Родоначальник - Константин Георгиевич Калбанов
Абсолютная память, это благо. А если есть ещё и богатый опыт её использования, то и великолепный инструмент, с помощью которого можно добиться многого. К примеру я всего лишь за несколько секунд сумел вытащить из памяти целый ряд картинок, лишь промелькнувших перед взором ничего не заметившего Григория. Так вот, судя по выражению её лица, Анна всегда за него переживала.
— Гриша… — начала было Анна, когда мы присели за столик.
— Фёдор, — поправил я её.
Дело даже не в принципе, просто я ни одного дня не был Григорием и при таком обращении ощущаю дискомфорт.
— Хм. Фёдор, — хмыкнув, задумчиво произнесла она, и продолжила. — Знаешь, когда до нас дошла весть, что ты выжил и прячешься в Пскове, я упросила свёкра доставить тебя в его родовую усадьбу.
— Так значит, те стражники были не от Ирины, а от тебя? — уточнил я, осматриваясь вокруг.
Наше с Настей появление и в особенности встреча с Анной откровенно заинтересовали пассажиров, которые то и дело бросали на нас взгляды. Оно и не удивительно, потерпевшие крушение в воздухе и сумевшие высадиться на движущийся дирижабль, это само по себе событие не рядовое. А тут ещё и встреча то ли знакомых, то ли родственников. Но главное, я приметил в их взглядах ещё и узнавание.
Ну что сказать, в газетах обо мне писали довольно много и я не стеснялся позировать перед фотографами. В этом мире поток информации пока ещё незначительный и память у аборигенов более цепкая, а потому никаких сомнений, что нас с Настей опознали.
— Я посчитала, что ты не последуешь за ними, если услышишь моё имя, — заказав стюарду три чашки кофе и корзинку с выпечкой, ответила она.
— Им стоило просто отбить меня, передать от тебя послание и отпустить, — произнёс я, вновь переводя взгляд на сестру.
Ни капли сожалений по поводу убийства стражников великого князя Саратовского. С чего бы?
— Я хотела тебя защитить.
— Или сделать из меня марионетку? — хмыкнув уточнил я.
— Даже свёкра такая мысль не посетила, — покачав головой, возразила Анна. — Он ведь старается держаться подальше от всех этих великокняжеских дрязг и подковёрных игр. Отец и не отдал бы меня за Игоря, если бы не мой склочный характер. Побоялся, что я останусь в старых девах и едва у меня проявился интерес к наследнику Саратовского великого князя, как батюшка поспешил выдать меня замуж. Мы просто хотели дать тебе защиту. Но ты показал, что не нуждаешься в ней. Константин Борисович заявил, что моего братца не оберегать надо, а беречься от него.
— И тебя не смущает то, что я отступник?
— А у тебя был другой выход? Этот вывод следствия о бомбистах-социалистах чушь несусветная. Все понимают, что к устранению нашей семьи причастен дядюшка, а значит гниль внутри дома. Займи ты большекаменский стол и не протянул бы долго. Только глупец не поймёт, что ты решил пойти другим путём и смерть Брилёва лишнее тому подтверждение. Как и то, что ты за короткий срок обзавёлся своей командой, преданной лично тебе.
— Я не собираюсь воевать с дядюшкой, — и не думая откровенничать, ответил я.
— А у тебя нет другого выхода, Гриша. И ты это знаешь, — она накрыла своей ладошкой мою руку и виновато улыбнулась. — Ни свёкор ни муж не желают в это влезать. Не позволяют и мне. Но я сделаю всё, что в моих силах, можешь на меня рассчитывать.
— Кстати, а где Игорь Константинович? — решил я сменить тему разговора.
— Мы путешествуем инкогнито, но из-за неотложных дел, он был вынужден временно оставить нас и вновь присоединится в Каракасе.
— Понятно.
— Анастасия Ильинична, а это правда, что вы целительница? — обратилась Анна к моей подруге, явно желая познакомиться с ней получше.
— Да, это правда, — отпив глоток кофе, скромно ответила она.
— Вы отказали Брилёву в том, чтобы стать его ученицей и вместо этого убили его, за то, что он хотел убить Гришу?
— Фёдора, — поправил я.
Но Анна даже не посмотрела в мою сторону, не сводя взгляда с Насти.
— Ну-у, не то, чтобы из-за Фёдора Максимовича. Просто я на службе и должна защищать всех членов команды, как и каждый из них друг друга, в меру своих сил и способностей.
Звучало это как-то неубедительно, Настя заикалась, мычала и растерянно отводила взгляд в сторону. Сестра же, ну, а кто ещё-то, не сводила с неё лукавого взгляда, порой стреляя им и в меня. Да чего уж там, она откровенно забавлялась.
— Вы берегите его пожалуйста, — эдак двусмысленно произнесла Анна, теперь уже накрывая ладошкой руку новоявленной знакомой. — Он порой невыносим, ершистый и капризный как ребёнок, но это наносное, в душе Гриша… В смысле, Фёдор, ранимый и романтичный.
— Я не понял, Анна, ты меня сватаешь что ли? — вздёрнул я брови.
— Я? — искренне удивилась она. — А это действительно нужно? Да вы на себя посмотрите.
В этот момент через салон пробежала группа встревоженных матросов. Небывалое событие. В пассажирском салоне могут появляться только офицеры и стюарды, остальным членам экипажа сюда ход заказан.
— Та-а-ак, вечер перестаёт быть томным, — невольно поглаживая «Коловрат» и хауду на бёдрах, произнёс я.
— Ты думаешь это пираты? — видя мою реакцию, спросила Настя.
— Судя по тому, что мы не ощущаем никакого дискомфорта, а машины работают без перебоев, об аварии говорить не приходится. И тогда вариантов только два. Первый, на нас надвигается грозовой фронт, но тогда ты его почувствовала бы. И второй, джентльмены удачи.
— Ты собираешься драться? — удивилась Анна.
— Предлагаешь просто поднять ручки? — поднимаясь со стула, в свою очередь спросил я.
— Нападения на пассажирские лайнеры практически никогда не приводят к жертвам. Пираты берут заложников для получения выкупа и всегда дело решается миром, — попыталась меня вразумить сестра.
— Извини, но благодаря газетчикам моё лицо слишком хорошо известно, и, судя по реакции пассажиров, меня скорее всего опознают…
— Сеньор Горин, сеньор капитан просит вас и вашу спутницу сдать оружие и не оказывать сопротивление. Мы несём ответственность за пассажиров, — оборвал меня подошедший младший механик Лопес.
Его сопровождали четверо вооружённых матросов. Не сказать, что настрой у них решительный, всё же слава идёт впереди меня. Но заметно, что свой долг они выполнят до конца. И он не в том, чтобы устраивать бой на борту пассажирского лайнера, лишённого какой-либо защиты.
— Анна, мне
