Игорь Недозор - Новая Зона. Тропа Мертвых
А потом аккуратно вытащил его и начал пристально разглядывать. Да, сомнений быть не могло, именно им был вооружен мертвый нелюдь с видеозаписи, просмотренной им перед отъездом в Московскую Зону.
Все было в этом ружье хорошо подогнано и хитро и в то же время просто устроено. Обычный кремневый замок с огнивом дамасской стали. Металлические части: замок, поворотная рукоять эксцентрика, ствол, казенная часть были покрыты гравировкой – странными изломанными арабесками. В верхней части ствола был тщательно вырезан выступ, который входил в фигурный вырез пластины в задней части затворной рамки. Казенная часть с патронником открывалась длинным рычагом, расположенным сразу перед спусковой скобой. Небольшая муфточка навинчивалась на него наподобие гайки, соединяя со стволом. Как Виктор понял, в казенник засыпали порох, забивали пулю, а потом закрывали, и стреляй себе. Заглянув в ствол, он обнаружил восемь нарезов.
– Заметили? – обратился к нему продавец. – Да, вещь интересная. Называется камерлодер – редкая винтовка времен забытых. Их делали лет двести назад. Наверное, лежала где-то в музее, а потом… – Одноногий махнул рукой. – Вот все думаю, не подбросить ли нашим оружейным мастерам идею такие штуки мастерить. Потому как патроны даже за последние пять лет вдвое подорожали, новых привозят все меньше.
Выйдя из ружейной лавки, Виктор пошел дальше местным торжищем.
Надо же, как просто все объяснилось. Странное ружье с памятной видеозаписи оказалось вполне земной моделью. Но рожа-то у того трупа была совсем не земная! Или ему показалось, запись-то была дрянного качества? Может, урод из этих «порченых» или мутант из Темных? Опять же оружие никак не выглядит старым. М-да, понятно, что ни хрена не понятно.
– Да обожди ты, я говорю, Большой Гон у тварей на носу! – воскликнул кто-то совсем рядом.
Виктор остановился у сколоченного из фанеры павильончика, делая вид, что разглядывает выставленные на прилавок большие стеклянные банки с крупой. Судя по виду заведения, люди достаточно серьезные. Стало быть, стоит к разговору повнимательней прислушаться.
– Брешут, – уверенно заявил немолодой мужик в меховой безрукавке, пошитой из шкуры какой-то неведомой зверушки.
– Кто?! – скептически хмыкнул рябой парень. – Борька? Так он врать не будет, вчера на Выселки всю боевую команду Степана Дудки, всю, до последнего человечка, привезли. Порванные, как тряпки. Из Градовки. А у них «ДШК» был, между прочим.
– Ну, положим, тому «ДШК» сто лет в обед. А Градовка всегда плохим местом была, мало ли кто там завестись мог. Гон-то тут при чем?
– Слушай дальше, – продолжил мужик. – Сунулись слободские туда было, глядь, идет прямо на них что-то вроде человека, только раза в два больше и с медвежьей башкой. Глаза горят красным, лапа с длинными черными пальцами. Пальнул один караульный, другой закричал дурным криком, а ничего вовсе и нет, все исчезло.
– Струсили да обосрались, вот и все, – бросил его собеседник.
Старший покачал головой.
– Ты вот, может, и не трус, Санек, да молод и глуп, – с расстановкой молвил он. – А я вот повидал виды. Ты ж дальше Большиновки не ездил, а я аж до Чистых земель, было дело, однажды почти добирался. С разным народом говорил, и у людей о нечисти, большой и мелкой, есть много чего порассказать… Поверь уж мне, много, и ничего, значится, хорошего. И головы теряли, и машины, и стволы, и разум. А то хуже, в рабство их забирали твари. С самыми большими монстрами не встречался, слава Богу, но и мелочь тоже не подарок. Вот, помню, в Песках. Потрошили мы захоронку, от военных оставшуюся. Только раскопали, как за спиной кто-то так тихо и жалобно стонет:
– Братцы, помогите! Помогите!
Обернулся я, а тут уже стоят в гимнастерочках да касках шестеро таких синих, с которых уже отваливается мясо гнилое. А с ними и баба, голая да молодая, и держит в руках свою башку. Тут башка и говорит…
– А дальше что? – оборвал его Санек, верно, уже слышавший этот рассказ.
– Понятно что, кинулись мы во весь опор от того места не разбирая дороги.
– Это ты не иначе с дружками тогда чего-то курнул не того! – хихикнула высунувшаяся из балагана бойкая бабенка лет тридцати.
– Не-а, – покачал он головой. – Это потому, что мы тогда в церковь сходили перед рейдом. А того в ум не взяли, что разница-то большая: языческая эта нежить или христианские бесы. С нежитью молитвами и крестом не особо, нужно обереги сделать у людей знающих, а тогда ж Чурила как раз от нас свалил. С тех пор всегда, как двинусь куда, свечку ставлю в часовне или молитву у отца святого закажу.
После этого все трое начали долгую запутанную беседу на тему нечисти, в которой фигурировали разные «гьоли», «вуллы», «пурхуны», а также «мертвяки», «мертвуны» и «мертвечата».
Виктор пошел дальше, качая головой.
Это были явные приметы средневековья, которое уже наступило здесь. Они все еще ездят на машинах и пользуются огнестрельным оружием, но уже обращаются даже не к средневековым верованиям, а к самым что ни на есть первобытным, языческим временам, к культам демонов и мелкой нечисти.
Наверное, правы мудрецы, и любая культура и цивилизация проходят в своем развитии через несколько циклов. И вот этот мир, такой же, как и его собственный, с его мечтами о научном прогрессе, компьютерами и космическими кораблями, пришел к варварству, которое и поглощает его столь же неумолимо, как и древние цивилизации.
Правда, тут не варвары, а Зона. Выходит, что то же самое светит и его миру? Журналист подумал о его будущем. Когда-нибудь, может статься, отряды косматых немытых варваров с дубинами и арбалетами будут бродить по вздувшемуся, изрытому асфальту бывших мегаполисов и на разрушенные небоскребы и путевые развязки будут смотреть как на деяние мифических великанов. Исчезнут и наука, и промышленность, все машины и инструменты заржавеют, поломаются и будут перекованы на мечи и сохи. И следы их цивилизации канут в Лету, как никто уже не помнит и не знает, кто создал города-мегалиты на островах в Тихом океане или платформы Баальбека.
А бывшие обсерватории и университеты станут крепостями, в которых грубые неграмотные люди будут поклоняться всяким кровожадным божкам, отбиваясь от мутантов.
Внезапно его спину уколол чей-то внимательный взгляд. Резко обернувшись, Виктор принялся разглядывать бредущих по разбитым тротуарам людей.
И вот один из них ему почему-то безотчетно не понравился. Это был крепкий бородатый мужчина лет сорока, но без единой седины в черных как смоль волосах. Темные-темные, глубоко посаженные глаза взирали прямо и глухо. А еще он нервничал.
У Рузина между лопатками пробежали мурашки от непонятной тревоги, и он почти бегом покинул торговую площадь.
* * *Наташа решила наконец-то прогуляться по городу. Почему именно сегодня ее особенно потянуло на улицу, непонятно. Может, ей просто надоело безделье? Ибо сейчас, когда они не в пути и пока не знают, что делать, от нее толку мало. Шамиль и Зубр пополняют запасы. Дракон, ну, командир, как и положено, думает, что делать дальше и каким маршрутом покинуть это место. Виктор собирает информацию. А она вот осталась не у дел.
Можно в принципе было поискать здесь какие-нибудь особенные травы или, чем черт не шутит, кого-то из себе подобных. Но запас лечебных средств, слава Богу, почти не тронут. А насчет колдунов и владеющих силой – так у нее уже был печальный опыт общения с такими. Так что просто погуляем и посмотрим на мир.
Минут за десять блужданий по узким немощеным улочкам она миновала магазинчики и мастерские, где что-то брякало металлом или варилось, испуская едко пахнущие дымы. Непонятное заведение с красным мамонтом на вывеске вызвало у нее улыбку, она даже спросила прохожего и узнала, что это транспортная фирма, третья в Столповске по важности. Вот ведь, другой мир, а ведь тоже живут люди.
– Эй! Эй, ты! – вдруг позвал ее кто-то.
Ее?! Может, не она нужна неизвестному, в чьем голосе не было ни на грош доброжелательности?
Уже понимая все, Наташа тем не менее не оборачивалась, вдруг все обойдется, вдруг не по ее душу?
– Эй, тебе говорю, ведьма, – бросил в спину хриплый каркающий голос.
– Наташка, не глупи! – Это уже другой голос, тонкий и неприятный. – Хуже будет, все равно ведь догоним!
Она только ускорила шаги. Ее издавна учили, что есть места в мире, где нечисть окликает случайно забредшего путника, и горе, если он оглянется на чуждый зов.
– Талла! Селкка покки тева-рас! – хлестнуло в ушах, как удар бича, как команда на плацу.
И вот тут она поняла, кто бы и что ни пришел к ней (за ней?), это надо встретить лицом к лицу.
В конце переулка стояли двое. Старик, одетый в валенки и ватную безрукавку, и девчонка лет тринадцати-четырнадцати, в старом платьишке и резиновых сапогах. Но что-то было у этой девчушки в лице такое, что Наталью вмиг прошибла ледяная испарина. И инстинктивно она сунула руку за пазуху и сжала рукоять кольта.
