Артем Каменистый - На руинах Мальрока
Есть в моем замке и другие мелкие недостатки: к примеру — он сгорел и трупами завален. Но это так… легкие царапины на сверкающем корпусе идеального лимузина.
Знаете — я начал всерьез скучать по Земле. А в тех книжках, что вы мне давали, никто по ней не скучал. Да оно и понятно: из трех героев там четверо были алкоголиками, а пятеро ботаниками-неудачниками. Попав в другой мир, они экстренно становились королями, архимагами, аристократами и полководцами. Перед ними распахивались двери спален самых сексуальных, прекрасных и неприступных принцесс; от их рук гибли жуткие злодеи и даже армии злодеев; их сокровищницы ломились от бриллиантов размером с астраханский арбуз; парой ударов молота они создавали смертоносные булатные клинки, при виде чего завистливо рыдали потомственные кузнецы аборигенов.
О чем такой герой будет тосковать, думая о Земле? Об агрессивном козле-соседе, отслужившим срочную в стройбате, и каждый день устраивающим перед подъездом день десантника, отчего к лифту приходится пробираться по-пластунски и короткими перебежками? О карманах, в которых настолько пусто, что штаны то и дело слезу пускают втихомолку, по причине чего на них пятна подозрительного происхождения не сходят? О щербатой Клавке-давалке из сто сорок шестой квартиры, которая дает всему двору, но герою от этих щедрот и капли не достается? О руках своих кривых, которыми он не то, что меч булатный выковать — батарейки в фонарике поменять не может? О пивном животе и дешевом пойле, синтезированном из шламовых отходов системы очистки канализационных стоков? О чем ему вообще тосковать — ведь там он был отрицательной величиной, а здесь стал положительной цифрой близкой к бесконечности.
„Герой, не способный без ноутбука зашнуровать кроссовки, а без GPS-навигатора найти дорогу от дивана к сортиру, трагически заблудился в скверике перед домом и, потеряв сознание от приступа гиподинамии, попал в другой мир. Там он уже на второй день уверенно повел армию светлых сил на бой с черно-темным некромантом, держащим в заточении обворожительный гибрид светлой эльфийки и топ-модели. Путь к развязке книги непрост, и пролегает через три Северных полюса, четыре Южных, Испепеленные Земли и даже (трепещите от ужаса!) сам ППЦ (Проклятый Плутониевый Центр). Армия, несмотря на отсутствие GPS-навигатора, не заблудится; герой ни в чем ни разу не ошибется; некромант будет зарублен на бис при исполнении танца с мечами; эльфийка употреблена; топ-модель тоже. Так как автор простой смертный и тоже хочет кушать, то на правах рекламы в тексте дается сравнительное описание GPS-навигатора, в ходе которого на километр ниже плинтуса опускаются аналогичные модели конкурентов“.
О какой тоске по Земле вообще может идти речь?!
Я не был на Земле отрицательной величиной. К бесконечности, правда, тоже не приближался — обычный человек. Было во мне и хорошее и плохое, в чем-то я был силен, в чем-то слаб. Я любил и был любимым; получал по шее, и бил сам; в деньгах не купался, но и не нищенствовал; руки имел не золотые, но их хватало, чтобы починить кран в ванной. А зачем мне больше? Наш мир строго специализирован, и я жил так, как удобно жить в подобном мире. От меня не требовалось слишком много за пределами тех сфер, в которых приходилось действовать всерьез.
Я жил, и не жаловался на жизнь. И жил бы так до сих пор, не приди тот черный день, когда мы с вами познакомились.
Я понимаю, вы не виноваты ни в чем, да и у меня не было лучшей альтернативы… Но знаете Ваня — будь трижды проклят тот день. Я здесь уже второй месяц торчу, но до сих пор не то что королем ни стал — я вообще никто. Кандидат в графы, причем графство мое сродни лепрозорию на карантине — даже похуже. В ссылке я, по сути, и бежать из нее смысла нет — так уж получилось, что ничего хорошего меня нигде не ждет. Архимагом тоже не стал: были лишь странные сны, от которых вреда оказалось больше чем пользы, и получил регенерацию, которую не просил — иначе бы просто сдох. Спальню предо мной королева распахнула — было такое дело… признаю. Но при этом мне ничего не обломилось, да и ее… гм… друг при этом присутствовал. И вообще — она старая и не в моем вкусе. Было еще разик, одна девушка себя предлагала. Но не девушка это была, а чудовище. Хотя к чудовищам уже привык — сегодня, слушая голос одной местной маньячки, даже чуток возбудился. Хороший голосок, кстати. Не вините строго: не извращенец я — адреналина слишком много плюс воздержание, плюс двери красоток почему-то не распахиваются, нарушая все законы жанра, а я человек законопослушный… обычно. Раз положено в жанре — так распахивайте бегом… А не распахивают.
Вот злодейки…
Насчет злодеев — парочку я действительно прикончил, как и полагается. Это даже объявили подвигом. Только почему-то никто не вспоминает, что злодеев там было три десятка — остальные ведь не сами собой на тот свет отправились. Так уж принято, что все почести принято отдавать одному. Но какие в моем случае почести? Пытки, побег через городскую клоаку, ссылка в сущую задницу. Погрязшие в своих интригах герцог и королева, которым до меня дела нет — используют, как один из винтиков своей машины, создаваемой для противостояния даже не карающим, а, как подозреваю, какой-то империи соседней. Эти союзники даже не удосужились меня быстро из застенка вытащить — выждали, пока я хорошенечко возненавижу инквизиторов — чужими руками сделали из меня преданного осла: не верю я, что были другие причины такого промедления. А теперь и вовсе бросили: выкарабкаюсь — будут использовать и дальше; не выкарабкаюсь — не жалко.
На Земле у меня были друзья, а здесь я никому не доверяю — любой может стать перерожденным, или просто предаст.
Вру. Один друг у меня все же есть. Зеленый. Комок перьев, наглости, пьянства, пошлости, искренности и благородства. Чистая душа с хитрыми, все замечающими глазами. Глаза у него сейчас просто офонаревшие — мало того, что я спать ему не даю, так еще и устроил отчет на добрых полчаса. И ведь все равно слушает. Птицы, Ваня, живут в мире звуков — если дорогой для них человек начал говорить, то они превращаются в слух. И как бы ни хотелось ему подремать перед рассветом, но это гораздо важнее — слушает и запоминает. Каждое слово запоминает…
Он единственный, с кем я могу разговаривать по-русски…
Оставлю я его в покое — посплю хоть часок. Завтра трудный день, а в голове сумбур. Пока, Ваня. Небось, считаешь, что твой Девятый только и делает, что занимается поисками криптона. Веришь в это? Бу-го-га, Ваня — ты жалкий, наивный лох, ведь я лишь одним здесь занимаюсь: с самого первого дня стараюсь не сдохнуть».
Глава 15
Мы шли-шли, и, наконец, почти пришли
Подремать не удалось — пришлось подниматься в предрассветных сумерках, забираться в сырую одежду, наскоро жевать чуть подогретую опостылевшую кашу и забираться в седло. Нам предстоит длинный переход, причем часть пути придется преодолеть по незнакомой дороге. Кто знает, что на ней может повстречаться.
Но обошлось без сюрпризов — покинув мертвый замок, мы без помех проследовали по хорошо наезженной дороге, ведущей на север. Она петляла среди холмов, стрелой протягивалась через леса, пересекала речушки и ручьи. Где необходимо — подсыпана; все мосты на месте — ни один не разрушен. Солдаты, огнем и мечом разорявшие замки и деревни, здесь изменили своим привычкам. Видимо, не было резона портить удобный путь — погань и без него обойдется прекрасно, так что лучше его сохранить на случай повторения похода.
Скорость нашу ограничивала лишь забота о лошадях. После ночных приключений, практически не поспав, к вечеру я совсем сдал, и едва не свалился пару раз. К сожалению, добраться до лагеря мы не успели, и были вынуждены расположиться на все той же скале — лучшего места в округе не знали, а странных коротышек научились бояться. Здесь внизу канала нет — если украдут кого, то нырнуть не получится.
До лагеря добрались лишь после полудня следующего дня, и я еще издалека подметил, что там не все ладно. Нет — следов нападения не было, но не было и той монолитной массы навесов и палаток, что обычно поднималась за кругом из телег.
На северной стороне лагеря стройными рядами тянулись палатки иридиан, на южной кучковались шалаши и парусиновые навесы бакайцев, а за пределами лагеря, на озерном берегу, возвышался просторный шатер сержанта Дирбза, и рядом чуть поменьше — баронского сынка. Что это означало, я не понимал, но догадывался, что в мое отсутствие произошла какая-то размолвка, из-за чего союзники разделились.
Жизненный опыт подсказывал, что если я начну в лоб выяснять, «что, зачем и почему?», то получить ответы будет непросто, и времени на это уйдет немало. Поступил хитрее — попросил Тука побродить по лагерю, выяснить интересующие меня новости, а потом доложить. В его преданности сомневаться не приходилось, а простоватость не позволит меня обмануть, прикрывая родных бакайцев в случае их вины.
