Александр Быченин - Егерь

— Так точно!

— Вот и славно. — Исаев помолчал несколько секунд, обдумывая что-то. — Все, закругляемся. Не будем давать лишних поводов. Безопасники, они такие: дашь палец — отгрызут руку по плечо. Конец связи.

Ну вот, цеу получил. Осталось выполнить.

— Ну и?.. — уставился на меня Калашник.

— Работаем, — хмыкнул я, откинув забрало. Нечего эфир засорять. — Слышал, что комбат сказал?

Лейтенант кивнул и сделал забрало прозрачным. Разгерметизироваться он не стал, чисто на всякий случай. Оно и верно — надо ему по возвращении на базу полную дезинфекцию проходить? Кстати говоря, страшно не это — подумаешь, полчаса проторчишь в камере биозащиты. А вот лошадиная доза антидотов еще никому на пользу не шла — после нее чуть ли не сутки ходишь как вареный. А иногда даже приходы бывают, как от «косяка» с веселой травкой. Нам с Петровичем уже терять нечего, а вот ребятам лучше поберечься.

— Что у медика?

— Бурчит и шлет лесом, — хмыкнул Дима. — Говорит, очень любопытный случай, никогда такого не видел. Беглецы твои оба в коме. Он думает, это ты их так отделал.

— Ни фига! — поспешил я отпереться. — Они после всех плюх как огурчики были. В осадок выпали, когда Петрович странную «птичку» порвал.

— «Птичку»?!

— А, не грузись пока! — хлопнул я лейтенанта по плечу. — Вон безопаснички пожаловали. Сейчас будут показания снимать, так что ты не отходи. Так надежнее. Заодно и послушаешь.

Калашник возражать не стал, только нахмурился — ему тоже главный «особист» отчаянно не нравился. Для надежности он даже подозвал Грибова и велел отираться рядом, активировав регистратор. Надеюсь, под прицелом трех камер бравые рыцари плаща и кинжала будут вести себя прилично. Две пары патрульных как бы невзначай встали так, чтобы мы у них были в поле зрения и в случае чего можно было накрыть потенциального противника перекрестным огнем. Я украдкой показал лейтенанту большой палец — молодец, все правильно понял.

Петрович присоединился к технику — надо сказать, по собственной инициативе. В процесс «отирания» он включился очень активно, да еще в прямом смысле слова — принялся поочередно тереться о ноги всех присутствующих. Мы в ответ посчитали своим долгом погладить рыжего наглеца или почесать тому шейку.

Между тем катер «особистов», ничем, кроме бортового номера, не отличавшийся от транспорта Охотников, приземлился в десятке метров от собрата. Из распахнувшегося люка выбрались четверо при полном параде с подчеркнуто миролюбивым видом — «викинги» на спинах, в руках ничего нет. Но скафандры предусмотрительно загерметизированы. Следом за ними появилась более примечательная пара — старый знакомый Линдеманн и нагруженный кофрами с аппаратурой долговязый техник из команды главного безопасника. Он поспешил поставить поклажу на землю и замер, беспокойно озираясь.

— Лейтенант Денисов? — вышел на общий канал Линдеманн.

— Я.

— Поднимитесь, пожалуйста, к нашему катеру, — достаточно мягко, но непреклонно потребовал безопасник. — У меня есть к вам несколько вопросов. Плюс необходимо подвергнуть вас стандартным тестам.

— Санкция? — не остался я в долгу.

— Властью главы службы безопасности экспедиции, — слегка недоуменно и одновременно иронично отозвался «особист». — Этого достаточно?

— Никак нет! — по-уставному гаркнул я. — Я вам не подчинен, потому требования выполнять не обязан. Обратитесь к моему непосредственному начальнику, майору Исаеву.

— Ну ты совсем обнаглел, щенок! — со своим неповторимым акцентом выпалил на интере Линдеманн. — Ковальски, приведи наглеца.

— Я бы попросил, — вклинился в беседу Калашник. — Господин Линдеманн, вас ничто не смущает?

Видимо, что-то в его голосе «особиста» насторожило, потому что тот поспешил отменить приказ и нехотя спустился в амфитеатр, подождав внизу неуклюжего технаря с пожитками. Я недоуменно глянул на лейтенанта — типа чего это он? Тот с усмешкой показал глазами куда-то вверх. Проследив за направлением его взгляда, я понимающе хмыкнул — четверка безопасников переминалась с ноги на ногу под прицелом как минимум пяти стволов, причем гораздо более мощных, чем имевшиеся в их распоряжении.

— Может, не надо так демонстративно? — усмехнулся я.

— Ничего, им полезно. К тому же все претензии к майору.

Ага, как я его понимаю! Не уверен, что сам удержался бы от соблазна.

— Может, не будем нагнетать атмосферу? — все так же иронично поинтересовался безопасник, приблизившись к нам. — Как дети малые, майн гот! Я заинтересован в добровольном сотрудничестве.

— Кто бы возражал, — пожал я плечами. — Огласите весь список, пожалуйста.

Калашник отвернулся, сдерживая смех, «особист» же на подначку не повелся.

— Мы должны опросить вас под протокол, — принялся перечислять он казенным тоном. — Подвергнуть необходимой процедуре сканирования. Изъять для исследования все заинтересовавшие технический отдел образцы. Скопировать содержимое инфоблока вашего баллистического компьютера…

— Пока хватит! — остановил я собеседника. — Принципиальных возражений не имею. Можем приступать.

— Гут, — коротко поклонился Линдеманн. — Блажкович, займитесь пострадавшими. Опросите медика, скопируйте данные. Потом обследуйте объект. Я пока сниму показания с за… извините, с фигуранта. Да, и про кота не забудьте.

Техник неуклюже козырнул и упылил к беглецам, все так же лежащим у подножия пирамиды. Видимо, с медиком контакт он наладил без проблем, потому что уже через несколько минут они оживленно о чем-то болтали, сопровождая речь характерной жестикуляцией. Ну да, яйцеголовые они и в Африке яйцеголовые, будь хоть Охотник, хоть безопасник. Природа берет свое. Ничего, посмотрим, как ты с Петровичем договариваться будешь.

Несмотря на мою к нему неприязнь, надо признать, что Линдеманн оказался весьма хватким оперативником. Допрос вел толково и со знанием дела, заходил с разных сторон, неоднократно пытался подловить меня на противоречиях. Зачем ему это понадобилось, я так и не понял, тем более что ничего из этой затеи не вышло: я был предельно честен и в подробностях описал весь день, начиная с прибытия к пропавшему катеру и заканчивая метаморфозой загадочной пирамиды. Дима Калашник со страдальческим видом сидел рядом: он все уяснил с первого раза и уже минут сорок откровенно скучал. Но и не уходил далеко, памятуя о наказе майора. Петрович крутился поблизости, не сводя предельно подозрительного взгляда с безопасника.

Как бы между делом освободившийся технарь в очередной раз меня просканировал, синхронизировался с компом и скачал всю доступную информацию, а также отобрал и спрятал в спецконтейнер все разряженные боеприпасы. «Особисты», как я и предполагал, поморщились, когда узнали, что я самовольно зарядил скафандр и теперь его бессмысленно изымать для изучения, равно как и коннектор (вот чем бы я не пожертвовал ни при каких обстоятельствах). Вовремя сообразил, иначе остался бы на бобах. С оружием тоже пришлось расстаться, что не критично — новое выдадут, равно как и боекомплект. Насладиться конфликтом между моим питомцем и техником не вышло: главный «особист» предельно вежливо попросил меня посодействовать, что я и проделал — успокоил Петровича и растолковал, чего от него хочет странный долговязый хомо сапиенс. Кот уговорам поддался и вытерпел процедуру, однако по ее окончании обозвал техника «дуррраком» и, презрительно фыркнув, пометил ближайший кофр с аппаратурой исконно кошачьим методом.