Владислав Выставной - Кремль 2222. Запад
— Спаси и сохрани, Господи… — пробормотал Книжник, тайком осеняя себя крестным знамением: кто его знает, как отнесется Хельга к его вере? Но было не до тонкостей обрядов — зрелище предстало действительно жуткое.
— И как вы только играли здесь? — дрожащим голосом проговорил Книжник, глядя на двух мертвых воинов, застывших в сидячем положении в рассохшихся деревянных креслах — в полном боевом снаряжении, в доспехах и при оружии, но с лицами, действительно будто покрытыми рыжеватыми хлопьями ржавчины.
— Сама удивляюсь, — легкомысленно отозвалась Хельга откуда-то из полумрака. — Ой, а у этого голова отвалилась. Жа-алко…
— Постой-ка… — недоуменно проговорил Книжник, щурясь. — Как это я цвета в темноте различаю? Это что же, у них за спинами — свет?
— Ага, — отозвалась Хельга. — Там всегда свет был. Это Стражи. Это мы так их назвали. Их нельзя трогать.
— Почему?
— Ну не знаю. Страшные они.
— По-моему, не страшнее всех прочих…
— Ну нам казалось, что Стражи здесь главные, и именно они разрешают нам играть на Кладбище. Видишь, они охраняют кабель.
Кабель действительно, извиваясь, проползал под ногами «Стражей», загораживающих узкий проход, из которого струился бледный синеватый свет.
— Стражи Стражами, — проговорил Книжник, вглядываясь туда, за спины мертвецов. — А что там, дальше?
— Не знаю, — девушка пожала плечами. — Кто же полезет через Стражей напролом? Чтобы они потом во сне приходили по твою душу?
— Ну да, конечно… — поежился парень. — Но все же — там свет! Неужели не любопытно было?
— Ну свет и свет, — пожала плечами девушка. — У нас много где свет…
Книжник досадливо крякнул: он никак не мог смириться с этим легкомысленным отношением вестов к экономии электроэнергии. Кремлевских механиков на них не хватает!
— Если есть свет — значит, там у вас еще какие-то помещения есть? — продолжал свой допрос Книжник.
— Может, и есть. Да только сто лет уже туда никто не ходит. Я же говорю: железная чума. Раз здесь сделали Кладбище, а вход замуровали — значит, так надо было. Может, там весь сектор заражен.
— Но как же вы тогда сами не заразились? — возразил Книжник, оглядывая помещение со все возрастающим интересом. Он уже не боялся: когда начинаешь серьезный поиск, страх уступает место любопытству исследователя. — Скажи, а взрослые знали о ваших играх?
— Что ты! — усмехнулась Хельга. — И сейчас не знают. Узнали б — убили.
— Выходит, вы играли там годами и все же не подхватили эту страшную заразу? — прищурился Книжник. — Это означает, что болезнь ушла. И знаешь что?
— Что? — подкравшись в темноте, прямо в ухо прошептала Хельга.
Чтобы избежать помутнения рассудка от нахлынувших чувств, Книжник уставился прямо перед собой в истлевшее лицо трупа. Вспомнилась семинарская байка про похотливого монаха, сунувшего руку в кипящий котел, как говорится, «во избежание». Дурманящее чувство не проходило, к тому же он снова ощутил щекой ее горячее дыхание.
— Мы пойдем туда, на свет! — Книжник решительно указал на тонкий проблеск за спинами мертвых Стражей.
И первым ринулся вперед — меж застывших Стражей. Одно из тел повалось на пол — и с тихим треском рассыпалось, как рассохшаяся кукла из папье-маше. Книжник замер, обернулся. Ему стало не по себе: он ощутил вину от своего невольного поступка. Хельга тихо вскрикнула, и парень протянул ей руку.
— Пойдем, — проговорил он. — Ему уже все равно — а нам жить еще. Надеюсь, Страж простит нас — мы не желали ему зла…
Девушка молча приняла его руку, и они пошли дальше — на призрачный свет. Глупо — но в эту минуту Книжник впервые почувствовал себя сильнее этой смелой девушки. Обернулся, сказал негромко:
— Посмотрим — что там прятали ваши предки за спинами покойников.
Предкам действительно было что прятать. Парень и девушка оказались в обширном, прилично освещенном зале, ненамного меньше того, где ютились остатки народа вестов. В высокий потолок упирались массивные колонны, мертвенный свет струился из пыльных панелей в потолке. Но не это было здесь самым интересным.
Вдоль стен стояли высокие металлические шкафы, явно заполненные каким-то древним оборудованием. Книжник попытался вспомнить, где видел подобное, — и вспомнил. В кремлевском радиоузле. Точнее, в бункере правительственной связи — конечно, давно потерявшем изначальные функции. Детали сложного оборудования давно растащили на запчасти, и в старое помещение иногда приводили семинаристов — на экскурсии. Так вот: эти шкафы напоминали блоки мощных передатчиков. Или чего-то еще в этом роде.
В самом центре помещения находился круглый, точнее, кольцеообразный металлический стол, с утопленными в него плоскими экранами, бесчисленным множеством кнопок и мертвых «глазков» светодиодов. Все было покрыто густым слоем пыли, и в памяти не сразу всплыло не часто употребляемое слово.
Пульт. Вот как все это называлось. Оставалось лишь гадать, к чему он относится, этот самый пульт.
— Где это мы? — озираясь, с искренним удивлением спросила Хельга.
— Это ты у меня спрашиваешь? — усмехнулся Книжник, обходя эту загадочную древнюю установку. — Об этом я как раз у тебя и собирался спросить. Вот и спрашиваю: где это мы?
— Я не знаю… — жалобно протянула Хельга. — И добавила тихо, вплотную приблизившись к парню: — Мне страшно, Ник…
— Знаешь, что я думаю, — словно не замечая ее, говорил Книжник. Он жадно разглядывал незнакомое оборудование, непонятную чужеземную маркировку. — Если бы ее и вовсе не было, этой вашей железной чумы, ее стоило бы придумать.
— Зачем?
— Затем, чтобы надолго отвадить всех от этого зала.
— Кому это нужно? — Девушка пожала плечами. — Ни запасов здесь, ни оружия, даже золота нет. Чего здесь такого ценного?
— Может, здесь не столько ценное, сколько опасное, — проведя пальцами по приборной панели, проговорил семинарист. В следах, перечеркнувших пыль, сверкнул чистый, лоснящийся, будто новый, пластик. Книжник задумчиво наморщил лоб, прикусил губу. Перевел взгляд на девушку, тихо застывшую рядом.
— Зачем-то ведь идет сюда кабель… — прошептал Книжник. — И не обесточили его неслучайно. Просто не бывает таких случайностей.
— Ты что-то понял? — Хельга пронзительно посмотрела на парня.
Если бы тот был в состоянии отвлечься от своих железных игрушек, то, пожалуй, запнулся бы от смущения: он только что стал героем в ее глазах. Наверное, потому, что не был похож на действительно «героических», но уж слишком привычных воинов-вестов.
— Нет, — он покачал головой. — Но обязательно выясню. Хочешь мне помочь?
Хельга ничего не ответила. Она стремительно прильнула к нему — всем телом, будто созданным для одного этого мига. В голове у парня, не выдержав такого поворота, сладко отключились какие-то предохранители. То, что было потом, уже не контролировал вышколенный разум семинариста. И двое надолго потерялись в сладком, туманном забытьи.
Зигфрид нашел товарища сидящим в кресле из растрескавшегося от времени кожзама, застывшим над очищенной от пыли приборной панелью. Перед Книжником в кажущемся беспорядке лежали последний чудом уцелевший стилос, берестяной блокнот, клочки пергамента из запасов Бункера — все исписанное мелким почерком, исчерченное корявыми схемами и рисунками, столбиками цифр. В руках же парень сжимал подарок Лого — тот самый шифровальный блокнот.
Некоторое время Зигфрид даже не смотрел на парня: он с удивлением, даже недоумением оглядывал зал, освещенный потускневшими от времени светодиодами. Прошелся между колонн, потрогал железные дверцы шкафов.
— Ну ты даешь, — серьезно сказал он. — Я всю жизнь провел в Бункере, думал, знаю здесь каждый уголок — а про эту часть подземелий и не слыхивал даже. Как тебе удалось отыскать все это?
Книжник поднял взгляд на веста, продолжая пребывать в глубокой задумчивости. Спросил бледным, отстраненным голосом:
— А сам ты как меня нашел?
— Подружка твоя привела, — сказал Зигфрид и улыбнулся едва заметно. — А ты времени здесь зря не терял. Молодец, не ожидал от тебя. Смотри, запудришь девке мозги — ее мать тебе голову оторвет. Кстати, я почти не шучу: отца забрало Поле Смерти, так что мать сама отрубит причиндалы тому, кто обесчестил ее дочь.
— Это еще вопрос — кто кого обесчестил, — бесстрастно отозвался Книжник, возвращаясь к своим записям.
— Э, да ты, я вижу, совсем меня не слышишь, — покачал головой Зигфрид. Подошел ближе, склонился над записями семинариста. — Что это у тебя?
— Да так, проверяю одну теорию, — вяло отмахнулся Книжник.
— Ну-ну, — неопределенно протянул Зигфрид, снова оглядел сумрачное пространство зала. — Так ты уже разобрался, для чего здесь все это железо?
