Попытка вторжения - Юрий Павлович Валин
— от одежды и сапог его избавил Укс, переводя труп в категорию «балласта». Про назначение балласта, котла, снастей и крутящихся за корпусом открытого «трюма» винтов, сыщик многое уяснил. А ведь вполне бы мог обойтись без этих познаний. Слава ботам, сыщеский кишечник перестал предательски сжиматься.
Летать старший секретный советник глорской Городской Гильдии никогда не мечтал — даже в детстве подобных снов не имелось. Видимо, боги за эту приземленность и наказали. А ведь получилось все само собой…
…Оборотниха увела команду хвостачей, но вокруг недостроенного дома враг так и мелькал — крики, топот, действительно, муравейник разворошился.
— Ничего здесь не высидим, — прошептал Укс. — Прорываться нужно.
— Напрямую к скале? — предложил сыщик. — Рискованно, но нам главное — до гребня проскочить.
— Проскочить можно. У них ни луков, ни арбалетов. А дальше? Снизу заметят и на гребне непременно пост торчит. За нами такой хвост из хвостачей увяжется, что…
— Да, смешно будет, — согласился Спаун.
Ситуация была понятна: за скальным подъемом или лысые каменные склоны или неглубокие расщелины. Кусты-деревья там, естественно, вырублены. Гонять будут как кроликов.
— А не хочет ли милорд-сыщик издохнуть чуть поинтереснее? — ухмыльнулся бывший дарк.
— Лучше, конечно, интересно умирать. Но в целом я не слишком тороплюсь, — уточнил Спаун.
— Лотос-свидетель — никакой спешки. И беготни по камням нам на сегодня хватит. В конце концов, мы слегка грамотны и образованны — должны уметь договариваться даже с хвостачами…
…Идея была херовой, как говаривала Леди. Но менять план было поздно… Большая корзина валялась в доме, теперь, наскоро нагруженная камнями, она оттягивала руки шпионов — беглецы волокли груз неловко, припадая на скованные цепью ноги — Спаун боялся, что скрепляющая звенья бечевка вот-вот порвется.
— Йых⁈ — заорал пробегавший мимо хвостач, замахиваясь мечом.
— Туда мы, ваша милость, туда, — Укс указал на строения. — Бегом приказано.
Хвостач, нечленораздельно ругаясь, убежал — вообще все в лагере активно носились, как почти всегда бывает в плохо обученном войске. Спаун наблюдал нечто похожее в охваченном мятежом Рудном, но там было полно гражданских и тамошняя суматоха выглядела еще веселее.
С вышки что-то кричал краснач, махина надувной «колбасы» зависла над причальной площадкой, парил остывающий котел машины, все медленнее вращались штуковины, похожие на парные стрекозиные крылья, разгоняли дымовую завесу — казалось, живот «колбасы» придавил к вышкам небольшое небесное облако.
— Сейчас, милорд, сейчас! — заверил Укс кричащего с вышки красноча.
Тот что-то отвечал, явственно донеслось про «засранных ослов», остальное было не разобрать. От лестницы смотрели часовые хвостачи, один начал угрожающе склонять свое нелепое длиннющее копье.
— Якорь нам нужно сохранить, ты его отцепишь. Дальше сообразишь, — пробормотал Укс.
— Ты спятил⁈ Какой якорь⁈ По плану…
— Меняем план. Сам глянь.
План действительно следовало срочно менять: беглецы рассчитывали заскочить за вышки, под прикрытие низких строений — там угадывались более пологие каменные уступы
— взобраться на гребень скалы было легче. Теперь уже можно было разглядеть, что по уступам тянется деревянная галерея и лестницы, на них торчит кто-то в красном.
— Якорь…
— А он где⁈ — в отчаянье крикнул Спаун.
Отвечать бореду было уже некогда, выпустив корзину с камнями, он нырнул под копье часового, не трудясь убивать, проскочил к лестнице — растяпа-часовой с воплем повалился, держась за распоротое бедро. Укс с кинжалом в руках уже взметнулся по первому пролету…
Думать и пугаться было некогда — Спаун отскочил от выпада длиннющего копья — второй часовой почему-то не спешил лезть наверх за ловким и коварным налетчиком. Сыщик метнул в копейщика вывалившийся из корзины камень — хвостач увернулся. Удирая под сколоченные из бревен опоры, Спаун пытался понять, где тот якорь, что нужно освободить? Навязчиво настигающее копье отвлекало. Вверх тянулись десятки веревок: растяжки и иной такелаж — опытный человек Городской Гильдии должен разбираться во всем, Спаун и разбирался, иначе бы карьеры не сделал. Но у летающих колбас всё немного непонятно. Да ну их в божью задницу — нет здесь никакого якоря!
Сыщик описал почти полный крут под опорами, и понял что ничего не найдет. С треском ударило в столб копье — изобретательный хвостач начал действовать своим непомерным оружием на манер багра. Спаун отлично помнил тот случай в Старых верфях, когда спятивший герой-командорец. В общем, багор — неприятное оружие. Пришлось выпустить из рукава сорочки «теску» — когда копье преследователя лупануло по свае, сыщик мгновенно прихватил древко, рубанул — наконечник с деревяшкой в локоть длинной остался в руках. Хвостач негодующе завыл, попытался ткнуть в спину врага укоротившимся древком — но не попал. Озираться не позволяла ситуация, положение становилось отчаянным — сыщик чувствовал, что со всех сторон сбегаются хвостачи. Нужно прорываться к лестнице — наверху какое-то время удастся продержаться…
Спаун мчался вокруг опор уже третий крут и рубил все канаты, что выглядели более-менее натянутыми. Недлинное, массивное лезвие «теска» легко рассекало плетеные волокна — клинок был заказной, хороший. Со всех сторон выли и орали — на редкость неразборчиво — сверху рушились доски, бухнулось на землю тело в красном камзоле, звонко ухнуло деревянное ведро: раскололось, заволокло пространство между столбов густой угольной пылью. В пелене Спаун угадал полуголых хвостачей, размахивающих мечами — лезли наугад, но со всех сторон. Имело смысл оттянуть неизбежное. Сыщик подпрыгнул, ухватился за раскачивающийся канат, что казался на вид понадежнее и полез вверх. Видимо, спасительная угольная завеса оседала — дышать стало легче, зато кашляющие хвостачи остались в пелене. Тут Спаун осознал, что не столько взбирается вверх, сколько возносится…
…Главное — это не смотреть вниз. Спаун не любил высоты — видят боги, человек не обязан любить все неприятное, достаточно просто не поддаваться страху. Земля, пыль и вопли уплывали вниз, справа ползла скальная стена, мелькали настилы-галереи… Не смотреть… Спину рванула боль. Сыщик стиснул зубы, но продолжал лезть вверх. Он твердо знал, что до самой смерти не разожмет руки. Пусть потом канат из пальцев вырезают, но определенно, не отпустит. Только не смотреть…
Скала справа кончилась — распахнулся немыслимый простор до горизонта, торчали
