Михаил Шуваев - Чужая игра
За спиной человека в маске появился еще один персонаж. Узнать его не составило особого труда: это был один из диспетчеров Тетраэдра, который обеспечивал их субпространственной связью с Землей.
«И под его наблюдением мы говорили с Дон Кимурой и Прайсом! – невесело усмехнулся Сноу. – Сплошные проколы».
А дымная линия, расчертившая небосвод, продолжала расползаться все шире и шире. И то, что открывалось за ней, заставляло трепетать. И Ричард и Андрей вдруг почувствовали легкое ментальное прикосновение, настолько невесомое, что его можно было бы и не заметить, если бы не эмоциональный заряд, который оно в себе несло: оба офицера буквально заледенели от ощущения холодного и яростного желания вырваться на свободу, сочащегося из разверзающейся прорехи между двумя вселенными.
Действуя скорее импульсивно, чем осознанно, Сноу сделал жест Волкову не двигаться, а сам распрямился, достал импульсный разрядник и вышагнул из-за кафедры:
– Бонне, немедленно прекратите эксперимент! Именем Земной Конфедерации!
– Вы?!. Майор? – человек за пультом замер, потом механическим движением стянул маску, под которой появилось лицо главного инженера. – Какого черта вы здесь делаете?!
Бонне резко обернулся к диспетчеру. Тот, ни слова не говоря, выступил из-за спины инженера и мгновенно поднял оружие. Но нажать на курок не успел: каким-то непостижимым прыжком, отвлекая внимание на себя, из-за укрытия буквально вылетел Волков и несколько раз выстрелил. Разряды оплавили угол пульта и прожгли две огромные дыры на груди диспетчера, который выпустил пистолет и словно тряпичная кукла свалился с подиума.
Капитан еще продолжал лететь в слабой гравитации объекта Зеро, а Сноу уже кричал остолбеневшему Бонне:
– Вырубай систему, инженер! Вырубай!!!
Но главный инженер словно очнулся и его пальцы стали лихорадочно бегать по панели управления:
– Нет, нет, мы столько лет готовились!.. Я не могу подвести! Надо закончить!
Сноу вспрыгнул на кафедру и сильно наотмашь ударил француза рукояткой разрядника по голове. Тот тихо всхлипнул и стал оседать на пол. За спиной Ричарда раздался грохот – это Волков долетел до противоположной стены и снес одну из кафедр. Сила тяжести на астероиде была минимальна, но инерцию массы никто не отменял. Сноу подскочил к пульту и, лихорадочно шаря глазами по рядам светящихся индикаторов, попытался понять, как можно его отключить. Но это было равносильно тому, чтобы в несколько секунд найти правильный ответ уравнения, на поиск решения которого уходят многие часы. За те короткие секунды Ричард успел испытать целую гамму чувств: и отчаяние бессилия что-либо исправить, и жгучую ненависть к валяющемуся кулем у его ног французу, и безысходную горечь оттого, что сейчас все закончится и для него и для всех в этом мире.
Зловещая щель раскрывалась все шире и шире, постепенно удлиняясь и разделяя небо на две части. Психическая эманация, идущая оттуда, затопляла и туманила мозг, парализуя мысли и подавляя волю. Ричард закричал, поднял разрядник и в упор выстрелил в консоль пульта управления. Разряд прожег дыру в корпусе, там что-то взорвалось, и посыпались искры. Сноу отбросило назад. Падая, он выронил пистолет. Но в консоли появилась новая дыра, потом еще одна. Это, привстав на одно колено, стрелял с нескольких метров капитан Волков, посылая импульс за импульсом в коробящийся, обугливающийся пульт управления космическим кошмаром.
Несколько листов покореженной обшивки выгнулись наружу, изнутри шипящими брызгами ударил гейзер расплавленного металла, зал осветился ярчайшей белой вспышкой и спустя секунду погрузился во тьму.
Глава 32
Блумберг и не заметил, как ноги сами принесли его к главному диспетчерскому пункту. Остановившись перед дверью с табличкой «Арктурианские космостроительные верфи. Центральная диспетчерская», он помялся несколько секунд и вошел. В зале, как обычно, находилось десятка два инженеров, диспетчеров и представителей других служб астроверфи. Царила деловая, спокойная атмосфера, характерная для любых пунктов, с которых осуществлялось руководство крупным производством или процессом. Большинство людей сидели за компьютерными терминалами и лишь двое-трое в этот момент передвигались по помещению. Оглядев весь зал, Айво заприметил рыжую шевелюру Барбары Лоик. Инженерша разговаривала с одним из диспетчеров, и Блумберг направился к ним. Начальник научного отдела не знал, о чем он сейчас спросит эту мегеру, но что-то ему подсказывало, что любой его вопрос натолкнется на враждебный отпор. Злость, как известно, плохой союзник, и подсознательно Блумберг надеялся на несдержанность арктурианки.
«Авось, что-нибудь да ляпнет сгоряча!» – думал он легкомысленно, лавируя между погруженными в работу диспетчерами и приближаясь к Лоик.
– Прекратите мямлить! – жестко выговаривала Лоик смущенному и растерянному чернявому диспетчеру. – Почему рабочий график изменен без моего ведома? Главный инженер в курсе?
– Конечно, госпожа Лоик! Бонне сам и внес вчера все изменения.
– Почему мне не доложили?
– Я решил, что вы в курсе, – диспетчер опустил голову.
– Вы решили неправильно, Ламер. О любых изменениях в программе или рабочем графике необходимо ставить в известность меня и главного диспетчера независимо от того, что вы по этому поводу думаете. Я сама решу, что делать с этой информацией. Вам понятно?
Диспетчер, чувствуя, что головомойка подходит к концу, с явным облегчением кивнул.
– Делаю вам замечание, Ламер. Идите, работайте.
Провинившийся диспетчер мгновенно исчез, а Лоик заметила Блумберга, повернулась и остановила на нем вопросительный взгляд. Холодные, внимательные льдинки глаз смутили бы многих, но не опытного конокомовца, прошедшего серьезную школу не одного десятка серьезных расследований.
– Так, начальник научного отдела Айвенго Блумберг, – бесцветно констатировала Лоик. – Что привело вас сюда на этот раз?
– Здравствуйте, мадемуазель Лоик. Вот, не дает мне покоя контора, которая поставляет вам модули управления гидравлическими приводами. Как там ее?..
– «Седерстрем электроникс», – без всякого выражения подсказала Барбара и замолчала, ожидая продолжения сюжета.
– О, вот видите – и вы помните! Что же в ней такого, в этой фирме, что все ей интересуются?
– Не все, а только вы. Я же помню только потому, что вы недавно о ней спрашивали. Неужели вы серьезно думаете, что я помню наизусть всех наших поставщиков? Их у нас столько, что, да будет вам известно, именно для коммивояжеров этих фирм на Тетраэдре специально построена гостиница. Посетители вроде вас в ней редкие гости. На моей памяти так и вовсе первые. Даст бог последние.
Всю тираду Барбара Лоик произнесла спокойно, без тени раздражения и нервозности, что несколько контрастировало со смыслом сказанного. Айво понял, что расчет на несдержанность инженерши с треском провалился. Все же он попытался ввернуть Лоик еще одну колючку:
– Лиха беда начало! Мы протоптали дорожку для тех, кто пойдет за нами.
Лоик пожала плечами и криво усмехнулась:
– А что, кто-то высказал такое желание? Господин Блумберг, у вас есть еще ко мне вопросы?
– Пока нет, но… – несколько стушевался конокомовец.
– Вот и отлично! Тем более что у меня на сегодня запланирована масса дел. Так что…
Договорить она не успела – в зале мигнул свет и на секунду притухли многочисленные мониторы. Раздался протяжный скрежещущий звук, пол под ногами дрогнул и покачнулся. Айво ухватился за спинку стула, чтобы удержать равновесие. Барбара мгновенно развернулась и бросилась к центральной диспетчерской консоли. Пол покачнулся сильнее, а вся станция ощутимо содрогнулась. На панелях управления начали загораться красные и желтые лампы. Лоик, подскочив к консоли, стала лихорадочно нажимать кнопки. На экране появилось растерянное лицо одного из инженеров.
– Бертран, что у вас происходит? – громко крикнула Лоик.
– Барбара, похоже, что второй док начинает деформироваться. Есть угроза разгерметизации. – Что-то с грохотом упало у него за спиной и разбилось, а сам инженер заметно покачнулся. – Давай команду на эвакуацию, Барбара!
Но Лоик уже переключилась на другой отсек. Там у объектива видеокамеры никого не было, и лишь поодаль кто-то яростно жестикулировал и давал отрывистые команды суетящимся вокруг людям. Тетраэдр содрогнулся в очередной раз. В углу диспетчерской сорвался со стены и, обрывая провода и разбрызгивая искры, упал на пол электрощит. Треть мониторов погасла, основной свет отключился, и тускло засветились лампочки аварийного освещения. Лоик переключилась на следующий отсек, но экран остался темным. Где-то в туннелях взревела аварийная сирена.
Блумберг подскочил к Барбаре:
