Дмитрий Распопов - Ремесленники душ
— Эх, Рэдж, — он впервые за эту ночь тепло улыбнулся и взлохматил мне волосы, — от больших денег, большие проблемы, как я объясню их наличие для всех окружающих? Богатых тётушек у меня нет, так что не переживай, все будет нормально. В конце концов, ты же не откажешься угостить своего друга пинтой, другой хорошего эля?
— Конечно! — я все еще не понимал его, отказаться от богатства, было выше моего понимания.
— Тогда я пойду обрадую ребят, — он стукнул ладонью по карману в котором лежали пять монет, оттуда раздался металлический приглушенный звук, — и отвезу тебя домой, а ты пока придумай, как будет перетаскивать все это к себе.
— Еще раннее утро, не думаю, что привлеку много внимания, — я пожал плечами, — мой дом стоят рядом с воротами и все привыкли к моим появлениям и исчезновениям.
— Ну смотри сам, — ответил он и закрыл за собой дверцу.
Деньги хоть и весили немного, но перетаскать такую кучу все равно было проблемой, я справился за два раза, и подав напоследок руку инспектору, мы расстались. Он поехал напиваться, а я сбросив одежду и быстро приняв ванну, лег спать.
Проснулся я знаменитым, но еще не знал об этом, поскольку не видел утренних газет. Инспектор не выполнил своего обещания напиться, а поехал прямиком в несколько газетных изданий и прихватив с собой журналистов, повез их на место последнего убийства. Картина там была ошеломительная я и сам это помню, труп девушки, труп Кукольника, его пыточные инструменты и все это он подал под соусом, моего героического участия и противостояния. Он решил отвести от своего участка и судьбы Джеймса как можно больше внимания, отдав большую часть славы за поимку Кукольника мне. Журналисты, теряющие дар речи, от его красочных описаний поиска, поимки и моей дуэли с Кукольником, такого написали потом, что я когда увидел газету, за голову схватился и захотел прибить его.
Конечно же тайную полицию никто не смог обмануть вокруг пальца, что это за дуэль такая, когда на теле они потом нашли ножевые ранения, но, во — первых, кому они бы об этом рассказали, а во — вторых было уже поздно. Столица гудела как муравейник от утренних газет, а скромный и ничего не подозревающий подмастерье, принимал ванну и стирал свой костюм, предвкушая, как он отвезет сегодня все деньги в банк и наконец‑то станет богатым.
Первой ласточкой что, что‑то не так стало то, когда я надушенный и благоухающий и в отличном настроении вышел из своего дома и шел на занятия, всюду натыкаясь в удивленно — восхищенные взгляды. Причем восхищенных было подавляющее количество и в основном со стороны женского пола, конечно это не могло не радовать мой исстрадавшийся без женской ласки организм, но такая внезапность заставила меня насторожиться.
Едва я зашел в класс, как вторая непонятность с бросившейся мне на шею Эмми и быстрыми поцелуями, повергла в шок не только меня, но и остальных. Осторожно отодвинув от себя восторженную девушку, я тихо произнес.
— Я умер и проснулся в раю?
Ко мне подошел улыбающийся Джеймс ван Гор и протянул газеты.
— Ты похоже не читал их еще?
Я молча забрал у него из рук газету и сел читать, с каждой строчкой статьи мои глаза расширялись, а волосы стали вставать не только на голове, судя по написанному, я стал настоящим героем и полиция бесконечно рада, что я был назначен им в помощь, практически единолично распутав сложнейшее дело. Такой подлянки от инспектора я не ожидал.
— Да они врут все! — последний абзац, о дуэли ремесленников, в которой я победил, а потом упал бездыханным на пол, и полиция вынуждены была отвести меня домой, чтобы я пришел в чувство и вовсе выглядела полным бредом, — полиция нашла его, а не я!
— «Он что решил наши покатушки по пунктам так скрыть что ли? — недоумевал я».
— Правда, не правда Рэдж, — рядом засмеялся Джеймс, — главное, что пишут газеты!
— Как не правда?! — обиженно спросила Эмми, услышав мои слова, — и дуэли не было?
Я посмотрел на неё, и на всех столпившихся рядом, даже в дверь нашего класса заглядывали многие учинении!
— Дуэль была, — признался я.
Дальше мне сказать ничего не дали, все подходили, пожимали руку или целовали.
О том, что это все цветочки, я понял тогда, когда захотел отвести часть денег в банк, едва закончились уроки и я попытался выйти на ворота, как толпа людей, которая стояла там восторженно закричала, приветствуя меня, а репортеры окружили и требовали комментариев.
Я сначала опешил от такого, а затем трусливо вернулся назад, с трудом захлопнув за собой калитку ворот. Стоявший рядом привратник хмуро на меня посмотрел.
— Они тут давно мистер Траст?
— Час как.
— А чего вы меня не предупредили?! — возмутился я.
— Чтобы ты понял, как же они меня все достали, — мстительно ответил он.
Возмущаться было бессмысленно, поэтому я поплелся к себе, видимо придется отложить поездку на неопределенный срок.
О дальнейшем безумии я даже не хочу рассказывать. Одно было точно, инспектор добился своего, отведя от участка большую часть внимания, и никто не задавал слишком вопросов о пропавшем сержанте, как потом сказал мне Дрейк его просто объявили пропавшим без вести. Конечно же всех, кто принимал участие в поимке наградили по своему ведомству. Некотором перепали денежные премии, некоторым звание, Дрейка сделали старшим инспектором, вместо ушедшего на пенсию мистера Твайса.
Меня всего лишь раз пригласили на беседу в отдел тайной полиции, где я придерживаясь основной линии показаний с полицейскими, участвующими в ночной облаве, подтвердил все их показания. Спросили они и об убитом мной бандите, причем следователь задавал вопросы в обходительной манере, больше похожей на беседу, а не допрос. Когда я спросил в чем суть проблемы, оказалось, что хоть я ничего не нарушил, но вот по закону душу полагалось сдать государству. С облегчением выдохнув, я достал пять гиней и выложил их на стол, на вопрос полицейского нужна ли мне расписка, я конечно же отрицательно покачал головой. После моих слов его улыбка стала шире, а речь еще более обходительнее, так что расстались мы с ним в полном согласии.
Отягощенный всеобщем вниманием и популярностью, я не знал куда себя девать и просто все свое время просиживал в библиотеке читая, участь и нагоняя пропущенный материал, практически совсем не выходя из территории колледжа. Все монеты я постепенно отнес в банк, пополнив свой счет на почти восемьдесят тысяч гиней, а РС-100 закопал подальше в саду, чтобы никто не нашел у меня военные накопители, я решил не вдаваться в подробности по поводу их наличия у меня, надеясь сбыть их как‑нибудь потом, когда все утихнет. Самой большой загадкой для меня оставался аниматрон Кукольника, который я конечно же забрал себе и никому не показывал, справедливо рассуждая, что его у меня отнимут. Я думал, что военные наверняка заинтересуются его размерами и как Кукольнику удалось сделать его таким не большим, так что и эту тайну я пока приберег для себя.
Все закончилось неожиданно, и я даже не знал радоваться этому или нет, на главные новости газет, да и всей империи вышла другая новость, ошеломившая всех и отодвинувшая далеко в прошлое историю с маньяком — убийцей. Республика объявила нам войну и вот уже второй день на фронтах начались настоящие полномасштабные сражения, а не то подобие, что было там ранее. Говорилось о сотнях тысяч убитых, которых респы застали врасплох, поскольку лагеря были оборудованы не для защиты от танков и дирижаблей противника.
В империи было объявлено военное время, и на фронт стали массово призываться люди, это же коснулось и ремесленников, причем в большей части обычных. Трупов на полях сражений было столько, что ремесленники ходили и как гадальщики собирали души, сражаясь с такими же командами, с противоположной стороны.
У нас отменили часть естественных наук, взамен ввели дополнительные уроки практики и оружейного дела, вывозя на полигон по два — три раза в неделю, у первогодков так вообще эти уроки были постоянными и их натаскивали только на сбор душ и возможность самим отбить атаку.
Не смотря на все это, я был все же доволен, война затмила все и про меня наконец все забыли, переключившись на глобальные проблемы, можно было выходить по своим делам без боязни, что в тебя начнут тыкать пальцем, хотя такое иногда и случалось и сейчас, но гораздо реже, поскольку военные патрули в столице сначала загребли в армию всех бродяг и праздношатающихся, а теперь, когда наученные горьким опытом все сидели по вечерам дома, всюду разворачивались призывные пункты для добровольцев, которые за деньги были готовы отдать свои жизни и если вначале таких было не большое количество, то как только цены стали расти, вслед за потянувшимися с земель войны беженцами, то возле одного, то возле другого пункта я видел даже небольшие очереди. Я молчу про преступников, которых очистив все тюрьмы сразу отправили на фронт, полицейские арестовав теперь кого‑нибудь волокли его даже не в участок, а сразу на призывной пункт, получая за каждого сданного бандита определенную сумму. Даже по Ист Энду вскоре можно было ходить более — менее спокойно, поскольку вся шушера затаилась на время, выбираясь из своих дыр по ночам.
