Антон Демченко - Самозванец по особому поручению
– Извини, ты права. Что-то со мной не то… действительно. – Я выдохнул и постарался успокоиться. На счет пять дыхание мое выровнялось, и я смог мыслить более трезво. Улыбнулся Ладе. – Я полностью в вашем распоряжении, мой капитан.
– Спасибо, Вит. – Бросив короткий взгляд по сторонам и, убедившись, что немногочисленные посетители кафе на нас не смотрят, Лада развернула веер и, целомудренно прикрыв мягкими перьями наши лица, наградила меня коротким, но жарким поцелуем. Боже мой, какой разврат! О времена, о нравы! М-дауж… Вот только почему у меня щеки горят, словно у мальчишки?
Я покосился на жену и хмыкнул. Если мое лицо сейчас такого же цвета, как у нее, то мы светимся что два стоп-сигнала в ночи. Нет, ну как дети, честное слово!
На «Варяг» мы вернулись, даже позже, чем посыльные доставили на борт наши покупки. Но к ужину успели, а это главное. Тем более что сегодня Лейф превзошел сам себя, приготовив совершенно замечательный грибной пирог с сыром и запеченное филе лосося со стручковой фасолью. Пища богов.
На одно только надеюсь, что «Варяг» никогда не пойдет куда-нибудь в Индокитай, а то с Лейфа, этого географа от кулинарии, станется начать готовить в походе каких-нибудь жареных тарантулов или сушеных кузнечиков… А я эту насекомую мерзость не люблю. Воспоминания навевает… нехорошие.
Кстати, о воспоминаниях. Надо бы озадачить князя Телепнева кое-какими вопросами, касательно творившегося на Руяне беспредела. Да и по персоналиям пройтись не помешает. Так… а вот по ним надо для начала заглянуть в книжку, а потом уж расспрашивать нашего князя. Где тут мой альманах?
От чтения справочника из города Гота меня отвлекла Хельга Милорадовна.
– Виталий Родионович, могу я вас попросить отвлечься на минутку от этого апофеоза породистого самолюбия? – Хельга присела на диван, напротив меня.
– Для вас, все что угодно, Хельга… до первого возражения Лады. – Кивнул я, откладывая в сторону альманах Гота.
– Вы так любезны… князь, – весело сверкнув глазами, проговорила исследовательница.
– И вы туда же, Хельга Милорадовна? – Вздохнул я.
– Прошу прощения, Виталий Родионович. Просто я впервые вижу человека, которому не пришлось по душе получение столь высокого титула. Вот и не удержалась от маленькой проверки, – покаялась Хельга.
– Ладно уж. Оставим это. – Я махнул рукой. – Так, чем я могу вам помочь, Хельга Милорадовна?
– Да… Сегодня, мой брат был в городе и слышал, что в Карлскруне остановился граф Виттельсбах из свеаландской ветви этой фамилии…
– Виттельсбах… Виттельсбах… – Я потер переносицу, пытаясь вспомнить, где мог слышать эту фамилию. – Это не тот ли самый Мориц Виттельсбах, о котором так восторженно отзывался советник Сакулов, перед нашим отъездом?
– Именно он. – С готовностью кивнула Хельга. – Мы не стали включать его в список философов, которых намеревались посетить в Свеаланде, поскольку не предполагали, что сей ученый господин осмелится выйти в свет. После недавнего скандала в Иль-де-Франс Виттельсбах, обвиненный в проведении запрещенных исследований, вынужден был бежать, спасаясь от клерикалов Сен-Клу[23].
– Я так понимаю, вас интересует, не нанесет ли общение русских исследователей с французским беглецом, скажем так, политический вред исследованиям? – поинтересовался я.
– Верно. – Коротко кивнула Хельга.
– Не вижу ничего страшного. На территории Руси господин Виттельсбах не совершал никаких преступлений, а учитывая, что у нас отсутствует как таковое понятие запрета исследований в области естествознания, даже сам термин «преступник», в отношении господина Виттельсбаха я считаю неприменимым. Так что, если у вас появится возможность пообщаться с этим человеком, препятствовать я не стану… но охрану возьмите с собой. На всякий случай… – договорил я, и Хельга засияла, но тут же насторожилась.
– А что, вы даже с Владимиром Стояновичем не посоветуетесь?
– А зачем? – удивился я. – Его сиятельство четко определил мои права и обязанности в оказании помощи вашим исследованиям, и сложившаяся ситуация не выходит за рамки моих полномочий. Так что, езжайте себе спокойно.
– Благодарю, Виталий Родионович. – Хельга тряхнула копной рыжих волос и, вскочив, умчалась делиться новостями с братом, чья долговязая фигура все время нашей беседы нервно расхаживала по кормовому балкону яхты. М-да уж. Я покосился на альманах, лежащий рядом, и вздохнул. А ведь еще совсем недавно все было просто и понятно, но нет, стоило попасть в поле зрения сильных мира сего, и жизнь тут же стала не в меру веселой штукой.
Я же теперь человек женатый, можно сказать респектабельный… и вообще, без пяти минут заводчик, так что побегушки-пострелушки никак в этот светлый образ не вписываются. Ну разве что изредка, незаметно и тихо… как учили, а не так, как с этими руянско-ковбойскими приключениями вышло. Позорище, так и азы первой профессии забыть недолго. Нехорошо.
Вновь открыв упитанный том «апофеоза породистого самолюбия», по меткому выражению Хельги, я погрузился в хитросплетения родословных, громких титулов и ярких гербов, старательно раскладывая по полочкам информацию о том, кто кому доводится родней и в какой степени. Честно говоря, на «том свете» подобное упражнение мне и в голову бы не пришло, но здесь… в этом мире непотизм явление не просто частое, но обыденное, а значит, его ни в коем случае нельзя упускать из виду.
Нашел я, кстати, и Виттельсбахов. Вот уж где рассадник того самого непотизма! Одних высших сановников в Рейхе, Свеаланде и Лотарингии около десятка. И лишь французская ветвь блистает совсем в других областях. Там все больше меценаты да академики… но ни одного представителя этой славной фамилии в Сен-Клу. Не было среди франкоговорящих Виттельсбахов естествознатцев… уже века два как не было. Последний из философов этого рода пребывал в стенах Сен-Клу как раз два века назад, но от чего-то переехал в Свеаланд и основал тем самым северную ветвь фамилии. Интересно, получается, у Виттельсбахов, побег философов из Франции в Свеаланд это такая традиция? Забавно.
Утром следующего дня Хельга с братом усвистали в город, в надежде устроить встречу с беглым светилом философии, а мы с Попандопуло засели за разбор рекомендательных писем, подготовленных его начальником, главным инженером Хольмского завода накопителей Горбуновым. В Карлскруне располагаются конторы очень многих компаний и производств. Столица как-никак. Вот Гордей Белозорич и снабдил нас письмами владельцам некоторых из них. В основном хозяевам металлургических и станкостроительных заводов, чья номенклатура товаров была куда шире, чем даже у демидовских и фроловских заводов на Руси.
Не сказать, что я уже готов заказывать необходимое оборудование для завода, но посетить несколько контор, чтоб присмотреться к имеющемуся ассортименту и ценам, нам явно не помешает. А там, глядишь, и с владельцами познакомимся. Потом, как время придет, и торговаться проще будет…
Отобрав несколько рекомендаций, мы с Леопольдом выбрались на причал и отправились на поиски экипажа. Конечно, утро не самое лучшее время для визитов, но ведь мы пока в гости к дельцам и не набиваемся. Вот если что-то заинтересует, тогда и с владельцами встретимся, там и письма пригодятся…
Попандопуло молчал всю дорогу до первого пункта нашего сегодняшнего путешествия, конторы финской компании «Оутокумпу», медные производства которой так нахваливал Горбунов, но когда мы покинули обитель горячих финских парней и вышли из небольшого особнячка на острове Сальте, Леопольд, наконец, заговорил, и слова его повергли меня в небольшой ступор.
– А что ж вы, Виталий Родионович, и на составленный мною список надобных станков не взглянули? – небрежно поинтересовался Попандопуло, забираясь следом за мной в нанятую коляску.
– Хм… Леопольд Юрьевич, а вы уже его составили? – придя в себя, выдавил я. Ну да, у нас еще толком сам автомобиль не додуман, а один скоростной юноша уже и список оборудования накропать успел…
– А как же. – В голосе Попандопуло проскользнули возмущенные нотки. – Разумеется, он неполон, но для открытия первого этапа производства указанных мною станков будет вполне достаточно.
– Первого этапа? – Я непонимающе взглянул на Леопольда, и тот нахмурился.
– Виталий Родионович, вы же сами говорили о необходимости скорейшего начала выделки электромоторов. Вот мы с Высоковскими и план составили… Неужто вы его еще не прочли?
– Каюсь, Леопольд Юрьевич, со всеми этими происшествиями… – Я развел руками, припомнив, как еще по пути на Борнхольм Берг передал мне кипу бумаг, которую я так и не удосужился просмотреть.
– А… ну да. – Попандопуло смешался и, запунцовев, проговорил: – Это вы меня извините. Гордей Белозорич часто мне пеняет, что я в работе ничего вокруг себя не вижу. Вот, возьмите. Тут основное…
