это.
