Плетеная сказка - Антон Чернов
На рассвете выгнал я байк, совершив очередное злодейство — засунул морду в спальню дрыхнущим партнёрам и с громким криком «Надеюсь не разбудил?!!» попрощался.
Кстати, Ильич вызвался специально обученным безопасником и стал в меня вопросы задавать — что, мол, за небывальская хрень вокруг резиденции Компании творится?
— Проклятье и миф. Ильич, неохота рассказывать, да и не расскажу всего. Городу ничего не угрожает, а Контора до моего возвращения — на осадном положении. И да, заявится Дурак — к конторе не подпускайте, — перестраховался я. — Убью нахрен, я тут остаюсь.
— Так вы же уезжаете, господин Кащей, — указал на толстое обстоятельство Ильич.
— А я всё равно остаюсь. Наполшишечки. И на Дураков — Иванов и не очень — меня хватит.
— Ничего не понимаю, но как скажете, — выдал упырь.
После чего погнал я байк, причём на колёсах (а то мало ли), по трассе. Настроение, конечно, было не огонь. Но всё равно я радовался — тому, что всё гораздо лучше, чем могло бы быть. А так… Зелёнка отоспится. Я турне совершу, тоже неплохо. И вообще, психовать и убивать всех встречных — не стоит, да.
Ехал я, не убивая встречных (и не встречая толком) около часа. И думал — а оно, это самое «турне по местам боевой славы» по пути в конфедерацию вообще — нужно?
И выходило, что как минимум — не помешает. Это дуракам всяческим чтоб «выполнить квест» нужно семь железных сапогов стоптать, семь таких же кепкок сносить, семь бейсбольных бит тудаже. При учёте что полсотни километров да «финальной точки квеста» — я даже думать не хочу, об что «Идея Дурака» этот металлолом «изнашивала».
А мне нужны «приключенства», чтоб их. И кстати на этом Славик настаивал, приводя в пример сказки:
— Обращай на округу внимание, Кащей. И не отказывай никому в помощи, лучше предлагай. Миф работает и даже домашняя утварь которой поможешь — может оказатся значимой для конечного результата.
— Веникам и гребням с ломаными зубьями помогать, — покивал я.
— Сам сказки не читал чтоли?
— Да читал, — хмыкнул я. — Просто как небывальщина вообще реализует «помощь бочонку», печке, прочей фигне? Одержание?
— Скорее всего — да. Или вообще нечисть, в виде предмета. То, что в сказках это не упоминается — совершенно не значит, что это «простые вещи». Герои либо сами метазвери и одушевлённые предметы, либо простые люди. Не ведьмы, волхвы или шаманы.
Так что, помимо езды, водил я чувствовалом небывальским — ну мало ли что, может и вправду какой-то уголёк одержимый в сожжении огнём страстно нуждается, или ещё что.
И вот, почувствовал я караван впереди. Попечалился мысленно, на тему того, что придётся до невинных прохожих докапываться в стиле: «что бы мне вам хорошего сделать, как бы благо нанести и добру подвергнуть, уважаемые?!»
Я, блин, злодей как-никак, а не скорая помощь криворуким свинотрахам! Но надо, куда деваться.
Правда появилось опасение: а ежели я в этом гребучем караване встречу нашего Лютика-порнографа? А он, положим, в спутники начнёт напрашиваться? Ведь не пошлёшь лесом, тут вязанка мифов сплелась.
Но догнав пяток повозок я успокоился — таскать с собой художественного секс-просветителя Конфедерации и окрестностей не придётся.
Повозки влклись даже не единорогами, а велотами — странными, редко встречающимися металюдьми. Средний рост — два с полтиной метра, огромные, из одежды предпочитающие ничего, в крайнем случае — набедренные повязки. И сильные, как кони — что небрежно тащащие телеги с кучами барахла велоты и демонстрировали.
Притормозил я, оценил какие-то нехорошие взгляды, на меня бросаемые, и только захотел пожелать присутвующим не самых смертельных хворей, как один из велотов бешенно выпучив буркалы… пристрелил меня. Из какого-то запредельного магострела, артеллийристского калибра!
Вот просто — взял и выпалил в проезжего Кащея из пушки! И, в полёте, я услышал злобно-злорадный вопль:
— Попался, колдун поганый!!!
Ну всё, в полёте начал звереть я. Сейчас буду карать, жестоко и тросами. Возможно — насмерть. Видимо, в силу размеров, свинотрахи из велотов получились совсем эпичные.
В общем, вбил тросы в дорогу, погасил инерцию, и даже не опускаясь на землю выпалил из рогатки: к счастью, велот шмалял не в голову, так что визор сохранился, ну а наводка там «на автомате».
Единственное что, подавил я свои справедливые порывы и не стал стрелку сволочному болт вгонять в отсутствие мозгов. И даже в пузо не стал, положительны я со всех сторон Кащей! Пробил руку, держащую пушку — обычному человеку её бы оторвало нахрен, но у велотов вся металюдизация (а, похоже, и мозги) ушла в физику. Сильные и прочные — болт застрял в плече, не пройдя даже наполовину. Ну и велот взревел, обиделся, блин, паразит такой.
— Кто вскинет ствол — прибью нахрен! — оповестил я велотов, держа их на прицеле. — Вообще свиноторахи страх потеряли. Это чего сейчас вообще было?! — праведно возмущался я.
— Показался, мразь! Убивай уж, скотина! — прорычал в руку ранненый псих.
— Сам скотина. И мразь. И придурок, — определил я кто тут кто. — Вы, товарищи прохожие, всем скопом йопнутые, или это у вас отдельный, особо одарённый представитель? — изысканно поинтересовался я, тыча рогаткой в психа.
— Правильно Леха сказал, доделывай свое дело поганое, — вздохнул один из велотов.
— Ясно-понятно. Все йопнутые, — определился я. — Я ваши несимпатичные и психованные рожи вижу первый раз в жизни, блин! И восторга от этого не испытываю, прекрасно прожил бы без этого зрелища. Задаю вопрос, раз я вас, придурков, не поубивал — какого хрена по честным прохожим стреляете?
— Ты — колдун!
— И чё? — поинтересовался я.
— Где наши жёны, колдун?!
— Ипануться, — сообщил я окрестным лесам оценку ситуации. — Вы точно йопнутые. Я вас вижу в первый раз, откуда я, блин, знаю куда вы жён своих упихали? У меня своя есть и чужие не нужны, — вздохнул я про себя.
— Так это не ты Шрохово безлюдел? — прищурился на меня прокурорски велот.
— Достали. Я уже всё сказал! — возмутился я. — Я щаз, если мне не объяснят, какого хрена в меня посреди белого дня стреляют — трассу безлюдить начну, блин! Ну безвелотить… в общем вы поняли, — махнул я лапой на всякие лингвистические извращенства.
И начали гиганты, перевязав психа, рассказывать. Живут в деревушке в лесу. Точнее — жили. Две дюжины велотов, металюднулись все и сразу во время изменения.
И… вот вообще никуда не выбирались ни связи толком не имели, бирюки лесные! Не совсем — оказывается, жили эти деятели в паре десятков километров от знакомого мне гнумьего поселения Гавнючье, то есть Холодное. И выменивалю у
