Александр Афанасьев - Время героев ч4

Несколько приземистых машин — двинулись вперед, двинулись медленно, маневрируя всем корпусом и стреляя на ходу…

Пустыня под колесами — внезапно обрывается — и они начинают карабкаться в гору. Пока склон не крут, восемь… ну десять градусов подъем. Но камни, настоящие валуны, которые надо объезжать и просто камни, которые подбрасывают машину как бык — незадачливого наездника — тут были, и их было немало. Почва стала тверже, колеса уже не пробуксовывали.

— Росомаха главный всем Росомахам — доложить потери по личному составу и технике.

Они карабкались в гору — а командир с помертвевшим лицом выслушивал… погиб… тяжело ранен. Они сколько раз отрабатывали все на учениях… но никто не думал, что все будет — всерьез.

— Росомаха — Громобою, Быку. Выходим на исходную, видимость девяносто. Концерт по заявкам.

— Громобой — принято! Где-то впереди козлы с дальнобойной артиллерией, на меня крепко насели! Буду работать по возможности!

— Бык главный — Росомахе! Давайте концерт, уцелевшие — будут работать по указаниям. Нас крепко потрепали, что по фронту!

— Бык главный, до черта чужой техники! Вы крепко потрепали их первую линию — но они концентрируются на второй! Предположительно — ударят справа!

— Дети шайтана! Росомаха, тебя понял, давай заявки, за мной концерт!

— Росомаха главный — всем Росомахам! Работаем индивидуально. Обозначить цели для Быков. Росомаха-три, прикрой нас справа.

— Росомаха-три — принял, начал движение!

С холма, на который продолжают карабкаться машины — картина боя, грандиозная и зловещая — видится все лучше и лучше с каждым метром. Вот — непоколебимой стеной стоят приземистые, угловатые противотанковые самоходки… горит только одна из них, остальные выжили и продолжают методично бить британцев, продвигаясь вперед. Вот — место основного боя, встречного боя русских и британских самоходок, а так же устаревших, но все еще опасных танков территориальной обороны. Русские самоходки выделяются тем, что у них башня отнесена максимально назад, а не по центру, как у британцев, двигатель впереди и это улучшает защиту экипажа. Русские самоходки более массивны из-за того, что у них — автомат заряжания, причем двухпоточный. И с той и с другой стороны, из-за пределов прямой видимости — летят огненные кометы — ракеты и светляки — артиллерийские снаряды с газогенераторами.

Челленджеры уже были видны отчетливо — кострами, многие из них горели. Фельдфебель не знал — сколько из Быков — еще были в строю…

— Бронебойным! Наведение!

Какой-то Челленджер — угловатая, похожая на закованного в броню средневекового рыцаря — медленно, как будто вручную разворачивал на них пушку.

— Стоп! Огонь!

Бухает пушка — и светлячок выстрела размером с футбольный мяч — врезается в броню Челленджера где-то между башней и корпусом.

— Бронебойным!

Сначала ничего не понятно, поражен танк или нет — но потом в корпусе открывается люк и в клубах дыма начинает выбираться механик — водитель. Расстрелять его из пулемета — плевое дело, но это — уже удел подонков…

— Попадание, горит!

— Стоп!

Штурмовая гаубица останавливается, прикрываясь с борта горящим Челленджером. С фронта — медленно ползет еще один.

— Наведение вручную! Огонь!

Этот — вспыхивает сразу, веселым, ярким пламенем. Подвывает система продувки ствола, но все равно — уже нечем дышать от пороховых газов.

— Попадание, горит! — ликующий крик

— Вперед! Прикройся!

— Есть!

Механик водитель понимает суть замысла — рывок вперед — и прикрытием служит уже второй горящий Челленджер.

— Бронебойный!

— Слева на девять!!!

Самоходка медленно разворачивает ствол своего орудия — но Челленджер ползет вперед, подставляя борт. Он просто то ли не видит русского противника, то ли считает его подбитым.

— Есть наведение!

— Огонь!

Сто тридцать миллиметров в борт — это смерть, причем гарантированная, такого не выдержит даже лобовая броня. Челленджер не просто выходит из строя — он взрывается, видимо снаряд попадает в боеукладку. Взрывной волной вышибает люки, летят искры, и полыхает пламя. Этот готов… и экипаж тоже.

— Попадание, горит!

— Вперед! Бронебойный!

Самоходка выскакивает из-за укрытия в виде горящего Челленджера — и почти в упор сталкивается с самоходной противотанковой ракетной установкой. Но она бронирована только против пуль и осколков — но никак не против снарядов. Да и композитная броня — никак не сравнится с путиловской броневой сталью.

— Вперед!

Самоходка врезается в британский самоходный ПТРК, с треском проламывая борт, и тащит вперед. С машины — прыгает экипаж, стараясь не попасть под гусеницы обезумевшей русской бронемашины.

— Смотрите! Горизонт!

У механика — водителя обзор не хуже, чем у командира. Увиденное зрелище потрясает — черный дым, и столбы разрывов закрывают горизонт, где-то слева — встает зловещее красное зарево, цвет такой, как у раскаленной спирали электроплитки. Через дым и зарево — просверки выстрелов, старты ракет, летящих в сторону… в нашу сторону.

Самоходка, которую танк продолжает толкать — внезапно куда-то исчезает — и они следом вваливаются в яму. Под гусеницами — отваливается иссушенный солнцем, утрамбованный до каменной твердости грунт — и они проваливаются в яму. Лишь то, что обвалившийся грунт создает что-то вроде трамплина — спасает от того, чтобы встать на нос и повредить пушку.

— Твою мать!

— Целы!?

Дыма нет — а это самое главное. Только какой-то писк в наушниках — пи-пи-пи…

— Черт…

— Господин фельдфебель, ходовая исправна. Двигатель заглох.

— Пускай и вперед! Пока не вздрючили.

Сейчас один урод с гранатометом или даже с накладным кумулятивным зарядом — и гореть им без вариантов. Как в той песне…

Дизель бодро взревывает, машина дергается вперед.

— Давай враскачку!

— Надо посмотреть! Мы куда-то провалились…

Ну и кому — идти? Может быть, кто-то из тех, кто уцелел в этой бойне — ждет на башне, обгоревший и с пистолетом или гранатой в руке, чтобы хоть чуть — чуть отомстить ненавистным русским?

Пистолет — кусок металла, совершенно смешной на фоне огромного, красивого своей грозной, военной красотой ста тридцатимиллиметрового орудия. Пистолетом не поцарапаешь броню, не остановишь ход вражеского танка… им можно только застрелиться. Но сейчас — твоя жизнь зависит от него.

Командирский перископ заклинило — как назло…

Рычаг в сторону — дрожащие руки давят на люк, он сначала не поддается, а потом откидывается — неожиданно легко. Голова в шлеме, настороженные глаза над кромкой люка. Пыль, гарь бьют в нос… снаружи едва ли хуже, чем в пропахшем солярой и сгоревшим порохом внутреннем объеме башни. Крупнокалиберный пулемет под рукой, бронещитки целы… уже хорошо.

Фельдфебель повернул пулемет чуть в сторону — и остановился. Пулеметное дуло — уперлось в стоящего где-то совсем рядом, на исполосованной гусеницами и залитой соляром земле англичанина в почти такой же, как у них форме.

В руках у англичанина — ничего не было. То ли он спрятался здесь, вылез из подбитого танка, то ли он был из этой бронемашины, но он был здесь. И убивать его — не было никакого желания. Его смерть — ничего не принесет, это будет просто убийство.

Фельдфебель высунулся из-за щитка, резко махнул рукой.

— Уходи! Уходи, ну! Go!

Англичанин понял. Повернулся — и побежал куда-то по оврагу.

Это был овраг. Овраг неизвестно откуда взявшийся, ведь каждый дождь здесь — воспринимают как великую милость Аллаха. Овраг, который кто-то превратил в танк-пит, танковую яму. То тут, то там — сорванные маскировочные сети, следы от гусениц, какие-то ящики, целые и раздавленные, следы соляра…

— Чисто! Я пошел наверх!

Только спрыгнув с брони — фельдфебель понял, почему самоходка застряла. Он подмял гусеницами и опрокинул боевую машину… Аббот, называлась или как-то там, самоходный противотанковый комплекс. Он — и мешал самоходке продвинуться дальше и одновременно — не допустил того, чтобы они встали капитально.

Фельдфебель постучал рукояткой пистолета по крышке люка механика водителя, отстучав бессмертный ритм «Спартак чемпион». Что-то лязгнуло, крышка люка откинулась — и показался механик-водитель с ошалелыми глазами.

— Целы. Черт, целы…

— Целы, целы. Давай резко вперед. Только так…

— Всем Быкам, Громобой выведен из строя, ответить не может! Опасность по фронту — крупный узел сопротивления, значительные силы артиллерии!

— Внимание! Гнездо сопротивления по фронту — активно! Дистанция один — семь!