Владимир Стрельников - Ссыльнопоселенец

Через пару минут я уже спал. Правда, перед этим я поставил около кровати заряженный дробовик, а револьверы положил на прикроватную тумбочку.

Проснулся от бьющего в глаза света, да и организм устал проситься на задний двор этой гостиницы. Так что пришлось вставать, ополоснуть личико под латунным умывальником, надеть штаны и шинелку, бросить через плечо ремень с револьверами и топать к удобствам. Внизу поздоровался с хозяйкой, потрепал по макушке Герду, которая обосновалась на массивном кресле в холе, и через вторую дверь вышел на задний двор. Мне вот интересно, тут хоть где-то до унитазов цивилизация дошла? Или и зимой придется орлом над толчком тужиться?

В принципе, утро дальше прошло совершенно спокойно и буднично. Вера, как оказалось, уже ушла к местному главному эскулапу, и у меня внезапно образовалась прорва свободного времени. Хватило, чтобы перебрать вещи и одежду, перечистить оружие, вычистить сапоги до блеска, выгладить новые джинсы и рубашку, надеть их, и, свистнув Герду, пойти на прогулку по городу. А то Звонкий ручей я толком и не рассмотрел. Да и позавтракать нужно. А потом до конюшни, проверить лошадку и ослика.

Полные хорошего настроения и классного омлета, мы с Гердой дотопали до конюшни. Осел был вполне себе доволен жизнью, жевал сено и дремал, а вот лошадка нам обрадовалась. И когда привязаться успела? Ткнулась носом мне в плечо, выманивая подачку, так что пришлось отдариваться хорошо посоленной свежей горбушкой.

— Доброго утра, — вытирая руки клочком сена, к нам с Гердой подошел хозяин конюшни, довольно пузатый лысый дядька годов от полусотни до сотни, тут точнее сейчас не скажешь. — Проведать пришли, или прокатиться? Хорошая кобылка, добротная. Жаль, что ее осел огулял.

— А вы откуда знаете? — удивился я, так как такими подробностями я не делился. Погладил кобылу по загривку, и пузан всучил мне грубую щетку, показав, как надо вычесывать ей шерсть.

Пока я выглажывал кобылу, мыл ей всякие интересные места (вот попал, так попал, это не глайдер или мобиль мыть), проверял под руководством пузана подковы, Герда забралась на небольшой стожок сена, и дрыхла бессовестным образом. Ровно до тех пор, пока спрыгнувший с балки огромный черный котяра с кисточками на ушах не решил ее проучить. То, что было потом, сложно рассказать. Визг, рявк, шип, рык. При этом ни голована, ни кот с места не тронулись, застыли друг напротив друга. Только оскаленные, весьма внушительные зубы Герды, и вздыбленная шерсть и торчащий распушенный хвост кота говорили, что разговор шел на весьма повышенных тонах.

— Том, успокойся! — Пузан бережно снял со стога взбудораженного кота, а я так же аккуратно снял Герду.

Какое-то время мы успокаивали зверюг, причем пару раз я чувствовал чужое раздражение. Не Герды, у той злость уже практически улеглась. С удивлением я глянул на кота, который, встретив мой взгляд, совсем по-людски фыркнул. Герда послала образ мокрого, со слипшейся шерстью противника, я уловил образ кота, развалившегося на ветке и дразнящего своим хвостом беснующуюся Герду. Ни фига себе!

— А ваш кот модификант, что ли? — осторожно спросил я у хозяина, поглаживающего уже окончательно расслабившегося кота. Тот удивленно глянул на меня, на Герду, приподнял выгоревшие белесые брови, и кивнул. Потом протянул мне руку.

— Сэм Браун, хозяин конюшни. Это Том, мой кот. Да, он модификант, он со мной котенком прибыл.

Вот это да! Если голованы — редкость, то коты-модификанты редкость неимоверная. Надо же, как угораздило. Как говориться в древнем мультике, «это жжжж неспроста!».

— Матвей Игнатьев, пока просто отдыхающий новичок. Это Герда, голована. — Я пожал крепкую, в сухих мозолях, руку толстяка. Кот недовольно фыркнул, Герда просто приподняла верхнюю губу, вроде как ласково улыбнувшись, обнажив клыки. — Ну, в принципе, хоть у Герды и увечье, то в схватке против кота я бы поставил на Герду, тем более, что она с пумой уже схватывалась. Фактически, она меня спасла. Так что, их надо бы познакомить и представить.

— Серьезно с пумой? — Сэм уважительно покачал головой, а его котяра прислал волну недоверия. На что Герда повернулась боком, демонстрирую шрамы. — Ну, Том, ясно? И вообще, так себя вести с разумными гостями невежливо, давайте миритесь и знакомьтесь. — И хозяин поставил кота на засыпанный соломой земляной пол конюшни.

Кобыла, про которую все забыли, фыркнула теплом мне в волосы, и толкнула в спину. Легонько так, вроде как одобрительно. Переступила с ноги на ногу, и тихонько заржала. Ей в ответ с другого конца конюшни отозвался мощный каурый жеребец. Словно дразня его, проснулся осел, оглушив своим истошным «Йиииа».

— Весело тут, — поглаживая гриву своей лошади, заметил я.

— Зато душевно и спокойно, — ответил Браун, подняв снова кота на руки. Поглядел на меня, на мою кобылу. — Ты как, верхом ездить умеешь?

— Не знаю даже, с которой стороны подступиться. Да и тяжелый я, больше ста десяти кило вешу. Лошадка сдюжит? — Вот не знаю, откуда, но лезут старые слова, которые в обычной жизни не употреблял. Видимо, стиль жизни провоцирует.

— Ну, для твоей красавицы такой вес не проблема. Но это сейчас, через несколько месяцев ее седлать будет нельзя. Знаешь, если хочешь научиться, то я тебя обучу. Курс — полста кредитов, плюс по конюшне поможешь немного. — Толстяк взял вилы, и смахнул упавший клок сена в денник жеребцу.

— Подумаю, — ответил я, попрощался с ним, Томом, лошадью и ослом, и вышел на улицу. Там было поразительно тихо, и только неторопливые снежинки падали со светло-серого неба.

— Зима на подходе, — заметил Сэм, выйдя на улицу. Кот пушистым воротником лежал у него на шее, и только ярко-желтые глаза светились не самым добрым огнем. Впрочем, я уловил от него волну не то, чтобы доброжелательности, скорее нейтрально-терпеливую. Мол, раз хозяин говорит быть мирным — я сама миролюбивость. И то ладно, не переводить же лошадь с ослом в другую конюшню.

— Ну да, — я кивнул на это поразительно точное замечание. Герда, чавкнув, поймала снежинку, и с удовольствием облизнулась. — Нужно будет Герде жилетку заказать. А снег как, быстро ложится?

— Ну, когда как. Обычно через неделю-другую все в снегу, на санях начинаем ездить, а еще через неделю уже по рекам можно зимники обновлять. Самые удобные дороги зимой — замерзшие реки.

Оба-на, а вот это интересно. Нужно запомнить. И, еще раз пожав Сэму руку, я пошел в гостиницу. Нужно себя в порядок будет привести, к вечернему мероприятию. Но по дороге увидел офис шерифа, и решил зайти.

Поднялся по гулким ступенькам, вытер ноги об лохматый коврик, и, постучав, вошел. Зубов сидел за столом, закинув ноги на угол столешницы, так чтобы шпоры свешивались, не царапая столешницу. Рядом, на втором столе, пожилой мужик, тоже со звездой на груди, чистил французский карабин. В пирамиде около стены стояло с десяток винтовок, карабинов и дробовиков.