Вадим Михальчук - Черная пустошь
Я стоял и смотрел на этого человека, стоящего впереди стада испуганных (я чуял это) людей. Сквозь сводящий с ума запах сгоревшей плоти и паленой шерсти моих сородичей и смрад его оружия я ощутил его запах. О, я узнал этот запах! Ну почему не он стоял там, на месте этого молодого глупого чужака, не успевшего даже поднять свое оружие? Почему не его горло я разорвал своими зубами? Почему я смотрю в его пока еще живые глаза?
Это был запах моего врага.
Это он стоял перед нами на Пустоши в первый день.
Это он крикнул своим сородичам, чтобы они начали убивать нас.
Это он испугался нас тогда.
Это он стоял над трупом молодой яссы, когда я улавливал в нем смятение и странную непонятную жалость к моей мертвой дочери.
Это он бежал первым за мной в тот день, когда я захватил Докса. Запах его страданий я улавливал, когда издалека наблюдал, как он стоит над трупом Докса.
Но теперь я не чувствовал в нем смятения и страха. Теперь я чувствовал, как он ненавидит нас, чуял его восторг, когда он смотрел на тела моих погибших друзей.
Надо ли говорить, как я его ненавидел?!
Он увидел меня и его оружие дважды изрыгнуло пламя. Я знал, что ему меня не достать. Я остался стоять и продолжал смотреть в его глаза. Надеюсь, он осознал, какая жгучая ненависть кипит во мне. Я хотел показать ему, что еще ничего не кончено. Надеюсь, он это понял, потому что его восторг пропал, сменившись чем-то незнакомым. Я не знал запах этого человеческого чувства.
Когда я увидел, что к Моему Врагу подходят люди с оружием, я вспомнил, что другое их оружие может с легкостью меня убить.
Я бежал. Я бежал навстречу известию, что восемь сейров погибли при нападении на дальнюю группу. Я бежал, осознавая: люди могут догадаться, что глина, в которой измазаны наши тела, сбила с толку их волшебные вещи. Я впервые задумался над тем, что в этой схватке, растягивающейся на много дней, мы можем и проиграть…
* * *– Ты уже знаешь о глине? – спросил Майкл у Адама Фолза.
Они стояли на обзорной площадке, дожидаясь того часа, когда Фолзу нужно будет сменить Джека Криди-младшего. Весь день, сменяясь через каждые четыре часа, они вели «Титан» на север по извилистой спирали, петли которой изворачивались с востока на запад. беспомощно Они периодически меняли высоту полета дирижабля, чтобы получше рассмотреть животных внизу.
– Да, – ответил Адам, – они перехитрили нас, теперь от термовизоров мало толка.
– С этим я, пожалуй, соглашусь. Никто из «касперов» не смог засечь волков сегодня. Ни Ричи, ни мальчики Томпсона. Я это не в укор говорю, а как бы констатирую факт. Я думаю, что термооптику есть смысл использовать с самолетов и дирижаблей. О них волки ничего не знают.
– «Знают», «не знают», – устало потер подбородок Адам, – откуда они могли вообще догадаться использовать что-нибудь для маскировки от инфракрасного излучения?
– От Докса, Эйд. Я уверен, что они смогли вытащить из него массу полезного.
– Может быть, они знают и о самолетах?
– Может, но термооптику на авиацию всегда есть смысл ставить. К тому же зимой термовизоры пригодятся нам, как никогда.
– Это еще почему?
– А ты попробуй, намажься глиной, когда на улице минус пять, – посоветовал Майкл.
Адам рассмеялся.
– Тем не менее им очень повезло. Они сразу положили одиннадцать наших. Никто и пискнуть не успел. Они даже стрелять не смогли, ни одного выстрела не сделали.
– Как ты?
– Нормально. Мои «драконы» сработали сегодня отлично, да и я новую игрушку проверил. «Запали ночь огнем, запали ночь огнем», – кривляясь, спародировал Майкл песню «Дорз».
– А если без шуточек?
– Если серьезно – то я не пожалел, что мы эти штуки купили. Когда мы начали поливать их огнем, так и перестал жалеть. Мы сожгли девятнадцать волков, восьмерых застрелили солдаты Ричардсона, еще восемь убили люди Дюморье. Итого тридцать пять. Если учесть, сколько волков мы убили, когда отбивали Двойку, то сколько волков осталось?
– От пятнадцати до двадцати, если учесть, сколько они успели натворить, когда прорвали периметр, – ответил, немного подумав, Адам.
– Умница, – просиял Майкл, – даже ты, Эйд, можешь считать в уме.
– Не зарывайся, Фапгер.
– Я просто хочу сказать, Эйд, что мы почти победили, – усмехаясь, сказал Майкл, – надо быть полным идиотом, чтобы повторить нападение с такими силами.
– Ну, хорошо, они не идиоты, мы с тобой неоднократно утверждали это. Они напали на первую команду, потому что там было меньше людей. Они, естественно, подумали, что напасть на вас проще, а на вторую команду они попытались напасть скорее наудачу. Они, наверное, передумали, если бы знали, что ты со своей блиц-командой присоединишься к группе, меньшей по численности, – усмехнулся Адам.
Майкл промолчал, ловко скрыв улыбку, закурив сигарету.
– Ты не думай, Эйд, мне жаль парней, что сегодня полегли, но это же случайность. Вся война – это смесь случайности, везения и собственных действий. Иногда ты стреляешь раньше и говоришь «вот какой я быстрый». Иногда в тебя стреляют раньше, чем ты сообразишь, и ты говоришь «Не повезло». Если, конечно, еще можешь говорить. Сегодня парни не успели, зато мы не спасовали и смогли за них рассчитаться.
– А что там было с рабочими?
– Да застыли они, Эйд. А что ты хочешь от людей невоенных? – сдвинул широченными плечами Майкл. – Я сам помню, как в первый раз застрял от страха, пока сержант мне по уху не заехал. Так что никаких претензий. Если бы кто-нибудь другой увидел, как они несутся, как смерч, так точно бы обделался. Кстати, несколько гражданских стреляли, но не попали – то ли сильно торопились, то ли психовали. Я на них орал, конечно, да что толку?
– Небось рад, снова в бой самолично ходить? По батальону не скучаешь?
– Нет, старший, я не командир, как Джозеф, Жан или Ким. Я просто солдат.
– Ты просто солдат с гениальными мозгами.
– Наконец-то мои мозги оценили по достоинству – хохотнул Майкл. – Если честно, по парням я не слишком скучаю, я же их каждый день вижу. А воевать я могу и в лес буду каждый день выходить.
– Ты смотри, не подпали наши леса, а то нам негде жить будет.
– Пока еще только весна – нормально. Если лето будет сухое, без дождей – тогда я огнемет скину и за пулемет возьмусь. Тьфу, на тебя, старший, – укоризненно посмотрел на него Майкл, – снова заболтал в сторону от темы. Мы же про волков говорили.
– О чем конкретно, Майк?
– О том, что их мало осталось.
– А-а, – протянул Адам, не удержав зевок – он не спал уже двадцать часов.
– Помнишь, я тебе говорил, что волкам, на территорию которых мы свалились, помогли соседние племена?
– Помню.
– Нам теперь надо себя осторожно вести, чтобы «нашим» волкам снова подкрепление не подошло.
– Не стрелять в них, что ли, при нападении? – саркастически поинтересовался Адам.
– Нет, стрелять мы будем. Это вам, стратегам дальней разведки, надо, чтобы «Титан» нашим нейтральным соседям не попался на глаза. И упаси бог вас, чтобы их бомбить до тех пор, пока мы внешний периметр не запустим.
– Ты совсем, что ли, Фапгер, нас за дураков держишь? Будем летать тихо-тихо, как летучие мыши.
– Лишь бы не так громко, как Бэтмен, – усмехнулся Майкл. – Нет, старший, все-таки могло бы быть хуже. Могло же «наше» племя ударить в набат, образно выражаясь. Собралась бы толпа тысяч этак пять…
– Ты думаешь, что их так много?
– Не знаю, Эйд, спроси у Сереги Дубинина, зря он, что ли, из лаборатории своей не вылезает. Так вот, собралось бы, ну не пять тысяч, а полтысячи волков. Так они в первый же выход в лес так бы нас обработали, что мало бы не показалось. А если бы к нам на Двойку заявилось сотни три таких тварей? Они запросто покрошили всех, кто не успел бы в Башне спрятаться.
– Твоя правда.
– А что там у тебя с Джеком?
– Ничего пока, ведем потихоньку. Если честно, то я не знаю, чтобы мы без Джека делали. Все на нем держится, он нас обучил, сам без дела не сидит с утра до ночи. Мы его с Ричардом вечером пытаемся из Башни выгнать, говорим, хоть дома ночуй. А он уперся и ни в какую. Говорит: «Не могу я „Титан“ бросить, я дома спокойно спать не смогу».
– Да ты что?
– Вот тебе и что. Поставили ему раскладушку в комнате контроля, он там и спит. Я его по утрам заставляю пробежку сделать вокруг Башни, а то он совсем к стулу приклеится.
Они замолчали. Майкл медленно, словно нехотя, выпускал дым из ноздрей.
– Джек молодец. Я даже никогда не предположил бы, что двигатели дирижабля можно на время выключать, чтобы не перегревались. Когда ветер попутный или поток восходящий, Джек двигатели выключает и «Титан» спокойно так парит. Там сверху такой вид прекрасный, Майк. Красота! Деревья высоченные до самого горизонта, на севере, километров двадцать отсюда, сеть таких маленьких озер, как будто кто случайно синей краской брызнул по зеленому фону.
– Вот, значит, где они могут глиной разжиться, – сказал Майкл.
