Царетворец. Волчий пастырь 5 (СИ) - Извольский Сергей

Если бы Мария не была такой загорелой, то, наверное, можно было бы хорошо увидеть залившую ее лицо краску. Я между тем продолжал:

— Да, Несса мне рассказала о вашем так называемом честном соперничестве, в котором вы упустили самый главный пункт.

— Какой?

— Меня забыли спросить! — довольно резко сказал я.

Мария заметно вздрогнула и с большим трудом удержалась, что не отшатнуться. Все же глаза у меня сейчас, хоть я этого и не хотел, заметно сверкнули.

— Не волнуйся так, я не слишком уж сильно расстроен по этому поводу. И да: если ты не хочешь отставать в гонке за герцогиней Альба, мы с тобой можем переспать сейчас. А можем даже переспать несколько раз, и в таблице вашего соперничества по очкам ты выбьешься в лидеры. Как тебе идея?

Теперь густой румянец на щеках Марии пробивался и через загар.

— Я сейчас тебе открою тайну, которая не тайна: я очень хорошо разбираюсь в политике и военном деле, при этом совершенно не разбираюсь в женщинах. Но в твоем случае, все же, мне кажется очевидным подавляющее все остальное желание быть первой всегда и во всем. В результате — преобладание эмоций над разумом, в котором случайный каприз вылился в столь масштабное противостояние. Только ввязавшись в рискованную гонку за столь большим призом, ты вообще думала, что будешь делать с ним, то есть со мной, и как разбираться со всеми последствиями?

Мария молчала, явно не зная, что сказать мне в ответ.

— Представь, вот мы с тобой стоим в обнимку на балу, ты ловишь взгляд Алисии Альба, которая вне себя от злости, потом мы танцуем весь вечер напролет, всю ночь занимаемся любовью, все, ты выиграла… а дальше что? На следующее утро что будем делать и куда дальше жить?

Не найдя что ответить, Мария просто молча развернулась и ушла с мостика.

В принципе, тоже вариант. И хорошо. Если честно, немного утомился от наблюдения этих танцев вокруг моей персоны вместо того, чтобы думать поистине о серьезных вещах. Еще очень надеюсь, что я правильно просчитал характер и мотивацию Марии, и проблем после состоявшегося разговора, как минимум, не станет больше.

Оставшееся время пути так и простоял на мостике, наблюдая как корабли сначала следовали за закатом, после двигались сквозь ночь, а потом я то и дело оглядывался, когда нас понемногу начал догонять рассвет.

Башни Рима появились на горизонте, когда солнце позади нас уже появилось из-за горизонта. Чародей и Чаровница при этом максимально сблизились с Майей, идя чуть ниже — в случае чего образовав единое поле, все три корабля должны были подняться на высоту предельной дальности, уходя от возможного сражения с другими кораблями флота.

Долго я думал, что именно и как делать по прибытии в столицу, и по итогу принял решение дать указание капитанам привести нас в летнюю резиденцию императоров на Олимпе — в том самом месте, где недавно я присутствовал на балу. В Летнем дворце вполне можно будет закрепиться, отсекая лишних визитеров, в то же время туда свободно смогут попасть члены первого сословия для переговоров перед проведением внеочередного заседания Ассамблеи.

Садиться и высаживаться в любом другом месте в Риме мне казалось опасным — чтобы оказаться в зоне городских боев, достаточно будет одной искры. Олимп же подходил под мои планы как нельзя лучше. И пока все шло более чем хорошо: флота в Риме не было.

Наши три корабля беспрепятственно прошли над бухтой Альба, показав столице крылья, после чего повернули, двигаясь теперь вдоль виадука над городом-портом Каталаной. Воинский город Кастра мы обогнули, во избежание — пусть щиты у всех трех кораблей полностью заряженные, но все равно очень не хочется получать пакетные подарки конструктов снизу, даже находясь на такой высоте. Да и лишний повод к тому, чтобы попробовать засадить в нас приветом с земли, лучше не давать.

Мысли о возможной атаке, впрочем, постепенно отошли на второй план. До рези в глазах вглядываясь вниз, я смотрел и не верил увиденному: город казался вымершим. Пусть сейчас раннее утро, но в это время Рим уже всегда напоминает муравейник. Сейчас же ни мобилей на дорогах, ни людей на тротуарах; светофоры, те которые работают, равномерно моргают желтым цветом. В некоторых местах видны следы разрушений, пятна гари, брошенные армейские мобили, перегородившие улицы.

Очень похоже на следы… поспешной эвакуации?

Более подробно рассмотреть происходящее внизу не получалось — мы шли на приличной высоте. Каталана осталась позади, а мы теперь поднимались над склонами Олимпа, направляясь к высокогорному Этрейскому озеру. При этом пролетели над Городом Нобилей — в котором никаких следов паники не было заметно. Впрочем, сам город скрыт зеленью садов, но в виднеющихся шпилях и башнях дворцов и резиденций никаких разрушения я не углядел.

Поднявшись на самую высокую точку столицы, на вершину Олимпа, Чародей и Чаровница зависли в воздухе над императорскими садами. Майя начала плавно опускаться прямо к крыльцу Летнего дворца. Здесь нас уже встречали — во дворе, с блеском артефакторного усиления, выстроилась тонкая черно-белая линия преторианской гвардии.

Майя опускалась, свист движителей становился громче. Посадка здесь, на вершине горы, даже сложнее, чем посадка на земле над уровнем моря — и это заметно ощущалось по вибрации и рывкам палубы под ногами. Даже крепче взяться за поручень пришлось. И еще пришлось сдерживать волнение. Все же в мастерстве капитана я не очень уверен.

— Гонстад, дружище, давай только не как в прошлый раз, — негромко шептал я себе под нос.

Был у меня, конечно, вариант передать управление Майей кому-то другому, из более опытных офицеров из согласившихся на сделку со мной. Но подобным действием я бы нарушил все писаные и неписанные правила имперского флота, оскорбив назначенного самолично капитана. Так что сейчас я ждал посадки, надеялся и верил, что у вчерашнего гардемарина все получится не как в предыдущие разы.

— Да какой же ты… виртуоз воздухоплавания! — не сдержал я эмоций, когда во время болтанки приближения к земле нос фрегата привычно задрался вверх. Мгновение, задние посадочные лапы мягко коснулись поверхности, но практически сразу последовал уже привычный разгон маятника, удар и свист брусчатки, разлетающейся по сторонам из-под передних посадочных лап.

Сверкнули щиты преторианцев, в которые прилетели выбитые из плаца булыжники. Выстроившиеся вокруг крыльца гвардейцы перестроились, частично отходя под защиту колонн широкого крыльца. На плацу, прямо перед носом фрегата, увенчанной позолоченной фигурой нимфы, осталась лишь небольшая группа офицеров. Сойдя по трапу в сопровождении нескольких варгов — людей и волков, я подошел к ожидающим нас преторианцам и остановился.

«Надо же, какие люди!» — мог бы я воскликнуть в иной ситуации. В иной ситуации я бы подобное мог воскликнуть, но не в этой, когда на жизни и судьбы. Сейчас же промолчал, глядя на каменное лицо возглавляющего встречающую группу Андрея Воронцова. На мундире которого были знаки отличия легата Претория, надо же.

На втором спущенном с Майи трапе между тем появились Мария, Гомер и Себастиан Агилар. С ренегатом мы практически не общались, но как-то так получалось, что во всех близких к официальным мероприятиям он присутствовал рядом со мной. Я привык уже к этому, Себастиан похоже тоже. Воронцов, пока они спускались, внимательно наблюдал именно за ним. Но ни словом, ни мимикой удивления не выдал. Заговорил Воронцов, когда Мария, Гомер и Себастиан подошли и встали позади меня, за спиной.

— Кайден Доминик Альба из рода Рейнар, ты арестован по обвинению в измене. Прошу сложить оружие и следовать за мной.

Осмотревшись, я скептически хмыкнул и покачал головой. Если это ловушка, то это очень… необычная ловушка.

— Тебя здесь как сакральную жертву что ли оставили? — негромко поинтересовался я у Воронцова. — Или ты просто готов до конца готов выполнить свой долг?

Отвечать Воронцов ничего не стал. На его месте я бы тоже отвечать не стал, впрочем.