Путеводная звезда. Том III (СИ) - Извольский Сергей

«Можно Машку за ляжку», — моментально подсказал внутренний голос.

Николетта моментально стала полностью пунцовой. И вновь меня тронуло ее теплыми эмоциями узнавания — ведь те же самые слова, тот же самый невольный импульс мысли, она впервые слышала от Драго.

— Заходи, — показал я Николетте жестом, что проблем нет, и она прикрыла за собой дверь. Оставшись у порога, девушка внимательно наблюдала, как я сбросил с кровати одеяло и подушки, оставив только простынь на матрасе.

По ходу моих действий молчаливое удивление Валеры еще более усилилось, да и Николетта не понимала, что происходит. Один только Чумба по-прежнему сохранял спокойствие. Он был в курсе моих планов и своих перспектив — мы все это обсуждали и планировали в тот момент, когда я вел переговоры с кровавым мечом.

По моему жесту Чумба прошел вперед, и лег на кровать, на спину. Футляр от виолончели бурбон положил на грудь, крепко прижав к себе, оберегая ценный груз.

Я же простер над Чумбой руку и сосредоточился, закрыв глаза. Окружающее я теперь наблюдал с помощью внутреннего радара. Правую руку я так и держал вытянутой над кроватью с Чумбой, левую же опустил в карман и сжал коготь бурбона, настраиваясь на создание ментальной связи.

Сейчас мне нужно было придумать слово-импульс, который пробудит Чумбу из состояния спячки. И сделать это, полностью сохраняя контакт с бурбоном. При этом держать устойчивую ментальную связь — пусть и через коготь, сейчас мне оказалось непросто. В Инферно все это происходило гораздо легче.

Поэтому, чувствуя, как от напряжения заплетается сознание, я мысленным импульсом направил в память Чумбы первое всплывшее в сознании слово-приказ к пробуждению.

«Флюгегехаймен?» — почувствовал я негромким эхом отзвук удивления и Валеры, и Николетты.

Силуэт Чумбы перед моим взором между тем поблек, потеряв краски. Бурбон, как мы и договаривались, впал в летаргию спячки. Подавая признаков жизни теперь не больше, чем кровавый меч в футляре. И из этого состояния мой мысленный импульс в виде слова «Флюгегехаймен» его и должен был вывести. По плану должен был.

Шагнув вперед, все также с закрытыми глазами, я взялся за ручку футляра от виолончели. И усилием, как будто создавая щит, накрыл пеленой серой мглы кровать. Пелена мглы покрывалом накрыла вместе с кроватью и Чумбу и футляр, после чего я сразу стянул силовую пелерину в кокон, и быстро задвинул все это дело пространственный карман.

— Воу, — только и прокомментировал мои действия Валера.

Мгновением позже раздался негромкий стук — это на пол, одна за другой, упали четыре ножки. Накрывая пеленой мглистого полога кровать, Чумбу и футляр, с ножками я заморачиваться не стал. И так руки и ноги дрожат, словно ватные — от усилия создания такого большого пространственного кармана. Если бы я у силового кокона еще и ножки кровати выделял, вряд ли бы задумка получилась.

Хорошо еще, что меня Николетта в себя привела — я ведь мог с первого раза и не создать такую сложную конструкцию. Хорошо иногда быть необразованным, особенно когда делаешь что-то, не зная, что это невозможно. Совсем как «неукротимый белый человек» в представлении Джека Лондона, подумалось мне.

— Фуф, — выдохнул я, переводя дыхание. И вдруг понял, что чего-то не хватает.

Проанализировав ощущения, достал из кармана левую руку. И раскрыл сжатый кулак — в котором совсем недавно сжимал коготь Чумбы.

Когтя больше не было — зато на ладони остался только красный след.

Так. С одной стороны, мне это не очень нравится — то, что артефакт связи с мутантом стал частью меня. С другой стороны, конечно удобною. Можно сказать, что я чипировался, и о части неудобств в общении с Чумбой можно забыть.

— Артур! — повысил голос Валера.

Видимо, окликнул он меня уже не в первый раз.

— А? — встрепенулся я.

— Это твой метод перехвата стратегической инициативы? — показал на валяющиеся на полу ножки от кровати Валера.

— Это первый этап подготовки. Москва не сразу строилась.

— А теперь что?

— А теперь в Гвело.

— В Гвело?

— В Гвело.

— В Гвело, — недоверчиво посмотрел на меня Валера.

— Да, в Гвело! Это в Средиземье, там где майнинг, бушмены и прыгающие между пальмами рогатые, мать их антилопа, животные! Гвело, город такой в Родезии!

— Там нет пальм.

— Где нет пальм?

— В буше. Там одни кусты.

— Да?

— Да, я в книжках читал.

— Ну ладно, нет так нет. Зато рогатые антилопы есть.

— А зачем нам в Гвело?

— Устроим вечеринку.

— Вечеринку?

— Да.

— Ты сейчас серьезно?

— Абсолютли да.

Я на самом деле был совершенно серьезен. Потому что уже научился делать одно дело, преследуя при этом самые разные цели. И почему бы не совместить такой желанный отдых с деятельностью, направленной на захват власти над этим миром?

Глава 16

В приватной и защищенной совещательной комнате в герцогском замке в Гвело собралась компания, представить которую вместе еще полгода назад было бы совершено невероятно.

Во главе длинного дубового стола, с зелено-голубым балдахином с гербом Родезии за спиной, восседала Саманта Дуглас, она же Элизабет Саманта Мари-София, герцогиня Родезийская. Черная принцесса была в простом белом платье, выгодно подчеркивающим и ее совершенную фигуру, и смуглую кожу.

По правую руку от Саманты расположилась Эльвира Зарипова, она же Амина, Сибирская царевна. Эльвира, в отличие от Саманты, была в мундире дипломатического корпуса Российской Конфедерации.

Я расположился с другого конца стола, прямо напротив Саманты. И по парвую руку от меня сидел Валерий Медведев, он же Дмитрий, принц Персидский. Как и я, Валера сейчас был в «нейтральной» форме отряда варлорда Драго Младича.

Валера, кстати, когда увидел здесь в замке Эльвиру, почему-то оказался немного расстроен. И даже раздражен. Эльвира же, на удивление, в ответ на реакцию Валера оказалась явно смущена. Обычно хладнокровная и совершенно непробиваемая на эмоции, она удивление Валеры восприняла как… в общем, как будто ощущая перед ним вину.

Кроме нас четверых, в зале совещаний присутствовала Николетта Агилар, сейчас занимающая должность оперативного советника руководителя службы внутренней безопасности корпорации Некромикон в протекторате Танганьика. И из всех присутствующих Николетта нервничала больше всех. Но внешне этого не показывала, умело скрывая — даже на ментальном уровне, свои чувства.

Умело скрывая, но не от меня.

Чувствовала Николетта себя не в своей тарелке. Ощущая себя здесь и сейчас лишней. В принципе, наверное, лишней она здесь и была. Но Николетта — такая девушка, что оставлять ее в одиночестве нельзя, лучше держать поближе к себе. Да и Драго, через Валеру, попросил меня ее беречь.

Ждали мы все, кстати, Ольгу, герцогиню Мекленбургскую. Которая, как я только полчаса назад узнал, уже занимала должность члена Госсовета Российской Конфедерации. Невероятный взлет — учитывая, что в Госсовете, в его малом составе, состояло всего семь человек.

Все же появление на Балу дебютанток, и предшествующие этому события, даром для Ольги не прошли. Дебютировала, так дебютировала — с уважением подумал я, когда узнал от Эльвиры последние новости о новой герцогине Мекленбургской.

Находились мы все здесь и сейчас, в Родезии, потому что я не хотел, чтобы Николаев узнал о нашем с Ольгой предстоящем разговоре. Вызвать Ольгу для беседы я сначала собирался просить Саманту — чтобы она сделала это по своим дипломатическим каналам. Но так как в замке Саманты вдруг неожиданно оказалась Эльвира, она и помогла с организацией сеанса связи с Ольгой так. У менталистов, особенно если это представители одного государства, есть свои, личные и неподвластные другим каналы связи. Так что сейчас мы все впятером ждали ответа Ольги — судя по статусу, запрос от Эльвиры она получила и подтвердила готовность в течении четверти часа выйти на связь.