Башня Зеленого Ангела. Том 2 - Тэд Уильямс
Саймон не стал больше спорить, сделал глубокий вдох и попытался представить свое лицо, каким оно было, когда он в последний раз видел его в зеркале ситхи. Обычно он мог вспомнить самые разные вещи, но сейчас внезапно понял, что детали от него ускользают – какого цвета у него глаза? И шрам на щеке, ожог от крови дракона – какой он длины? До нижней части носа?
На мгновение к нему вернулось воспоминание о боли от обжигающей черной крови Игьярдука, и показалось, что рамка дерева потеплела под его пальцами. Но она тут же снова стала холодной. Саймон попытался вновь призвать это ощущение, у него не получилось, однако он несколько мгновений продолжал свои бесплодные попытки.
– Не получается, – устало сказал он. – Я не могу это сделать.
– Ты недостаточно стараешься, – резко ответила Мириамель.
Саймон поднял голову. Огненные танцоры не обращали на них с Мириамель внимания, они не сводили глаз со странной сцены перед костром. Двух предателей, Ройлстана и Галлэйн, подтащили к верхушке большого камня и уложили на спины. Четверо Огненных танцоров, стоявших там же, держали их за щиколотки, головы пленников свисали вниз, и они беспомощно размахивали руками.
– Усирис Эйдон! – выругался Саймон. – Ты только взгляни!
– Не смотри, – сказала Мириамель. – Просто используй зеркало.
– Я же сказал, что не могу. К тому же из этого ничего не выйдет.
Он немного помолчал, глядя на судороги перевернутого вниз головой Ройлстана, который что-то невнятно кричал. Три норна стояли перед ним, глядя на него так, словно увидели на ветке интересную птицу.
– Проклятое Дерево, – снова выругался Саймон, а затем бросил зеркало на землю.
– Саймон! – с ужасом вскричала Мириамель. – Ты сошел с ума. Подними его!
Саймон ударил по зеркалу каблуком. Оно оказалось очень прочным, но ему удалось поставить его так, что оно опиралось о ствол, и он снова на него наступил. Рамка не поддалась, но кристаллическая поверхность лопнула с негромким хрустом, и на мгновение над зеркалом появился запах фиалок. Саймон снова ударил ногой, и прозрачные осколки разлетелись во все стороны.
– Ты сошел с ума! – Мириамель была в отчаянии.
Саймон закрыл глаза.
Прости меня, Джирики, – подумал он. – Но Моргенес говорил мне, что любой подарок, который нельзя выбросить, – это не подарок, а ловушка.
Он присел так низко, как только мог, но веревка не давала ему дотянуться до осколков связанными пальцами.
– Ты можешь до них достать? – спросил он Мириамель.
Она некоторое время на него смотрела, потом сползла вниз по дереву. Однако и ей не удалось достать до осколков.
– Нет, – прошептала она. – Зачем ты это сделал?
– Оно не могло нам помочь, – нетерпеливо ответил Саймон, – во всяком случае, пока оставалось целым. – Он дотянулся ногой до одного из крупных осколков и подтащил его поближе. – Помоги.
Саймон слегка приподнял осколок и попытался поставить его так, чтобы Мириамель до него дотянулась, но он соскользнул на землю. Саймон прикусил губу и приготовился к новой попытке.
Трижды осколок падал, заставляя его начинать все сначала. К счастью, Огненные танцоры и норны в черных одеяниях занимались приготовлениями к ритуалу, в чем бы он ни состоял. Саймон бросил быстрый взгляд на середину открытого пространства перед камнем и увидел, что Мэйфвару и его подручные стоят перед ним на коленях. Ройлстан перестал кричать, он издавал тихие стоны и дергался, ударяясь головой о камень. Галлэйн висела неподвижно.
На этот раз, когда осколок снова начал соскальзывать с сапога Саймона, ему удалось отклониться в сторону и прижать его к штанине и ноге Мириамель.
Что теперь? – спросил он у себя.
Мириамель прижалась к нему, приподнялась на цыпочки и переместила осколок выше вдоль ноги Саймона. Он с легкостью разрезал грубую ткань его штанов, появилась кровь, но Саймон застыл в неподвижности, он не хотел, чтобы боль его отвлекла. Догадка Мириамель вызвала у него восхищение. После того как она уже больше не могла подняться выше, они сдвинулись так, чтобы осколок оказался полностью на ноге Саймона, после чего Мириамель снова опустилась. Теперь пришел черед Саймона. Процесс был мучительно медленным, а осколок оказался намного острее, чем обычное стекло. К тому моменту, когда Саймон почти дотянулся до него рукой, их ноги покрылись кровью.
Когда Саймон снова попытался взять осколок, он обнаружил, что у него ничего не получается, и тут волосы у него на затылке встали дыбом, окружившие камень норны начали петь.
Мелодия поднималась, точно змея над своими кольцами, и Саймон почувствовал, что погружается в странное подобие сна. Голоса были холодными и пугающими и странным образом красивые. Он подумал, что слышит пустое эхо огромных пещер, музыкальную капель медленно тающего льда. Он не понимал слов, но вечная магия песни не вызывала сомнений. Она тащила его, как подземная река, вниз, вниз в темноту…
Саймон тряхнул головой, пытаясь избавиться от наваждения, и увидел, что оба пленника перестали сопротивляться, а норны встали вокруг камня, образовав треугольник.
Саймон изо всех сил напрягал руки, морщась, когда конопля вгрызалась в запястья; веревки терзали плоть, словно превратились в обжигающий металл. Мириамель увидела, что у него на глазах появились слезы, и прижалась к нему, положив голову на плечо, словно так могла заставить боль уйти. Саймон задыхался, продолжая свои отчаянные попытки. Наконец его пальцы коснулись холодной кромки, он почувствовал, как осколок разрезал кожу, и облегченно вздохнул.
Песня норнов закончилась. Мэйфвару поднялся с колен и подошел к камню.
– Время пришло, – крикнул он. – Господин должен увидеть нашу верность! Наступило время призвать Его Третий Дом.
Он повернулся и что-то сказал норнам – слишком тихо, Саймон не расслышал его слов, но он особенно и не пытался, он сжимал осколок, не обращая внимания на капли крови, которые появлялись на пальцах, – главное, чтобы осколок не стал скользким и не выпал из руки. Затем он повернулся и начал вслепую резать веревку на запястьях Мириамель.
– Не двигайся, – сказал он.
Мэйфвару дали длинный нож, блестевший в колебавшемся свете костра, как существо из кошмара. Он подошел к камню, схватил Ройлстана за волосы и так сильно дернул, что Огненные танцоры едва не выпустили его щиколотки. Ройлстан поднял руки, словно пытался сопротивляться, но его движения были медленными, словно он тонул в глубокой воде. Мэйфвару провел лезвием вдоль шеи Ройлстана и отступил назад, но не сумел уклониться от брызнувшей фонтаном крови; на белой одежде и лице появились темные пятна.
Ройлстан начал конвульсивно дергаться, а Саймон не мог отвести от него взгляда, струи крови бежали по лицу Ройлстана и бледному камню. Галлэйн, висевшая головой
