КОМ-5 (Казачий Особый Механизированный, часть 5) - Ольга Войлошникова
Я самый! Мы самые!
Ага!
В этот момент поляк бросился в атаку. Клинки пару раз соприкоснулись, когда он совершенно змеиным движением прогнулся и насадил меня на колющий в живот.
Больно! С-с-а-а-а! Я упал на колено и увидел, как поляк, развернувшись ко мне спиной, бежит. Что??? Бежит! А-а-а-а-аргх!
Последнее сознательное движение сопровождалось гневным рёвом. Я просто метнул в спину Тышздецкому саблю. И попал. Наградная золотая сабля златоустовских мастеров пробила польского графеныша насквозь. И он упал — головой и половиной торса за оранжевым краем круга.
Больно. Глаза медленно затягивало красной пеленой, но нужно встать! Встать! Я подошёл к лежавшему ничком Сигизмунду и вырвал саблю из спины.
— Дуэль окончена. Вы довольны, граф?
И, кажется, снова упал на колено.
* * *
Воздух вокруг меня светился красным. И командующий голос Есении я слышал, как будто из-под воды:
— Аккуратно! Вот так зафиксировали, держим пять секунд, замерли! Раз-два… — она считала, а я пялился в тёмное осеннее небо, которое сквозь кровавый туман казалось не синим, а глубоко фиолетовым, и тупо думал, что в этот раз ничего Симе не сказал. Будет мне дома выволочка и слёзы в три ручья. А ей нервничать не надо бы…
— … пять! Посадили! Зафиксировали вот так! Пять секунд, замерли! Раз!..
Вроде, багровая пелена спадает. Теперь передо мной было не небо, а деревья, продолжавшие толпиться студенты, подёрнутый красным снег…
Кто-то недалеко сказал:
— Мёртв. Похоже, сердце пробил. Тут без шансов.
— Господа, прошу освидетельствовать смерть…
Я увидел, как Тышздецкий-старший сжал кулаки и отвернулся от дуэльного круга… натолкнувшись на равнодушный и надменный взгляд Юсуповой. Поляк сделал несколько шагов, остановившись вплотную у её столика:
— Вы, сударыня, мерзавка! — он выхватил бокал из её рук и плеснул ей в лицо. — Если б не вы, мой сын был бы жив!
Всё равно я бы его достал!
Но он мог бы выжить. Гипотетически.
Тут меня снова положили, и продолжения я не видел. Зато слышал крики. Много всяких криков, среди которых визжащей свиньёй выделялась Юсупова.
Какая же она дура, ядрёна колупайка. Феерическая.
ПОСЛЕ БАЛА. ТЬФУ! ПОСЛЕ БОЯ!
Домой я пришёл своими ногами. Точнее, на «Клопике» — но сам же за рычаги сел!
Слабость была страшная и тошнота подкатывала, но Есения уверяла, что в течение часа-двух это пройдёт. А может даже и быстрее, учитывая звериную регенерацию. Так что меня отпустили, несмотря на то, что откуда ни возьмись явились господа из жандармского управления и начали опрашивать свидетелей. Подписанной перед дуэлью бумаги от меня им оказалось достаточно, но с секундантом, Голубевым и некоторыми свидетелями они возжаждали переговорить.
Приехали мы с Хагеном, шагоходы около дома под соснами пристроили, кабинки тщательно проверили, чехлами накинули…
— Пойдём, Илья Алексеевич, — первым сдался Хаген. — Ночь уже, посёлок спит. Невозможно бесконечно оттягивать конец.
Я фыркнул.
— Ты сам-то понял, что сказал?
Но в том, что посёлок спит, он прав. Тишина такая… аж звенящая.
Супружницы ждали нас, сидя в гостиной на диванчике. Обе с каким-то рукоделием. Что уж на нервах навязали там — не пришлось бы назавтра всё распускать. Встретили нас строгими взглядами и поджатыми губками. И молчат, главное, обе.
— Что ж, уже поздно, — первой разморозилась Марта. — Я очень рада, что вы оба вернулись домой. Доброй ночи, — и поплыла к ним в комнаты, кругленькая такая.
А Серафима всё на меня смотрела. Глаза большие. И столько в них всего…
Я прям на пол около неё сел, голову на колени положил. Как ей объяснить, что другого выбора не было?
Маленькая ручка погладила меня по голове, принялась ласково перебирать волосы:
— Могла ли я подумать, когда встретила тебя в той кондитерской, что так всё обернётся? Что моя жизнь будет настолько… бурной? Хотя… — ручка на мгновение остановилась, — тот случай в банке должен был меня насторожить. И в парке. И количество наград… Тем, кто в канцелярии спокойно штаны просиживает, столько медалей не достаётся… Но чтобы вот так, каждый день?..
Да. Никаких подробностей обсказывать не буду. Пусть думает, что дурь в башке играет, чем каждый день подосланных убийц боится. Но Ивану-Соколу столько всего скажу, будьте покойны. В экую авантюру меня втравил! Пусть теперь охрану обеспечивает.
— Я ходила сегодня в женскую медчасть, — без перехода сказала Сима. — Сказали, будет двойня.
Я замер, проникаясь новыми ощущениями.
— А точно?
— Точно, два сердечка прослушивается.
— Тогда одно имя моё!
— Илюшка! — она взлохматила мне волосы. — Я ему про важное!
— А имя — разве не важное? Очень даже! — я поймал её ручку и поцеловал ладошку. — М-м! ты теперь вдвойне слаще.
— Да ну тебя! Расплылась вся…
— Вот ещё придумала! Ты у меня — самая красивая! И я тебе прямо сейчас это докажу.
Я подхватил жену на руки и понёс в спальню.
23. ВЫСТУПИТЬ — ТАК СИЛЬНО
НОВЕНЬКАЯ
Я честно, совершенно искренне надеялся, что после двух подряд дуэлей и последовавших за последней разбирательств меня оставят в покое. Отвяжитесь, господа! Дайте доучиться, и я вас больше не побеспокою.
Юсупова на занятия не являлась. Миша Дашков сказал, что её мало того, что вином облили, так ещё и бланш под глазом в потасовке поставили, пока там вся эта куча-мала в снегу да грязи валялась. А Есения заявила, что ресурсы у неё истощены, и лечить Элечку отказалась. Так и пришлось той выметаться с синячищем.
Сидит, поди, дома. Ждёт, пока ажиотаж пройдёт и скандал слегка забудется.
Ухажёры ейные слегка подрастерялись, как будто из стада овец козла убрали. Как, знаете, привыкнут овцы за рогатым вожаком ходить, а убрать его — топчутся на месте бестолково. Только тут наоборот — стадо козлов за одной овцой. Тьфу, главное вслух такое не сказать, а то снова оскорбляться начнут.
В общем, только я успокоился — прилетает!
* * *
— Ах, вот вы где! — совершенно неизвестная мне девица решительно устремилась к моей парте. — Господин Коршунов! Вы уж сколько времени восстановились, а почему не заходите⁈
Не понял, о чём речь? «Восстановился» — имеется в виду, после дуэли, что ли? Что-то не похожа эта дамочка на медичку.
— Э-э-э… Не захожу куда? — осторожно поинтересовался я.
— Как это — «куда»⁈ В дискуссионный клуб, конечно! Вы разве забыли? Одно выступление в
