Алан Фостер - Фальшивое зеркало
– Слушай, я не знаю, кто ты и что ты, и правду ли ты говоришь или врёшь, – обратился он к Раньи, который вместе со своими спутниками уже готовился к посадке в машины. – Но если ты землянин под этой окаменевшей оболочкой, то как же всё это с тобой случилось?
Раньи бросил на него беспомощный взгляд:
– Я же говорил. Амплитур…
Офицер печально кивнул головой.
– Ну ладно, дело прошлое. – Его голос дрогнул. – Знаешь, я тебя попрошу кое о чём. Мы друг друга не знаем, ты мне ничего не должен, но всё-таки, когда у тебя всё разрешится, дай мне знать, что получилось. Как один любознательный примат другому, ладно?
– Попытаюсь, – они пожали друг другу руки на прощание. Чисто земной жест. И наконец-то Раньи воспринял его легко и естественно. Те из солдат Раньи, которые ещё сохраняли лояльность Амплитуру, не могли скрыть своего отвращения.
На обратном пути конвой почти не подвергался атакам. Военачальники криголитов и ашреганов решили экономить живую силу и боеприпасы и не тратить их попусту. Конечно, если бы они знали, что в составе конвоя в столицу следуют Раньи и его подчинённые, они, наверное, попытались бы сделать всё, чтобы остановить его и выручить своих. Впрочем, к тому времени наверху всё уже было решено: авангардная группа пала смертью храбрых при попытке штурма вражеского опорного пункта; соответствующие извещения были разосланы родственникам и друзьям. Солдаты Раньи, ранее никогда не видевшие землян вблизи, теперь волей-неволей вынуждены были признать поразительное сходство их стражей с ними самими. Земляне из состава конвоя испытывали приблизительно то же самое. Сомнения, удивление, чувство какой-то общности – это было и у тех, и у других. Но, при всём при этом, с обеих сторон солдаты отдавали себе отчёт в том, что физическое сходство или различие – это не главное из того, что делает другого врагом или другом. Важнее было, во что ты веришь и как ты мыслишь – а здесь пропасть была ещё глубокой. Пленные по своему облику и реакциям оставались чистой воды ашреганами – только об их загадочном командире этого, пожалуй, уже нельзя было сказать. Война, бушевавшая в стране, никак не сказалась на внешнем виде её столицы. В лучах мягкого осеннего солнца Усилаи бурлила весельем улиц и фонтанов, утопала в цветах и золоте листвы. Само понятие войны на фоне этот уютного благополучия казалось какой-то пеленой, непристойной выдумкой.
Власти Вейса решили не вмешиваться в проблемы, касающиеся доставленной в город особой группы военнопленных, предоставив заниматься этим делом сопровождавшим их мрачноватым землянам и массудам. Не только к врагам, но и к союзникам они испытывали чувство определённого отчуждения. Раньи мог гордится собой: благодаря ему двадцать пять воинов если и не прямо перешли на сторону Узора, то, по крайней мере, без сопротивления сложили оружие. Не хватало только друзей – тех же Коссинзы, Соратии. Раньи был уверен: они тоже будут вместе с ним, но это потребует времени. Только бы их не успели эвакуировать, когда Учителя решат, что вторжение окончательно провалилось.
Пока же надо сделать всё, чтобы Турмаст, Веенн и остальные его товарищи, наконец, прозрели. Потом они могут вернуться на родину и, зная истину, будут потихоньку распространять её среди родных и знакомых. Другого пути нет. Главное – сохранить всё в полнейшей тайне. Раньи теперь достаточно знал, что представляют собой Учителя, и вполне мог представить себе, как они – тихо и печально – прекратят свой неудачный эксперимент, просто-напросто ликвидировав те несколько тысяч его участников, над которыми они ещё обладают властью.
Пленным предложили наблюдать за операцией через специальные мониторы, однако Турмаст и остальные не хотели об этом и слышать. Они настаивали на том, что должны видеть всё своими глазами. Хотя что они там могли увидеть? Ведь никаких видимых разрезов, никаких скальпелей не будет. Тем не менее они добились своего. Им всем дали белые халаты и пропустили в операционную. Она была большая, безупречно чистая, элегантная – как всё на Вейсе. Те инструменты, которые существовали как видимые материальные объекты, по дизайну напоминали цветы. Вид их не отпугивал, а скорее успокаивал.
Раньи был с братом в предоперационной палате. Операция предстояла Сагио, но именно он успокаивал брата, а не наоборот.
– Ну что ты, Раньи. Если то, что ты говоришь, правда, то мне не о чем беспокоиться.
– Да нет, это всё-таки сложная операция, – Раньи не мог скрыть тревоги в своём взгляде. – Хотя они просто перерезают нейроны, а саму капсулу не удаляют.
– Слушай, ну тебе это всё уже сделали, и ты вроде не больше псих, чем обычно, – Сагио напряжённо улыбнулся. – Так что я готов.
– Я буду там всё время. И весь наш отряд.
– Ну и прекрасно, – тень страха промелькнула на лице юноши. Он быстро справился с этой секундной слабостью. – Смотри, чтобы они у меня не вырезали что-нибудь лишнего.
Подошёл о’о’йан со стаканом анестезирующей жидкости. Спустя пять минут два маленьких санитара-рептилии повезли тележку с уже впавшим в забытьё Сагио в операционную.
Переговаривавшиеся свидетели операции замолкли при их появлении. Тележка была установлена на нужном месте, воздушные захваты жёстко зафиксировали голову. О’о’йан отошёл в сторону. В дверях застыли конвоиры-массуды.
Двое гивистамов заняли свои места у операционного пульта. Рядом с ними встал хирург-программист, землянин, специально подготовленный для условий Улалуабла. Раньи подозрительно оглядел их, подошёл к ним и положил руку на приборную панель.
– Подождите-ка. А где Первый-по-Хирургии?
Гивистам, который был ближе к нему, как-то глуповато захлопал глазами.
– Я Второй-по-Хирургии есть. Первый-по-Хирургии, о котором спрашиваете вы, не в состоянии прибыть есть. Пространство и время исключают это, да?
Встревоженный Раньи взглянул на распростёртое, беспомощное тело брата. Он выглядел даже моложе, чем был на самом деле.
– Вы же никогда не делали таких операций. Я думал, им займётся кто-то поопытней.
Другой гивистам суховато ответил:
– Заверяю вас, у вас нет оснований сомневаться в нашей компетентности. Соответствующая программа заложена в компьютер и её до этого трижды проверяли. Вспомните: операцию ведёт компьютер. Мы здесь только наблюдатели, следим, чтобы всё было в порядке. Раньи всё ещё не мог успокоиться.
– Эта программа разрабатывалась для моего мозга. Но не для Сагио.
– Всё учтено есть. Успокойтесь, да. Если что-то пойдёт не так, мы это поправим, есть.
Рядом раздался голос Турмаста:
– Что-то не так, унифер?
Что делать? Настаивать, чтобы операция была отложена, пока Первый-по-Хирургии не прибудет с Омафила? Рискованно: его ребята совсем распсихуются, у них и так нервы на пределе. Не в силах решиться на что-нибудь, он вновь бросил взгляд на беспомощное тело брата.
– Отмените это всё, – выдавил он из себя, наконец, обходя пульт и приближаясь к гивистамам. – Мне наплевать на эти ваши программы. Я не собираюсь разрешать…
Что-то кольнуло его в спину. Он обернулся. Так оно и есть: один из конвоиров держал тонкую металлическую трубку дулом в его сторону, двумя пальцами ещё нажимая на спусковой крючок.
Операционная, казалось, наполнилась каким-то дымом. Он прислонился к пульту, твёрдый угол больно врезался ему в спину. Сквозь сгущающийся туман он услышал возбуждённый ропот своих солдат и голос гивистама, обращённый к ним:
– Лучше есть, чтобы пациент не долго был под анестезией. Никакой опасности не есть. Ваш командир понятным образом обеспокоен за своего кровного родственника. Ему есть сделана инъекция транквилизатора. Да. Это есть лучше для него и для брата. Всё под контролем есть. Клянусь как врач, я…
Действие инъекции распространялось по телу как будто тепло от массажа. Раньи потерял власть над своими нижними конечностями. Два массуда подхватили его за руки и за ноги. Он почувствовал, как его выносят из комнаты. Он хотел закричать, позвать на помощь, но действие инъекции дошло уже до горла.
Какое-то лицо мелькнуло у него перед глазами, контуры его расплывались. Это Веенн. Выражение его лица Раньи уже не успел прочесть.
Глава 21
Очнувшись, он так резко и неожиданно привстал на своём ложе, что о’о’йан, который как раз поправлял капельницу, от неожиданности упал в обморок. В результате вместо того, чтобы бежать к Сагио, Раньи пришлось, изрыгая проклятия и ругательства, возиться с телом несчастного медбрата, который к тому же при падении в кровь разбил себе голову. Больничные мониторы должным образом зафиксировали инцидент, и дали сигнал тревоги. В палату вбежали гивистам и другой о’о’йан, за ними ещё несколько человек. Перед ними предстала малоприятная картина: воин-землянин, казалось, душит истекающего кровью о’о’йана. Раньи с трудом объяснил ситуацию. Несколько успокоившись, они начали оказывать помощь обоим.
