Сергей Плотников - Пропавшая.

Почти всю информацию про наше нынешнее место пребывания я тупо услышал из разговоров, пока работал на грузовых палубах перед посадкой: грузовоз с возможностью атмосферной посадки очень порадовал местных крупных покупателей, обычно вынужденных спускать свои приобретения с орбитального логистического узла самостоятельно. Для технической службы и рядовых наемников мобилизованных суперкарго эта радость обернулась очередной головной болью: пока кто-то (подозреваю, все тот же Нико) ловко распродавал товар через сеть, остальные должны были в темпе перераспределить груз так, чтобы его можно было отгружать без многочасовой езды на погрузчиках по всему трюму. То есть, «покататься и поиграть в пятнашки» с многотонными контейнерами и разными негабаритными свертками на забитых сверх меры грузовых палубах корабля, нужно было заранее. Ну и совсем уж мелочью на этом фоне смотрелось то, что первоначальная отгрузка будет все-таки у терминала на орбите — дабы не таскать собственными двигателями в поле тяготения туда-сюда лишнюю массу в виде товаров для мелких оптовиков и розницы, список которых увеличивался ежеминутно.

Лично для меня очередной — третий по счету — аврал, опять вылился в снесенные стойки и крепления, заклинившие замки, разбитые сенсоры (как в стенах, так и в технике). Свою неповторимую лепту в «легкость бытия» вносил и постепенно звереющий личный состав, занятый на работах: предвкушаемый коллективом отдых на Йорке, с обязательной тратой «влегкую срубленных» денежек, снова откладывался. Нет, общение шло предельно корректно: в Уставе «Панцирной Рыбы» и контрактах наемников были прописаны очень неприятные последствия для тех, кто нарушил нормы общения, неважно — со своими или клиентами… но у человека всегда есть возможность дать понять, что именно он о тебе думает, другими средствами. Хорошо еще, что с техслужбой, как и с медиками, предпочитали все-таки не ссорится и даже часто старались помочь, особенно если дело касалось выполняемой для них заявки…

Короче. Когда последние грузы покинули нутро корабля уже на одной из посадочных площадок близ «столицы» Йорка (космодромом этот бесконечный, более-менее ровный бетонный наплыв до горизонта без малейших следов инфраструктуры, назвать было трудно), нофо, тоже уставшие, но полные решимости отдохнуть прямо сейчас, укатили в увольнительные. Старшие офицеры, включая нашего дорогого непосредственного босса, улетели еще раньше — на месте осталась только дежурная вахта. Я постоял у опущенной главной аппарели, посмотрел на опять сменившиеся цифры электронного счета, на вполне земное на вид закатное темное небо, листанул скинутое на личные терминалы добрым начальством заботливо составленное руководство к действию «будете транжирить так-то — идите туда-то, чтоб если что, знать, где вас искать» (или это была такая реклама?). Оглянулся на двух угрюмых часовых, дополнявших автоматическую турель непосредственной обороны — кажется, это был какой-то особо изощренный способ наказания за проступок, поданный как важная для отряда задача (что может быть проще, чем просто закрыть нафиг этот широченный люк?). Плюнул… развернулся и пошел домой. В смысле — на палубу, где располагались мастерская и мой жилмодуль. Наш жилой модуль — мой и детей. Н-да. А я-то, наивный, полагал, что теперь-то точно буду больше общаться с отпрысками и даже смогу «серьезно поговорить» — а на деле вышло, что в конце каждой смены они едва ли не насильно кормили меня, не давая уснуть прямо за столом…

У двери нашей «квартиры» обнаружился поджавший манипуляторы и опоры мехн — тот самый, которого детишки «заиграли»: И как только Флоя согласилась урезать свои возможности на одну единицу в такое время? Впрочем, не так много можно поручить молчаливому роботу задач, с которыми он справится автономно — особенно, если свои же из отряда от него шарахаются и морщатся… В любом случае — дроид у двери так напомнил мне гротескную собаку на крыльце, что я не сдержался и улыбнулся. И решил заглянуть в наше рабочее помещение — надо хотя бы спасибо, что ли, сказать, если напарница там.

Старший техспек действительно была в мастерской, и даже была занята: слоями отдирала неопластик с чехла корпуса робота. Повреждение выглядело очень знакомо — материал потерял свою способность восстанавливать форму и как будто оплавился, правда, ничего, послужившего причиной поражения типа приснопамятных дротиков вроде не было… Спрашивать разрешения помочь даже не стал: за эти дни мы уже сработались, да и ее реакции я уже успел изучить. В четыре руки мы выгребли остатки далекого потомка пластмассы, быстро налепили-распределили новые сенсоры и датчики взамен пострадавших вместе с покрытием корпуса — и Флоя залила и отформатировала по цвету «заплату», мгновенно ставшую неотличимой от остальной поверхности. Интересно, что же это за хрень такая, что непластик разрушает без видимых следов?

— Активные микрочастицы. Применяются в противокорабельных ракетах. Запрещены на территориях мультисистемых государств и сообществ.

Наверно, у меня крепкие нервы: я не подпрыгнул, не упал со стула, даже рот от удивления если и распахнул — то совсем чуть-чуть, не широко. Медленно повернул голову.

— Ты смотрел на контейнер с поврежденным материалом. — Уведомила меня Флоя. Голосок у девушки оказался под стать — этакий тихий колокольчик, очень приятный, неведомо почему, но отлично сочетающийся с ее стрижкой-каре. Неожиданная собеседница взяла небольшую паузу и добавила: — Перевозочная тара для микрочастиц оказалась повреждена в тот момент, когда он под ней находился.

— Вот как. — Наконец смог произнести что-то связное я. Оправиться от удивления оказалось неожиданно тяжело — я уже, честно сказать, и думать не думал, что девушка-мехн снизойдет до общения вне формата привычной командной строки… но вот — факт. Только я совершенно не понял, с чего?

— Дети спят. — Как-то внезапно перескочила с одного на другое собеседница. — Устали. Я наблюдала за ними каждый день и за Еном.

— Еном? — Я постарался сделать вид, что ничего не происходит, но при упоминании наблюдений напрягся.

— Ен. — Флоя указала рукой в сторону, где лежал «детский» робот. Похлопала рукой по корпусу стоящей рядом с ней самостоятельной машины. — Пак. Значит — левый и правый. Помощники.

— А наблюдения?.. — Я замялся, пытаясь выбрать слово, в контексте не звучащее вежливым аналогом грубого «собственно, какого хрена?»

Теперь, к моему удивлению, замялась она.

— Информация… решала как быть. — Медленно проговорил женщина. Она немного помолчала, потом (опять неожиданно для меня!) резко тряхнула головой и твердо добавила: — Необычно, интересно… они хорошие.

Последняя фраза, похоже, вылетела изо рта девушки помимо желания, изрядно ее смутив. И меня тоже — какому отцу не приятна такая вот, явно искренняя похвала? Да, Гор и Лисса — они такие: хорошие! А еще было заметно — говорить самостоятельно Флое явно непривычно. Так зачем же тогда такие жертвы?..

— Помошники имеют… Специальная программа лингвистического анализа — часть самообучаемой нейросети, без нее нельзя развить разум. — Мехн явно оправдывалась, причем довольно неловко: судя по всему, такие чувства от собственных слов ей было испытывать в новинку. — Гор и Лисса — они много говорили. Ену — и между собой. Он слушал — запомнил отдельные слова, запомнил выражения, сделал ассоциативные связи… стал понимать — и передал мне. Они ждут… что ты и они… вы найдете их мать.

— Я из этого и не думал делать… секрет. — В этот раз слова пришлось из себя практически выдавливать. Вспышка злости — причем даже не знаю, на себя ли или на Флою с ее железяками — была такой сильной, что сдержался я только потому, что ничего уже было просто не исправить. Даже в моем мире уже были созданы достаточно совершенные программы лингвистического анализа — что говорить про здешнюю цивилизацию? Я… просто не подумал. Считал, что чужой язык не привлечет внимания, опираясь на воспоминания мерха… собственно, был прав даже: не привлекал… пока я не притащил детей на этот чертов корабль к чокнутой бабе под бок! А еще я вдруг понял, почему выходцев и изделия из Коалиции так не любят в других звездных системах. Вот за это! За способность мимоходом совершенно самостоятельно влезть в твою жизнь, что-то там понять и… что-то сделать?

Наверное, я все-таки сорвался бы, если не марафон авралов последней недели. Если бы не выматывающий душу неизвестностью рейд через планету чужой Вселенной. Если бы… если бы не пережитый конец всего со смертью любимой. У меня просто не осталось слез и эмоций. Зато остались невыполненные обязательства. В том числе — не сломать собственную жизнь и жизнь полностью пока зависящих от меня детей. Думаю, Флоя ожидала от меня каких-то слов или даже действий, но только не вежливой улыбки.