Алексей Гравицкий - Зачистка
Ему не остановиться. Ему не измениться. Но и не сбежать. И что остается? Может, правильнее было бы остаться и подождать, пока его пристрелят озверевшие от обиды парни Резаного? Может, лучше, как Угрюмый? Нет, не овощем по Зоне ходить. Но когда он закрывал мертвый глаз сталкера, в нем было облегчение. Вот облегчения им всем не хватает.
Этим молодым, детям Зоны, им легче. Они живут здесь. Те, что пришли сюда зелеными пацанами, или тот же Егор, который здесь вырос. Они не знают толком ничего другого. Для них это — жизнь. А для Муна, Резаного или того же Угрюмого Зона — точка на краю географии, куда можно сбежать. Сбежать от той, другой жизни.
Кто-то бежит сюда от неприспособленности к той жизни, кто-то от скуки, кто-то за острыми ощущениями, кто-то обогатиться. Все они разные, но вместе с тем одинаковые в одном — они беглецы. Они все бегут сюда. А человек всегда, в любой ситуации, в конечном итоге бежит только от себя. И этот бег бесконечен и бесперспективен.
Вот почему им нет здесь покоя. Им нигде покоя не будет. Хоть останавливайся и пересматривай свою жизнь с пеленок до сегодняшнего дня, хоть беги по кругу. Беглец останется беглецом.
А мальчишки Резаного, которые пришли сюда в щенячьем возрасте и повзрослели в Зоне, никуда не бегут. Живут просто. И телепат Егорка не бежит. Зачем ему бежать? Здесь его дом. Плохой ли, хороший ли, но дом. А из дома не бегут, если там грязно, мыши или тараканы.
Мун съежился и попытался согреться, но попытка эта выглядела так же наивно, как и попытка убежать.
Как задремал, он не заметил. Во сне седому привиделось, что он спит. И пока он спал, потух костер. Сон был настолько реальным, что он проснулся с сильно бьющимся
сердцем.
Наяву костер не погас. Потрескивал, несмотря на снова начавшийся снег, но от увиденного сердце зашлось еще сильнее. Напротив него сидел человек в поношенном плаще и подсовывал дощечки в костер, который и в самом деле уже почти потух. Вел себя незнакомец в плаще так, словно был у себя дома и дрова подкидывал в камин загородного особняка, стоящего за высоким забором и охраняемого бандой головорезов. Лица человека видно не было, его скрывал непомерно большой капюшон.
Страх холодом обжег все внутри. Рука рефлекторно дернулась за ПМом, но пистолета на месте не оказалось. От мысли, что кто-то смог подойти к нему спящему, а он не почувствовал ни приближения чужого, ни того, как дернули ствол, жутко становилось вдвойне.
Оценка ситуации, понимание текущего момента и прогнозы на будущее пронеслись в голове шквальным вихрем и вырвались наружу одним коротким русским словом.
Не ругайся, — попросил человек.
Он даже чуть приподнял голову и, видимо, поглядел на Мунлайта. Только лица под капюшоном один черт разглядеть не удалось.
Седой замер, судорожно пытаясь сообразить, как себя вести. Незнакомец поворошил дощечки, чуть отстранился от костерка и уселся удобнее.
Чуть костер не проспал, — заметил тихий голос из-под капюшона и добавил: — И если ты больше не хочешь в меня стрелять, я отдам тебе оружие.
Да, — хрипло произнес Мун.
Вышло не очень понятно, но незнакомец понял.
Хорошо.
Полы плаща разошлись в стороны, и показалась рука с пистолетом. Чуть качнулась, легко подкидывая оружие, и ПМ полетел к Муну. Тот поймал пистолет без напряга, перехватил. На спрятавшегося под капюшоном поглядел с укоризной.
Гость выудил из кармана обойму, перебросил следом. Эмоций при этом не было никаких. Вернее сказать, они, наверное, были, но скрывались где-то там, в тени капюшона. Голос тоже звучал ровно, тихо и ничего не выражал, от чего возникало ощущение, что общается Мун чуть ли не с роботом.
С пистолетом в руке легче не стало. Сидящий напротив, отдавая оружие, будто расписывался в том, что уверен в собственной безопасности.
Я у тебя погреюсь немножко и уйду, — не то спросил, не то сообщил незнакомец.
Мунлайт молча кивнул. Гость выставил руки к огню и зашевелил пальцами, будто перебирал невидимые струны.
Молчание затянулось. Незнакомец грел руки. Мун не отводил от мужика взгляда. Интересно, когда он свалит? Угрозы от незнакомца не чувствовалось. Да и хотел бы он убить или покалечить седого — мог бы сделать это раньше, пока тот спал. Во всяком случае, здравый смысл настаивал на такой позиции.
Но само появление незнакомца и то, как он себя повел, к здравому смыслу отношение имело малое.
Можно было бы порасспросить мужика, попытаться понять, кто он и как здесь оказался. Но, во-первых, лезть в душу, когда тебя об этом не просят, последнее дело. А в Зоне за подобные копания в потемках чужой души можно как минимум в нос схлопотать. А во-вторых, не хотелось Муну разговаривать с этим человеком. Не располагал он седого к беседе. Напротив, хотелось, чтобы незнакомец собрался уже и ушел. Не будет же он до утра здесь сидеть.
Мунлайт пожалел, что не имеет возможностей Егорки. Было бы полезно заглянуть сейчас в голову, спрятавшуюся под капюшоном.
Ночной гость убрал руки от огня, и седой с радостью подумал, что тот сейчас встанет и попрощается. Но у незнакомца были свои планы на этот счет. Капюшон чуть дрогнул, словно человек под ним приподнял голову.
Ты о Хозяевах слышал? — голос звучал тихо и удивительно спокойно.
О чем? — насторожился Мун.
Хозяевах, — терпеливо повторил гость, не меняя интонации.
Очередной любитель сталкерских баек, не иначе, мелькнуло в голове.
— Хозяевах чего? — решил закосить под дурачка Мун. Капюшон снова чуть шевельнулся и застыл, словно
человек в плаще пристально изучал Мунлайта. Будто соображал, в самом деле тот не понимает или шуткует?
Всего, — наконец произнес незнакомец и для наглядности обвел рукой окружающий пейзаж.
Если ты про сталкерские сказки о всемогущих Хозяевах Зоны, то слышал, конечно. Только не говори, что все это правда. Потому что если верить в эти россказни…
Все эти россказни — туфта, — оборвал поток красноречия ночной гость. — Вернее, девяносто процентов того, о чем говорят, — чушь. Но это ведь везде так. Вот был один такой сталкер Лемур. Встретил он как-то в Зоне странного заказчика, и пошли они до Четвертого энергоблока.
Капюшон застыл. Мун подождал продолжения, но его не последовало, словно человек в плаще уснул или выключился.
И? — поторопил седой.
И все, — встрепенулся незнакомец. — Больше их никто не видел. Только языками чесали про Лемура все, кому не лень. А истории — они ж как снежный ком. В одном из последних вариантов, который мне довелось слышать, Лемур сплел кольчугу из «маминых бус», прошел в ней через всю Зону, выкосив по дороге человек пятьсот если не больше, нашел в Четвертом энергоблоке пленных инопланетян, над которыми злобные сотрудники госбезопасности эксперименты ставили, спас их и вместе с ними и своим заказчиком, который тоже из инопланетян был, улетел на далекую планету. Дальше показания расходятся. Одни говорят, что они на Пандору улетели, другие — что на Тральфамадор, еще слышал про Паладос и Тау Кита. Ну, это зависит от того, какие фантастические сказки рассказчик в детстве читал, смотрел или слушал. Так что девяносто процентов того, что рассказывают, — ерунда. Но дыма без огня не бывает, потому остаются десять процентов правды.
И в чем правда? — Мун зевнул, тихий монотонный голос собеседника действовал усыпляюще.
Они есть, — чуть подался вперед незнакомец.
Инопланетяне? — ухмыльнулся Мун.
Нет, Хозяева.
От такого заявления Мунлайт крякнул и посмотрел на незнакомца по-новому. Либо этот мужик сумасшедший, пришла мысль, либо… Седой вдруг до зуда в пальцах почувствовал, что ему хочется сдернуть капюшон и посмотреть, кто под ним скрывается. Остановило только одно. Если б кто-нибудь позволил себе такое с самим Муном, это было бы последнее, что этот «кто-нибудь» сделал в своей жизни. И если он мог так отреагировать, значит, и в его сторону могла быть подобная реакция.
И ты приперся сюда среди ночи, чтобы рассказать мне об этом? — фыркнул седой. — Наладонник есть? Открой календарь, там вроде не первое апреля.
Не первое и не апрель. — В голосе впервые появился намек на недовольство. — И прекращай со мной шутить. У меня не так много времени, чтобы участвовать в балагане.
«А если правда? — подумалось вдруг. — А что, после мальчика, умеющего «смотреть, как слепые собачки» трудно чему-то удивляться».
Во всяком случае, это объяснило бы странное появление и не менее странное поведение ночного гостя.
Незнакомец затишье принял благосклонно и заговорил как и прежде, на одной ноте, тихим ровным голосом:
Опустим подробности и перейдем к делу. О твоих вась-вась с военными Хозяевам известно. Равно как и о доли твоего участия в этой операции.
И потому ты пришел, чтобы судить меня по закону гор? _ расплылся в гнусной улыбе Мун.
