За точкой невозврата. Вечер Победы - Александр Борисович Михайловский
Впрочем, по другую сторону границы о большей части этой информации даже не догадывались. Факт массовой переброски войск на Дальний Восток скрыть было невозможно, но ни их общей численности, ни районов сосредоточения, ни плана операции, ни фамилий командующих фронтами, армиями и подвижными соединениями японской разведке установить не удалось, ибо не было у нее таких возможностей. А вот советские и китайские генералы (из НОАК и местной Красной Армии) знали о противнике все, ведь не зря два месяца ночами два высотных разведчика Миг-25РБ пахали небо над будущим театром военных действий, по крупинкам собирая сведения о противостоящей группировке.
Впрочем, и того, что японское командование знало о подготовке СССР к войне на Дальнем Востоке, было достаточно, чтобы новость о предъявлении ультиматума привела его в состояние великого смущения. Ведь все было так хорошо: Советский Союз казался занятым своими делами в Европе, а часть его сил надежно увязла в войне с турками. И вдруг – трах-бах-тарарах – потомки осман капитулируют, после чего ранее упрямившаяся Британия полностью переходит на сторону победителя и подписывает акт об ассоциации, превращающий Советский Союз в участника войны на Тихом океане. По японским понятиям, сие означало бы, что долго упиравшийся Черчилль должен принести своему королю исчерпывающие извинения, покончив счеты с жизнью… Но у этих длинноносых варваров все не как у людей.
Обычно, по правилам таких военных советов, сидящий на Хризантемовом троне император занимал отстраненную позицию и не принимал участия в обсуждении своих приближенных, которые стояли перед ним на ногах. Но на этот раз древние традиции были серьезно нарушены, когда министр иностранных дел Маммору Сигэмицу доложил о поступившем ультиматуме.
– Итак, господа, как и предрекал чуть больше года назад Исороку-сан, нам бросила вызов неодолимая сила, возникшая из союза советских большевиков и русских пришельцев из другого мира! – сказал живой бог японцев по имени Хирохито. – Господин Сугияма, доложите обстановку так, как она видится вам из окон министерства армии.
– О Божественный Тэнно, – склонил голову Хадзимэ Сугияма, – враг силен и значительно превосходит нас почти по всем параметрам боевого опыта, технического оснащения и численности войск, при этом ничуть не уступая в боевом духе и отваге. После успехов вермахта летом позапрошлого года любая другая армия длинноносых варваров разбежалась бы в разные стороны, но русские продолжили сражаться с германцами, несмотря на отчаянное положение. Помощь из другого мира пришла к ним уже после того, как они в основном справились со своей растерянностью и начали биться с врагом с отчаянием обреченных. О том, каково это – воевать с русскими, прекрасно знало поколение наших отцов. Штурмуя Порт-Артур, наша армия потеряла в два раза больше солдат и офицеров, чем первоначально состояло в гарнизоне этой крепости, да и сражения на полях Маньчжурии, хоть и приносили нам победы, не были легкой прогулкой и стоили очень и очень дорого. По счастью, тогда русской армией командовали дураки и бездельники, и только это позволило нам победить…
– Хадзимэ-сан, – с легкой усмешкой сказал адмирал Ямамото, – только не надейтесь, что такое счастье выпадет нам и на этот раз. С того момента, когда раскрылись Врата, господин Сталин уже точно знал, чего стоит его тот или иной генерал, а потому немедленно избавился от всех Стесселей и Куропаткиных нашего времени, выдвинув взамен настоящих военных гениев.
– Я об этом помню, Исороку-сама, – с поклоном ответил министр армии, – уже инцидент при Номонкане показал, что при большевиках русские ничуть не утратили своих бойцовских качеств, зато значительно прибавили в уровне военного искусства. По счастью, нам, скорее всего, не придется снова иметь дело с господином Жуковым. При Номонкане этот гениальный русский командующий прошел у нас старшую школу, а вот колледж и университет он закончил под руководством своих дальних родственников из другого мира, на полях великой европейской войны. Когда ему поручили разобраться с Турцией, то от несчастных потомков янычар только кровавые брызги полетели в разные стороны, и вот теперь, как докладывает разведка, этого маньяка огневой мощи тяжелой артиллерии видели в Южной Франции у самой границы с Германией.
– Это очень хорошо, что господина Жукова держат подальше от нас, на другом конце материка, – снова прервал молчание император Хирохито. – Впрочем, и с любым другим большевистским генералом, прошедшим обкатку большой войной, вам, господин Сугияма, иметь дело будет также неуютно, как и со «Смоленским мясником». Вы же у нас посредственность, и способны сражаться только с почти безоружными красными партизанами или трусливыми гоминдановцами. Впрочем, и остальные наши генералы если и лучше вас, то не намного. Храбрецов и лихих рубак в японской армии достаточно, а вот гения тактики и стратегии, равного стоящему перед нами адмиралу Ямамото, среди них нет. Впрочем, это и к лучшему. Никакой военный гений не способен победить русских при таком перевесе сил и невыгодной конфигурации фронта, однако он мог бы очень сильно разозлить противника и заставить перейти его к грубым методам. Не так ли, Исороку-сан?
– Все так, о Божественный Тэнно, – сказал адмирал Ямамото, – мы уже знаем, что эту войну выиграть в принципе невозможно. Наша задача – в том, чтобы проиграть ее не потеряв лица и понести при этом как можно меньшие потери, ибо на кону судьба всей японской нации. Еще когда госпожа Армия (легкий кивок в сторону генерала Сугиямы) зачем-то впуталась в китайскую историю, молодые японские мужчины цветущих возрастов начали платить за эту авантюру своей кровью, а взамен страна Ниппон не получала ничего: ни источников стратегического сырья, ни поставок продовольствия, ни важных транспортных путей. Китайцев, правда, при этом погибало еще больше, но их не считают даже собственные власти, поэтому для нас это весьма слабое утешение. Кроме того, китайская авантюра наложила на нас кровавое клеймо Нанкинской резни. После такого все нации смотрят на нас как на опасных сумасшедших, упивающихся убийствами, даже когда на это нет военной целесообразности. А это плохо.
– И русские тоже? – спросил император, стараясь сделать непроницаемое лицо.
– Русские в первую очередь, о Божественный Тэнно, – ответил Ямамото. – Однако их Бог говорит, что желает исправления грешника, а не его смерти, а потому они так и будут поступать – сделают все, чтобы наша нация избавилась от своих родовых проклятий, и в то же время сохранила уникальные черты, делающие нас японцами.
– У вас имеются для таких утверждений какие-нибудь основания, Исороку-сан, или это только ваши догадки? – спросил император, с оттенком
