Стражи. Боги холода - Макаренков Максим bort1412
Оперативники оказались на маленькой технической площадке под потолком. Спустившись по узкой лестнице из металлических прутьев в пыльный коридор, по обе стороны которого шли запертые двери, Владимир сверился с планом особняка, подсвечивая себе маленьким фонариком-карандашом.
– Пока все совпадает, – шепнул он Олафу. – Это служебный коридор, тут всяческие кладовые, отопление и прочие неинтересные помещения.
– Смотря для кого неинтересные. Смотрим внимательно по сторонам, выискиваем все необычное.
– Вот именно эта формулировка мне и нравится. Сразу становится понятно – основная часть нашей работы, обыденность и скука, – и Владимир медленно двинулся вперед по коридору, внимательно осматривая каждую дверь.
Норвежец шел следом, вслед за своим молодым коллегой проверяя каждый сантиметр стен и пола.
Владимира подобный контроль нисколько не задевал – он знал, что Олаф непостижимым образом удавалось уловить то, что не замечал никто другой. К тому же, часть его внимания направлялась на контроль обстановки по ходу движения, а потому Владимир допускал, что может упустить малозаметную деталь.
Судя по тому, что норвежец неторопливо, но безостановочно следовал за ним, Владимир ничего не упустил.
Коридором явно пользовались нечасто, да и убирались не слишком усердно, о чем говорил слой пыли на деревянном полу. С одной стороны, он помогал оперативникам – сразу было видно, что к дверям уже давно никто не подходил. С другой – теперь в пыли отпечатаются их следы. Впрочем, это не слишком заботило норвежца. Главное – спокойно покинуть объект, а там, пусть хозяева гадают, кто и зачем их навестил.
Глянув за угол, Владимир поманил Олафа:
– Ваша очередь, командир. Займитесь вскрытием.
Норвежец в два шага преодолел короткий аппендикс, которым заканчивался коридор, и присел перед стальной дверью.
Снова пошел в ход декодер, затем Олаф достал одну из отмычек, спрятанных в его широком брючном ремне.
Закрыв глаза, он легчайшими движениями поворачивал в замке стальную пластинку, пока не раздался легкий щелчок.
Владимир тут же придержал ручку двери, чтобы она случайно не приоткрылась.
Снова коридор, но уже более обжитой. Деревянные двери с потускневшими медными табличками, ковровая дорожка на полу – сильно вытертая, отметил Владимир, в противоположном конце коридора виднеются мраморные перила, значит, как и отмечено на плане, он выходит на кольцевой балкон. Направо от коридора должна находиться лестница, по которой можно спуститься на второй этаж. Туда, где находится экспозиция выставки, а также жилые комнаты и кабинет директора культурного центра, располагавшегося в особняке.
Большинство кабинетов не запиралось на ночь, остальные быстро уступали отмычке в умелых руках Олафа. Оперативники действовали осторожно, но быстро, умело осматривая помещения.
Заканчивая осмотр последнего кабинета, норвежец присев на корточки, привалился к стене. Владимир сел рядом, посмотрел на часы:
– Уже третий час ночи, а мы не нашли ничего, интереснее порножурналов в одной стопке с отчетом о детском утреннике для сотрудников посольства Аргентины. Это, конечно, много говорит о моральном облике владельца стола, но не приносит нам никакой пользы.
– Отчего же? Можем заняться шантажом, выйдя на пенсию, – задумчиво произнес норвежец. – Но сначала предлагаю обследовать второй этаж.
В зале экспозиции они разделились. Владимир пошел вдоль стены с окнами, выходящими во двор, Олаф взял на себя противоположную сторону.
Дойдя до маски в виде головы ягуара, он остановился и внимательно всмотрелся в ее черты. Казалось, ему что-то не дает покоя, но он и сам не может понять, что именно.
В конце концов, Сигурдсон двинулся дальше.
Скользя бесшумными тенями по залу, оперативники Ордена вслушивались в тишину спящего здания, стараясь уловить малейшее изменение, самый легкий звук, но старинный особняк казался абсолютно неподвижным, напоминая глубокого старца, лишь на людях способного изобразить оживление.
Дойдя до двери, ведущей вглубь особняка, к жилым комнатам, Олаф с Владимиром переглянулись.
И тот и другой испытывали чувство легкого разочарования. Оба надеялись хоть что-нибудь обнаружить в зале с экспонатами. Но – ничего такого, что можно было бы счесть подходящим для использования в Ритуале.
Приоткрыв дверь, Владимир выглянул в коридор. Непроглядная тьма, мертвая тишина, почти неразличимые очертания дверей. Еще никогда ему не приходилось открывать их столько за одну ночь.
Мимо мягко проскользнул Олаф. Его молодой напарник последовал за ним, выждав несколько секунд.
Владимира несколько нервировало то, что скоро охрана особняка должна была совершать очередной обход. Конечно, затаиться за письменным столом в одном из кабинетов труда не составит, но, все равно, приятного мало. Владимир очень не любил риск и ситуации, которые не мог стопроцентно контролировать. Именно поэтому ему нравилось работать с Олафом. Неторопливый обстоятельный норвежец старался предусмотреть все возможные варианты развития событий и, как правило, его операции проходили на редкость гладко.
Каким-то, не то седьмым, не то восьмым чувством, он уловил, как изменилась темнота в коридоре. Словно непроглядную тьму морских глубин взрезало черное тело неведомого на суше чудовища.
Оперативник едва успел уклониться. Перед его лицом пронесся широкий наконечник короткого копья, пахнуло острым звериным запахом. Нападающий действовал абсолютно бесшумно, старался сохранять тишину и Владимир.
Мягко упав на пол, он перекатился к противоположной стене, пружинисто поднялся и застыл в низкой боевой стойке.
Чуть дальше по коридору раздавалось тихое сопение. Значит, Олаф еще жив и, скорее всего, разбирается со своим противником.
Глаза окончательно привыкли к темноте, Владимир уловил очертания нападавшего. Маленького роста, с непропорционально широкими плечами, он как раз снова метил в него копьем, одним высоким прыжком преодолев разделявшее их расстояние.
Молодой оперативник стоял неподвижно до последнего момента, затем почти незаметно сместился, поднимая руку, и, схватив копье сразу за наконечником, резко дернул.
Услышал глухой стук – наконечник с силой врезался в стену, но обрадоваться не успел. В него врезалось тяжелое скользкое тело, и нападающий всем весом вдавил его в стену.
На Владимира обрушился град ударов. Его противник бросил копье и замолотил руками и ногами, вынуждая уходить противника в глухую защиту.
Коротким ударом снизу Владимир разорвал дистанцию и тут же снова едва ушел от удара ножом в шею. Когда короткое черное лезвие успело появиться в руке врага, оперативник не заметил.
Дело принимало скверный оборот. Пистолет он убрал в кобуру, во время обследования зала, а ножа у него не было. Приходилось полагаться только на навыки рукопашного боя.
Тем временем последовал новый выпад, лезвие оцарапало щеку оперативника. Тело действовало само. Владимир на противоходе поймал руку с ножом, резко ударил по локтевому сгибу, вынуждая противника согнуть руку, и сделал шаг вперед, стараясь вывести его из равновесия.
Получилось. Свободной рукой оперативник ухватил кулак с зажатым в нем ножом, и резко толкнул от себя.
С тихим хрустом лезвие вошло в глазницу противника. Владимир мягко опустил на пол обмякшее тело и поспешил на помощь Олафу. Впрочем, необходимости в этом не было. Норвежец уже осматривал лежащего у его ног мертвеца. Коротко глянув на напарника, убедился, что с тем все в порядке, и вернулся к прерванному занятию.
– Откуда они появились? – тихо спросил Владимир, присаживаясь на корточки перед трупом.
Олаф молча ткнул пальцем в сторону одной из дверей, слегка приоткрытой, в отличие от остальных.
Владимир присмотрелся к лежащему поперек коридора телу.
– Мы, что, братьев-близнецов уложили? – шепотом спросил он своего старшего товарища, доставая пистолет, и направляя его в сторону приоткрытой двери.
Ответить Олаф не успел. Дверь сорвало с петель и впечатало в стену коридора. А в дверном проеме возникло чудовище, огласившее коридор низким угрожающим рычанием. Существо казалось дикой помесью человека, ягуара и какой-то жуткой, невиданной на Земле, твари. Туловище с широкой грудной клеткой и могучими плечами борца, несомненно, принадлежало человеку, но руки существа заканчивались пальцами с длинными загнутыми когтями. Короткую толстую шею венчала голова гигантской дикой кошки, глаза которой горели первобытным умом и яростью прирожденного хищника.
