Камень. Книга 9 - Станислав Николаевич Минин
Младший Гогенцоллерн горделиво выпрямился и под насмешливыми взглядами девушек зашагал в сторону бара, а довольная Демидова заявила:
— Не обращай внимания, Ленусик, твоему Фрицу полезно. И не смей за ним бежать, имей к себе уважение.
— Это точно, — поддержала подружку Тамара Хачатурян. — Друзья, может, выпьем за статью Ани и наши сегодняшние снимки?
Еще через десять минут мы разошлись по веранде с телефонами в руках — чат разрывался от сообщений молодежи, находящейся сейчас в Москве.
— Красиво жить не запретишь, — Андрей Долгорукий первым убрал смартфон в карман, шумно втянул ноздрями воздух и мотнул головой в угол, где с принесенными кальянами устроились братья Аль-Нахайяны. — Приятный запах…
Наши девушки тоже с интересом поглядывали в тот угол, а общую просьбу решилась высказать Женя Демидова:
— Алексей, а можно нам тоже кальяны заказать?
Учитывая, что в Москве употребление табака в любом виде девушками из общества считалось чем-то неприличным, а молодыми людьми очень нежелательным, то…
— Только сначала с братьями-арабами насчет кальянов проконсультируйтесь и закажите разные, чтоб… — я неопределенно помахал рукой.
— Разберемся…
Пока наши красавицы консультировались с признанными мастерами «кальяностроения», ко мне подошла довольная Соня:
— Алексей, как тебе моя фотография? — она демонстрировала мне снимок на своем телефоне.
— Ты лучше всех, — улыбался я. — Мотоэкипировка тебе очень идет.
— И это действительно так, — кивнула Соня. — Остальные девушки тоже отлично получились. Кстати, почему тебе так не нравится быть в центре внимания? — она захлопала глазками. — Я имею в виду твои чувства, когда тебя обычные люди на набережной приветствовали. Это же так здорово, особенно когда внимание заслуженное?
— Сонечка, от тебя вообще ничего скрыть невозможно? — продолжал я улыбаться.
— Практически, — и опять невинный взмах ресниц. — Например, от меня не укрылось, что Аня Шереметьева хоть изо всех сил и демонстрирует бодрость духа, но из-за хронической усталости близка к серьезному нервному срыву.
Темп!.. Анализ доспеха Шереметьевой, и чуйка подтверждает неутешительный вывод — жизненные силы девушки элементарно не успевают восстанавливаться из-за накопившейся усталости, а держится она только за счет получения удовольствия от работы и остатка морально-волевых качеств.
— Убедился? — продолжила тем временем Соня.
— Убедился. Что предлагаешь?
— На вечерний прием Анны еще хватит, а вот если она и сегодня ночью не выспится… Алексей, — норвежка с улыбкой посмотрела в сторону расположившихся за столом у входа на веранду Кузьмина с дворцовыми, — у тебя же есть тот страшный мужчина, вот пусть он и поможет Анне полноценно выспаться.
— Принято, — кивнул я. — Пожалуй, это действительно самый лучший вариант. Спасибо огромное, Соня!
— Обращайтесь, — отмахнулась она. — Кстати, что касается завтрашнего турнира, почему ты так не хочешь в нем участвовать? Тоже не желаешь быть в центре внимания? Или просто не стремишься демонстрировать свои возможности? Странно, если последнее, обычно молодым людям твоего возраста нравится показывать свое превосходство…
Родитель в очередной раз был прав — натуральная ведьма!
— Алексей, — норвежка опять невинно взмахнула ресницами, явно прочитав мою реакцию, — я получаю огромное удовольствие от подобного общения с тобой и прекращать откровения не собираюсь, так что терпи.
— Смотри, Сонечка, привыкнешь ко мне, на родине скучать будешь, — притворно вздохнул я.
— Обязательно буду, — кивнула она. — Я даже вчера на приеме по тебе очень скучала. Но ничего, этим летом я в любом случае в Москву приеду поступать, — она перешла на русский, — в Первый Медицинский, и мы опять будем вместе.
— А на родине почему поступать не хочешь?
— А почему ты в военное училище не пошел учиться, как все твои предки по мужской линии? — улыбалась девушка. — Ты же по сути своей воин, Алексей, невооруженным взглядом видно.
— Были причины, — я пожал плечами.
— Вот и у меня причины есть…
Соня говорила еще что-то, но я ее не слушал — на грани чувствительности подсознание зафиксировало приближение к Ницце колдуна, причем приближался он неестественно быстро даже для темпа! Догадка поражала своей простотой — самолет! И кто у нас там должен прилететь, китайцы или японцы?
Темп… Аккуратно втянуть в себя образ колдуна…
Вот же сука профессиональная, чуть не засек меня, скотина! Похоже, к нам пожаловал специалист высокого уровня, раз решил еще задолго до подлета к аэропорту осуществить всесторонний мониторинг ситуации на земле…
Аккуратнее, Алексей, поспешай медленно…
И опять, как в случае с индийцами, колдун представлял собой бешеный сгусток из самомнения, жестокости и решительности. Отличие было лишь в одном — этот пассажир буквально излучал ледяное спокойствие, граничащее с подчеркнутым безразличием к окружающей действительности, и к выполнению своих обязанностей относился как к каждодневной рутине. Уровень колдуна можно было сравнить с уровнем батюшек Владимира и Василия, если не выше, и это меня раздражало — нам конкуренты ни к чему, особенно в том гадюшнике, который из себя на сегодняшний день представляло Монако…
— Алексей, что случилось? — слегка бледная Соня смотрела на меня с тревогой.
— Гости особые пожаловали, — хмыкнул я и указал на Кузьмина. — Последи за реакцией «страшного мужчины», тебе это будет интересно.
Ванюша дернулся буквально через тридцать секунд, какое-то время прислушивался к себе, наконец, поднялся, двинулся в мою сторону и, получив приглашающий жест, приблизился:
— Ваше высочество, — он поклонился напрягшейся норвежке и уставился на меня вопросительным взглядом: — Алексей Александрович, вы же очень хотели меня видеть?..
— Да, Иван Олегович, — кивнул я. — Будьте так добры, выясните у французов, чей именно борт сейчас заходит на посадку, свяжитесь со своими коллегами во избежание недоразумений, доложитесь о выполнении моему отцу, Прохору с Владимиром Ивановичем, а потом и мне.
— Сделаю, Алексей Александрович, — поклонился Кузьмин и поклонился еще раз уже Соне: — Ваше высочество!
Когда колдун удалился на достаточное расстояние, норвежка заметно расслабилась:
— Ужас какой! Алексей, он на меня так посмотрел!.. Он вообще так на всех нас смотрит, как будто прикидывает самый быстрый и эффективный способ расчленения… — И только я собрался возразить, как девушка прервала меня жестом руки: — Молчи, Алексей, меня тренировали бойцы из наших специальных подразделений, они так же на всех смотрят. Но тебя этот страшный мужчина как сына любит… Наверное, с самого детства при тебе был?
— Ага, с самого… — не стал возражать я и заметил, как к говорящему по телефону «воспитателю» подходит Панцулая.
— Этот мужчина и Елену воспитывал? — глаза Сони округлились.
— Нет, конечно, — я тоже находился в некотором недоумении, — просто Иван Олегович с отцом Елены дружен.
— А кто у нее отец?
— Потомственный пограничник, полковник, — не стал врать я.
— Алексей, — прищурилась норвежка, — а у тебя друзья, не имеющие отношения к спецслужбам, вообще есть?
— Алекс Петров, художник который, — пожал
