Куница Том 5 - Вадим Александрович Оришин
— Ещё бы они спешно не собирались, — проворчал Михаил. — У местных к ним есть много интересных вопросов.
— Значит, всё же покушение, — вздохнула Тихомирова.
— А ты думала, они по ошибке войну в горах устроили? — хмыкнула Слава.
Ольга бросила на девушку испепеляющий взгляд, но Максим заговорил первым.
— Не ссорьтесь, мы в одной команде. И Слава, мы только что побывали в стрессовой ситуации. И далеко не все из нас способны бежать на танк, когда он по тебе стреляет.
— Это был не танк, князь, — поправила Слава.
— Ты бы пережила попадание снаряда?
— Одного — почти наверняка, — подтвердила девушка.
— А Ольге хватило бы удачной пули или осколка. Поэтому, пожалуйста…
Максим замолчал. Слава вздохнула, открыла глаза и посмотрела на Тихомирову.
— Княжна, прошу прощения. Без обид.
Максим перевёл выразительный взгляд на Ольгу, та кивнула:
— Извинения приняты. Без обид.
— Касательно покушения. Совсем расслабляться я не советую. Но активного преследования почти наверняка не будет. Впрочем, это и так очевидно, ведь мы…
В вагон вошла Кэтино. Максим замолчал и проследил, как грузинка прошла и села за общий стол.
— Вы решили остаться с нами? — спросил Волконский.
— Это было очевидно, когда я поднялась в вагон вместе со всеми, — отозвалась мрачная Кочакидзе.
Максим мягко улыбнулся.
— Кэтино, я говорю не о свершившемся факте, а о мотивах, вас на этот поступок подтолкнувших.
— Вы убедились, что за смертью Павла и Бориса стоит один из Романовых. И вижу, никакого удивления ни у кого этот факт не вызывает.
Слава поднялась и встала у общего стола.
— Расклад, девочки, такой.
Проигнорировал взгляды Ольги и Кэтино, Слава начала рассказывать.
— Дмитрий Мартен получил видение будущего. Несколько десятков лет войны между двумя империями.
— Это невозможно! — вставила Ольга.
— Пусть так, но он эту «невозможную» войну прошёл почти от начала и до конца, даже пост травматическое расстройство получил. В этом видении Петроград был уничтожен, и половина империи полыхала. Миллионы убитых с обеих сторон.
— А как он получил видение? — спросила Кэтино.
Ответил ей Волконский.
— Демон Гамаюн. И, отпережая вопрос, нет, его мы допросить не сможем. Тварь банально слишком сильна, к тому же не заперта на своём плане.
— Видение получил не только Дмитрий. Там ещё пара человек, но у них свои версии. Выглядит всё так, будто некто подталкивает Дмитрия к определённым действиям.
— Сначала Григорий Мартен готовился к войне, — взял слово Михаил. — В видении он провёл ритуал, вернувший Дмитрия в наше настоящее. Подвернувшийся последний шанс, так сказать. Герцог готовился воевать со Священной Римской Империей. Сделать как можно больше, чтобы изменить расклад сил, изменить ситуацию. Он искренне считал, что видел будущее. Что прожил свою жизнь и вернулся в прошлое.
— А затем мы выяснили, что это были именно видения, — закончил мысль Волконский.
— И хотим понять, кто и зачем показал ему эти ужасы, — снова взяла слово Слава. — На вопрос «зачем» у нас пока ответа нет. Однако есть предположение в ответе на вопрос «кто».
— Предположение? — спросила Ольга. — Снова предположения?
— К сожалению, княжна, — признал Волконский. — Косвенные улики не являются доказательствами. Наши умозаключения тем более являются лишь умозаключениями.
— Тогда что вам известно точно? — спросила Кэтино.
Волконский посмотрел на Славу. Девушка, вздохнув, села.
— Касательно недавнего восстания. Во всех восставших колониях производились перестановки в управляющем составу. Компетентные исполнители переводились в метрополию, их место занимали либо местные кадры, либо люди некомпетентные, уже имевшие провалы. И эта политика шла не месяц и даже не год, а десяток лет. Постепенно, незаметно. На местных аккуратно давили, вызывали закономерное сопротивление, и в то же время показывали дыры в системе, позволяя набирать силу и власть.
Девушка развела руками.
— Если не знать, что искать — всё закономерно. Недальновидная политика колониального правления привела к восстанию. Однако на запросы о проведении ревизий и проверок отвечали отказом, либо кто-то внезапно предупреждал местных, давая возможность подготовиться и скрыть всё компрометирующее. Колониальным гарнизонам прямо приказывали не вмешиваться в местные дела и вообще не показывать нос с базы, пока местные готовили поляну. А потом колониалам демонстрировали представление, всё чинно и культурно.
— Мой брат обнаружил слабое место всей схемы, — снова взял слово Максим. — И раскрутил цепочку, или скорее паутину. Осторожно, чтобы не обнаружить своего внимания, он и сейчас продолжает работу по выявлению сети. К сожалению, или к счастью, с провалом восстания активность агентов значительно снизилась. Однако это лишь значит, что на замену засветившимся придут новые.
— То есть Романовы сами подготовили восстание? — уточнила Кэтино.
— Именно, — кивнул Михаил. — И из-за фальстарта вместо настоящего конфликта, способного перейти в затяжную войну, получился пшик.
— Создание условно внешнего врага необходимо, когда маскируешь внутренние проблемы, — продолжил Волконский. — И пусть очевидно, что восстание в том числе было использовано против пацифистского клуба в первую очередь, а также серьёзно ударило по реформистам в целом, истинная цель нам неизвестна.
— Это единственный случай? — спросила Тихомирова.
Волконский отрицательно покачал головой.
— Нет. Зная, что искать, мы обнаружили другие точки напряжения. На первый взгляд естественные, созданные обстоятельствами, на поверку оказывающиеся подготовленной диверсией. Постоянные вялотекущие конфликты в Африке. Постоянные трения со Священной Римской Империей на Балканах. Целый список спорных вопросов, не находящих разрешения годами.
— Помимо этого, есть создание внутреннего напряжения, — взяла слова Людмила. — Мы пока не выявили механизмов, но придворные «клубы» — насквозь искусственное явление. При кажущихся власти и влиянии эти клубы оказываются на удивление беззубы. Восстание это наглядно показало.
Волконский подхватил:
— Когда вскрылась информация об опосредованном участии Романовых в подготовке, у общества появились закономерные вопросы. И заданы эти вопросы были, в том числе, через клубы. И чем всё закончилось? А, Миша?
Шемякин кивнул:
— Ничем. Тема с участия Романовых сместилась на обсуждение, какие клубы что потеряли и что приобрели. А участия Романовых вроде как и не было, это кто-то там, что-то там, где-то там слышал. Слухи и досужие домыслы, не более того.
— Короче, пар ушёл в свисток, — заключила Слава.
— Но… — Тихомирова нахмурилась.
Волконский кивнул.
— Я
